— Не могу понять, мистер Вольмут. Я думаю, нужно немедленно выслать машину на розыски.

— Действуй, сержант. Я позвоню тебе через полчаса.

Лепски инструктировал полицейских, объясняя, где они в последний раз видели машину капитана, а сам все время думал о Вольмуте. О мистере Вольмуте, потому что даже в мыслях он думал о нем не иначе, как о мистере Вольмуте. Когда человек пользуется таким влиянием и может одним движением пальца подтолкнуть тебя вперед, его хочется уважать. Его, сержанта Лепски, не надо вести за ручку. Самый маленький толчок — и он сам пойдет вверх. Даже не толчок, а просто перестать сдерживать его, как это делает капитан Мэннинг. Старый, идиот. Он улыбнулся, вспомнив слова. Старый идиот. Точно сказано. И такой человек возглавляет полицию Джоллы…

Капитан все не возвращался, зато через четверть часа его вызвала патрульная машина, и взволнованный Смит доложил, что никаких следов капитана Мэннинга на второй дороге нет, что они начинают искать, не свернула ли машина в лес.

Сержант Лепски ощутил прилив радости и оптимизма. Вот он, шанс, который нельзя пропустить. Если радио Мэннинга молчит и машины на шоссе нет, что-то с ним случилось. Старый идиот. Высадил его из машины. Собственноручно и единолично доставит важного преступника… Доставил…

Снова позвонил Вольмут. Только не говорить с ним слишком уж радостно, подумал сержант. Это может произвести плохое впечатление. Думай, думай, сказал он себе. Твой шанс, не испорти его.

— Ну, нашелся пропащий? — Вольмут был раздражен и даже не пытался скрыть свое раздражение.

— Нет, сэр. На второй дороге никаких следов его машины не обнаружено. Сейчас мы проверяем, нет ли с дороги съездов в лес.

— Знаешь что, поезжай-ка ты сам. И сам звони мне по радио телефону каждые четверть часа. И помни, что мне нужно найти Мэннинга, а главное — этого адвоката Рондола. Ты меня понял?

— Да, мистер Вольмут. Я сделаю все, сэр.

— Ну давай.

Они нашли след, где машина переехала через кювет, почти сразу. А еще через несколько минут они стояли около полицейской машины, уткнувшейся в кусты. В машине был только один человек — капитан Мэннинг. Он что-то крикнул, дернул руками, и Лепски увидел наручники у него на руках. Старый идиот. Двери были заперты, и пришлось выбить стекло. Господи, вот уж не знал, что автомобильное стекло так трудно разбить, подумал сержант.

— Что случилось? — крикнул он.

Только теперь он увидел, что представляла собой правая сторона лица капитана Мэннинга. Здорово его отделал адвокат. Молодец!

— Он… удрал, — с трудом пробормотал капитан. Видно было, что ему трудно шевелить разбитыми губами.

— Смит, сними наручники с капитана.

— А ключи, сержант?

— Фу ты, черт… Ладно. Оставайся пока здесь, около капитана, а твой напарник пусть съездит в город и привезет все, что надо. И пусть захватит врача.

Он бегом вернулся на шоссе, вызвал из машины Вольмута.

— Мистер Вольмут, докладывает сержант Лепски. Мы нашли его. Машина в лесу, в кустах. У капитана разбита…

— Мне наплевать, что у него разбито. Где Рондол?

— Удрал, сэр, — с удовольствием отчеканил сержант. — Капитан сам в наручниках и прикован к рулю. — Он не мог отказать себе в удовольствии сообщить мистеру Вольмуту хоть эту деталь.

— Сволочь твой начальник, вот кто он. И старая гнусная баба. Как ты думаешь, сержант, где сейчас может быть Рондол?

— Если ему тут же удалось остановить какую-нибудь машину, он уже вполне может быть в Шервуде. Или же он прячется где-то не очень далеко. Например, и Драйвелле. Это всего в двух милях через лес.

— Сержант, — сказал Вольмут, — я не знаю тебя, но ты мне нравишься. По-моему, нашей полиции нужно больше ценить таких энергичных молодых людей, как ты. Надеюсь, ты со мной согласен? Сообщи о побеге Рондола, как это у вас там делается, передай приметы, фото. Если он в Шервуде, тамошняя полиция его быстро найдет. А ты ищи его здесь. И если найдешь, твердо помни, что он очень опасен и обязательно попытается бежать. Ты меня понимаешь? Он может и виду не подать, что попытается бежать, но ты уж мне поверь. Ты меня понимаешь?

— Да, сэр.

— Надеюсь, лучше, чем твой Мэннинг.

