В мае 1941 года у нас в КОВО проводилось двухнедельное оперативное командно-штабное учение со средствами связи. На него были выведены все штабы армий и корпусов.

В ходе этого учения я заехал в 320-й гаубичный артполк большой мощности РГК, располагавшийся в Дубно. Его командир доложил мне, что очень обеспокоен боевой готовностью как своего, так и формируемого им в случае мобилизации второочередного полка большой мощности. В чем дело? Оказалось, что для предполагаемого полка в 320-й гаубичный уже прислали из центра 24 гаубицы калибра 203 мм. А вот механической тяги нет. Теперь он ждет, когда она будет поставлена... из внутренних областей СССР.

К сожалению, о формировании второочередного полка на базе 320-го гаубичного я даже не знал, как не ведал и о том, что для него уже поступили 24 гаубицы. Почему? Да потому, что эти вопросы шли мимо начарта округа, их проводили по линии моборганов.

И еще одно обстоятельство. Командир 320-го гаубичного артполка доложил, что согласно директиве штаба округа ему следует передать во второочередной полк сорок процентов своего кадрового личного состава, а остальные шестьдесят подготовить за летний период из приписников, жителей Западной Украины. Не считая, естественно, того, что ему из этого же контингента нужно будет восполнить переданные сорок процентов. Задача, прямо скажем, сверхсложная. Вот почему он и добивается, чтобы как можно раньше получить мехтягу. Ведь 24 гаубицы пока стоят, а на них нужно проводить занятия с приписниками.

Я решил помочь командиру полка и по возвращении поставил все эти вопросы в штабе округа. Но мне напомнили, что 320-й гаубичный артполк дислоцирован не где-нибудь, а в Дубно, впереди него находятся стрелковые дивизии и корпуса 5-й и 6-й армий. Да и граница, дескать, проходит сейчас за Владимиром-Волынским, так что разные там опасения о могущих иметь место срывах при отмобилизации напрасны. И все же в конце разговора, чтобы, видимо, не портить мне окончательно настроения, окружные товарищи пообещали, что поднятый мною вопрос будет окончательно решен по возвращении из Москвы М. П. Кирпоноса и М. А. Пуркаева.

Но он так и не был решен. А 22 июня 320-й гаубичный артполк был в числе первых подвергнут бомбардировке с воздуха. Никакого второочередного полка на его базе не было создано.

Обеспечение войск (стрелковых дивизий, стрелковых корпусов) всеми видами артвооружения и боеприпасов производилось в соответствии с планом, спускаемым нам каждый год из ГАУ. Этот план утверждался наркомом, и из него мы могли узнать, какие корпуса, дивизии и отдельные полки будут снабжаться нужным им из центра. И даже до какого процента обеспеченности.

За доставку же этого вооружения и боеприпасов в войска отвечало уже артснабжение округа. Оно отвечало также за организацию войскового ремонта вооружения, за сбережение в отдельных полках, дивизиях и корпусах артимущества, за правильную его эксплуатацию. Кроме того, артснабжение вело учет всего вооружения и боеприпасов, находящихся в войсках округа.

В непосредственном подчинении артснабжения находились и артсклады с боеприпасами. Кроме полутора боекомплектов, которые, как правило, имела каждая стрелковая дивизия в своих НЗ, на артскладах округа, построенных и еще строившихся по указанию Москвы, хранились и продолжали поступать на хранение боеприпасы в количествах, которые на каждый год сообщались в ГАУ. Но предназначения этих складов ни артснабжение округа, ни даже ГАУ не знали. Они отвечали только за сбережение, правильное содержание боеприпасов и их сохранность. Распоряжаться же запасами в этих складах в мирное время имел право только центр. Даже командующий войсками округа не мог вмешиваться в деятельность таких складов.

Конечно, работники службы артснабжения понимали, что в окружных складах накапливается мобилизационный запас боеприпасов для войск, которые в случае войны будут развертываться в данных районах. Но понимать - одно, а знать точно и конкретно - другое.

