– Но ведь до сих пор получалось?

– И думаешь, так всегда и будет?

– Само собой.

– Но только до последнего раза. А последний раз бывает лишь один.

Джарлакс задумался, а потом только молча пожал плечами.

– Когда они упадут, я просто переступлю через них, и все, – сердито бурчал Атрогейт, сидя на лохмотьях, когда-то бывших палаткой Кантана.

Он ворчал уже давно, но чародей его даже не слушал. Он пристально вглядывался туда, где Уингэм о чем-то разговаривал с Аррайан и Ольгерханом.

Странное что-то творится с этой парочкой.

– Ну, в чем дело? – спросил дворф, вдруг поняв, что его не слушают, и не слишком этим довольный.

Кантан быстро произнес какое-то заклинание, и в воздухе возникло нечто прозрачное, по форме напоминающее ухо. Чародей дунул, и оно поплыло в сторону беседующих полуорков. Девушка как раз поднялась и куда-то ушла, и Уингэм остался вдвоем с Ольгерханом. И с подслушивающим Кантаном, хотя полуорки и не подозревали об этом.

– Ты сам знаешь, что нужно делать, – серьезно и грустно сказал старик.

– Знаю.

– Надо не упустить время. И когда настанет час для решительного удара, пусть твоя рука не дрогнет.

– Да знаю я! – огрызнулся Ольгерхан.

– Ольгерхан, мне так же больно, как и тебе, – проговорил старик. – Ты понимаешь, что это не моя прихоть и не мой выбор. Это единственная возможность, иначе – конец.

Он вдруг понизил голос, а Ольгерхан промолчал, потому что Аррайан как раз вернулась.

– Как интересно, – чуть слышно пробормотал Кантан.

– Ну что там? Что?! – завопил Атрогейт.

– Может, ничего, – проговорил чародей, поворачиваясь к нему, и добавил: – А может, и все.

Сидя с опущенной головой в накинутом на лицо капюшоне, со связанными за спиной руками, Ньюнги уже утратил последнюю надежду.

Решив покориться судьбе, он даже стонать перестал.

Но тут чья-то рука аккуратно сняла с него капюшон, и старый сказитель увидел лицо друга.

– Сколько дней прошло? – спросил он, едва шевеля пересохшими губами.

– Всего два, – ответил Уингэм. – Я пытался пробраться к тебе, но Ольгерхан… – Торговец не договорил и поднял руки с обрывками веревки на запястьях.

– Твой юный друг просто тронулся!

– Он защищает девочку.

– Твою племянницу, – поправил Ньюнги как будто с упреком.

Уингэм недовольно поглядел на него, но промолчал и принялся развязывать веревки.

– Просто убить ее… – проговорил Уингэм.

– Это не убийство, она сама навлекла на себя такое.

– Но ведь не намеренно.

– Это не важно. Неужели ради одной девчонки ты готов принести в жертву целый город? – спросил старый мудрец.

Уингэм снова показал разрезанные на запястьях веревки, но старик явно не клюнул на эту уловку.

– Ты играешь с огнем, Уингэм.

– Игра началась до того, как я понял, насколько она опасна, – со вздохом проговорил торговец, – но только все закрутилось, выбора уже не было.

– Ты мог бы убить девочку, и все уладилось бы.

Уингэм промолчал, а потом сказал:

– Пошли. Надо предупредить город.

– Где девочка?

– Из Ваасы к нам приехали славные воины.

– Где девочка?

– Она отправилась в замок.

Ньюнги вытаращился на него.

– С командиром Эллери, племянницей Гарета Драконобора, – быстро добавил Уингэм, – и Странником Мариабронном.

– Ольгерхан с ней? – спросил Ньюнги.

– Ему велено любой ценой не допустить, чтобы замок захватил Аррайан.

Старый мудрец призадумался.

– Все равно слишком опасно, – наконец покачал он головой и двинулся к выходу мимо торговца.

– Ты куда?

– А разве ты сам только что не сказал, что нужно подготовить горожан? Только к чему? К защите или бегству?

– Боюсь, и к тому и к другому.