Господи, думал Лепски, такой человек, как Вольмут, понимает все с полуслова. И ценит людей, которые понимают его. Он вспомнил прикованные к рулю руки капитана и не мог сдержать улыбки. Может быть, этот Рондол действительно опасный преступник, но, так или иначе, у него есть класс. Приковать начальника полиции к автомобилю…

Он сообщил приметы Рондола, приказал передать по телевидению его фото и разложил перед собой карту Джоллы и ее окрестностей. Он нашел на второй дороге место, где машина въехала в лес. Скорее всего Рондол, разделавшись с Мэннингом, пошел дальше, в глубь леса. Психологически это вероятнее. Лес — это укрытие. Если так, то, пройдя две мили на север, он вышел на дорогу номер три, ведущую к Драйвеллу. Если и попытаться его где-нибудь искать, то здесь. Хотя шансов не слишком много. На третьей дороге движение куда больше, чем на второй, и он мог попытаться проскочить. Но, с другой стороны, это ему могло и не удаться. Все-таки все машины на подъезде к Джолле уже проверяются. Все зависит от сообразительности Рондола. Если остановил сразу машину, тогда говорить не о чем. Если пошел к Драйвеллу и решил пока притаиться, он в западне. Попался. Весь городок перевернем, а выкурим его, дай ему бог здоровья.

Итак, Драйвелл. Господи, если бы удалось схватить Рондола и он, сержант Говард Лепски, доложил бы сам мистеру Вольмуту, все пошло бы по-другому.

Он вызвал дежурного и приказал направить в Драйвелл две патрульные машины.

Я увидел просветы между деревьями и услышал шум проезжавших машин. Еще через несколько минут я вышел к дороге. Прямо за ней виднелись мирные, аккуратные домики небольшого городка. Или пригородного поселка, бог его знает.

Пока я пробирался через лес и мысли о капитане Мэннинге поддерживали мои силы, все было ничего. Но теперь я вдруг почувствовал чудовищную усталость. Я понимал теперь, как загоняют во время охоты зверей. Они устают, теряют силы, и вот приходит момент, когда даже инстинкт самосохранения, страх смерти не в силах заставить одеревеневшие мышцы сократиться еще раз. И тогда зверь останавливается. И оборачивается. За мной тоже охотились. И я тоже устал. Я почувствовал, как меня охватывает странное оцепенение. Мне уже даже не хотелось есть. Спать, спать, спать. Каждый мускул, каждая клеточка моего тела уговаривали меня, взывали: отдохни!

Они, конечно, уже нашли капитана. И конечно, они не взяли с собой собак, потому что иначе они бы нагнали меня. Тогда охота не была бы эффектным сравнением в моем воображении. Она зазвучала б в лесу раскатистым лаем. Тогда бы не зверь, а я, еще совсем недавно тихий адвокат, стал спиной к дереву и ждал, пока охотники не торопясь всадят в меня несколько маленьких кусочков металла.

Скорее всего они вообще решили, что я попытаюсь остановить какую-нибудь машину. Вряд ли они решат, что я могу в здравом уме оказаться в этом городке… Надо было рискнуть. Тем более что другого варианта я не видел. Или останавливать машину, или быстрее в гостиницу, пока они не спохватились и не разослали повсюду мое фото. У меня почему-то была уверенность, что если я попытаюсь сесть в машину, то обязательно окажусь в лапах полиции. И второй раз уйти от какого-нибудь другого капитана мне не удастся.

А домики через дорогу были так мирны, так чистеньки, и в каждом на плите, наверное, что-нибудь булькало и шкворчало. И люди там ели и спали. На кроватях. Я устал. Не было больше сил. Или сейчас попытаться остановить машину, или прежде всего выспаться. Но я боялся стать на обочине дороги и поднять руку.

Я вздохнул, огляделся но сторонам. Мимо меня с резиновым шипением проносились машины. На запад. Через полтора—два часа они будут в Шервуде. Я быстро перешел шоссе и через несколько минут был уже в городке. Мне даже не пришлось спрашивать, где гостиница, я увидел ее сразу — небольшое двухэтажное здание с вывеской «Отель „Драйвелл“. Пусть будет отель „Драйвелл“. Но войти туда небритым, в грязной куртке и — самое подозрительное — без вещей было бы самоубийством. Можно было вползти сразу с поднятыми руками. С другой стороны, заявиться в местный магазинчик и начать сорить деньгами, покупая все — от чемодана до рыжего парика, — тоже привлекло бы ко мне внимание. В этом городке каждая покупка пары брюк обсуждается всеми жителями за неделю до похода в магазин и в течение двух недель после примерки.