Кстати, такое положение существовало во всех трех военных округах, где с 1935 года мне довелось служить - в БВО, СКВО и КОВО.

В январе 1941 года Генштаб принял решение о создании артиллерийских противотанковых бригад. Пять из них было приказано сформировать в Киевском Особом военном округе. Мы горячо взялись за это дело, и уже к марту все бригады были сформированы и даже начали боевую подготовку. Каждая из них имела по 120 орудий, являясь мощным средством усиления для общевойсковых армий в противотанковом отношении.

Кстати сказать, это было первой попыткой сформирования артиллерийских соединений, необходимость в которых назрела давно.

И наконец, о положении с укрепленными районами. По роду своей службы в Белорусском и Киевском округах я хорошо знал такие УРы, как Минский, Полоцкий, Мозырский, Новоград-Волынский и Каменец-Подольский. До 1940 года каждый из них имел по нескольку пулеметных батальонов, артиллерийских частей, соответствующие штабы. Войска УРов были подготовлены в общем-то хорошо, имели детально разработанную систему огня, представляли собой слаженные, боеспособные части. Но вслед за освобождением Западной Белоруссии и Западной Украины началось строительство УРов на новой государственной границе, которое к началу войны было далеко не закончено. Большой ошибкой явилось и то обстоятельство, что на старой-то границе к началу войны части, многие годы там находившиеся, были сняты почти со всем своим вооружением (некоторая часть вооружения была все-таки оставлена), а УРы законсервированы.

Конечно, укрепленные районы, как это в свое время имело место и с линией Маннергейма, не непреодолимы и не могут в современных условиях считаться совершенно надежной защитой. И тем не менее можно смело утверждать, что, если бы до завершения строительства новых оборонительных рубежей старые УРы были оставлены в том виде, в каком они существовали до 1940 года, они выполнили бы большую боевую работу по уничтожению вторгнувшегося противника. Наши отходившие полевые войска могли бы быть в этих условиях организованно приняты и развернуты на обводах укрепрайонов.

Сошлюсь хотя бы на один только Перемышльский У Р. Здесь наши части уже в первые дни войны проявили величайший героизм и мужество. И фашисты, уже продвинувшиеся главными силами на восток, вынуждены были еще долго вести бои в этом районе. Вплоть до подрыва дотов, защитники которых предпочли смерть позору плена.

В воскресенье 15 июня 1941 года я занимался вопросами боевой подготовки на большом артиллерийском полигоне вблизи города Яворув, что северо-западнее Львова. Это была часть моей повседневной работы в должности начальника артиллерии Киевского Особого военного округа. В лагерях как раз находились артчасти 6-го стрелкового корпуса 6-й армии, зенитные артиллерийские дивизионы Львовского района ПВО и артиллерийский полк резерва Главного Командования.

Помнится, все находившиеся в тот день на полигоне старшие артиллерийские начальники единодушно высказали опасения о возможном нападении фашистской Германии на нашу страну. Такое их мнение разделял и я. Известное сообщение ТАСС, переданное накануне, нас мало успокоило, так как мы-то имели более чем достаточно разведданных о сосредоточении на нашей границе немецко-фашистских войск. Беспокоили и участившиеся нарушения воздушного пространства самолетами германских люфтваффе.

Словом, все явственнее попахивало порохом. И поэтому настроение у всех нас было тревожное.

Поразмыслив, я под свою ответственность приказал поставить на дежурство (естественно, в "учебных" целях) один дивизион 85-мм и дивизион 37-мм зенитных пушек. Остальные артиллерийские парки потребовал убрать с поля на опушку леса, а затем проверить их маскировку с воздуха. Большего я предпринять тогда не мог.

Вечером мне передали приказание командующего войсками округа, чтобы к утру 16 июня я непременно прибыл в Киев. Поехал в тот же вечер. Утром генерал М. П. Кирпонос объявил мне, что я, оказывается, назначен начальником Главного артиллерийского управления Красной Армии. Вот это неожиданность!