Не раз Джарлакс, возвращаясь в свое жилище, которое он делил с Энтрери, доставал из кармана лиловый каменный череп. Вспоминая странные ощущения, испытанные им на месте старого кладбища, он пристально вглядывался в камень, словно пытаясь различить, какие еще необычайные возможности скрыты под его блестящей поверхностью. Некромантия, возможность властвовать над мертвыми, – великая сила, о которой дроу почти ничего не знал, но она не давала покоя его любопытству. Кто знает, какие выгоды можно извлечь из этого камешка?

Книга, в которой он был спрятан, уничтожена. Башня, питавшаяся жизненной силой Герминикля, тоже, от нее осталась лишь куча щебня и мусора. Но камень – вот он, и в нем пульсирует энергия. Он и есть настоящий трофей. Книга – это так, сладкий соблазн, глазурь, вроде той, которой Пайтер покрывает свои кондитерские шедевры. Но лиловый резной камень – это начинка, самое главное. Если бы только удалось овладеть им и употребить в дело…

Может, построить еще одну башню?

Или установить связь с миром мертвых? И, быть может, получать оттуда сведения? Найти там союзников и помощников?

Темный эльф с трудом удержался от улыбки. До чего же он любил испытывать новые волшебные игрушки, и даже опасности, которым он подвергался, когда в его руках оказался зловещий хрустальный осколок Креншинибон, не умерили его ненасытной жажды. Хорошо бы можно было связаться с Киммуриэлем – дроу, обладавшим псионическим даром. Ему ничего не стоило проникнуть в тайну любого магического предмета. Жаль, что Джарлакс получил этот череп уже после последней встречи со своим заместителем. Придется долго ждать до следующего назначенного свидания.

– Что же с тобой делать? – прошептал он, глядя на камень, и тот как будто блеснул в ответ, хотя, быть может, это была лишь игра воображения.

Однако, судя по поведению Ильнезары, эта вещь была не столь уж важна в сравнении с теми сокровищами, которые еще ждали своего часа. Какие еще вещицы Женги разбросаны по свету и что они сулят своим владельцам?

Может, в их силах сбросить с трона короля?

Или, наоборот, возвести на трон?

Эту мысль Джарлакс не додумал, решив как следует обмозговать ее позже.

Он мысленно проследил путь, который они с Энтрери проделали до Гелиогабалуса в диких землях Бладстоуна. Оба – странствующие искатели приключений, барышники в геройских одеждах. Живут как хотят и идут куда глаза глядят, прячась от ветра, куда бы он ни дул. В их странствиях не было никакой цели, кроме желания дроу испытывать новые ощущения и новые впечатления, будоражащие кровь, так непохожие на все, что он знал в течение нескольких веков. А Энтрери?

Нет, этого новые ощущения не манили, его звало в путь нечто иное, чего он, скорее всего, не понимал. Энтрери и сам не сказал бы, почему не бросил Джарлакса на этом долгом запутанном пути.

Но Джарлакс был уверен, что товарищ не оставит его, куда бы ни завела их дорога. А что бы он сказал, если бы дроу предложил ему задержаться на время, быть может, очень долгое по человеческим меркам? Если в руки им попадут сокровища Женги, а с ними – власть крушить или строить царства, согласится ли Энтрери заняться этим вместе с ним?

– Всему свое время, – пробормотал себе под нос Джарлакс, ступив на деревянную лестницу, что вела на балкон их жилища во втором этаже.

Солнце уже поднялось и жидким золотом горело сквозь утренний туман.

Джарлакс постоял, припоминая прощальные слова сестер-драконов. «Тайны Женги даже более величественны, чем сам Женги. Весь народ Дамары, и в особенности король Гарет, не перестает уповать, чтобы они остались похороненными вместе с королем-колдуном, – убежденно проговорила Ильнезара. – Но теперь мы знаем, что это не так, – добавила Тазмикелла. – По крайней мере некоторые из них всплыли на поверхность".

Еще больше, чем слова, Джарлаксу запомнился тон их голосов. В них ясно слышались почтение и страх. И в глазах сестер горел не только жадный интерес, но и испуг.