Краснодарский период жизни Анфисы Пантелеевны, пожалуй, был самым лучшим в ее жизни. И, к сожалению, самым горьким, потому что овдовела нежданно-негаданно, прожив в ладу с мужем одиннадцать лет.

Говорят, если судьба что-то отнимет у человека, то потом и вознаградит. Именно так и вышло у Анфисы: потеряла мать, отца, раскидало родных по свету, то есть распалась семья, но потом она была вознаграждена прекрасной новой семьей.

В Краснодаре она работала бухгалтером, одевалась хорошо, да и сама симпатичная, веселая была, задорная. Парни ухаживали за ней, однажды Анфиса шутливо спросила ухажера: «Замуж меня возьмешь?» Тот испугался: «Да что ты? Мне тебя не прокормить!» И невдомек было им, что внешне легкомысленная девушка всего в жизни добивалась своим трудом и сообразительностью - пережила немало, потому и самостоятельная была. Федор Пилипенко не испугался, влюбился с первого взгляда, и она душой к нему присохла. Едва познакомившись (Федор - сын знакомых дяди Анфисы), оба поняли - созданы друг для друга, потому Анфиса дождалась малознакомого парня из армии, вышла замуж за него. Федор же платил любовью и заботливостью, был таким мужем, каких поискать. Шутка ли - в 1966 году, когда про телевизоры не все слыхали, в просторном доме Пилипенко, который построил сам Федор, уже и телевизор стоял, и холодильник «ЗИЛ», а в гараже - мотоцикл и машина. Он все, что зарабатывал, приносил в семью, даже на целину на заработки ездил. Дочь у них росла. И вдруг - нелепая случайность, автомобильная авария, и Федора не стало. Было так тяжело оставаться в доме без хозяина, где все было сделано его руками, Анфиса у гроба мужа сказала самой себе: «Уеду я отсюда». И, распродав нажитое, дом, она уехала к дяде Николаю Иосифовичу Книжникову в город Волжский - он к тому времени уже был там.

Дядя принял племянницу очень хорошо. Знал, что обузой не будет. И не ошибся, потому что Анфиса своим капиталом распорядилась правильно - купила кооперативную квартиру, обстановку. И стали они обживать новое гнездо вдвоем с дочерью, которую она в свое время выдала замуж с хорошим приданым, потому что и на новом месте все крутилась-вертелась, зарабатывая копеечку в дом, и как когда-то Федор ездил на целину, так и Анфиса поехала на заработки с геологической экспедицией в Якутию.

- Если вспомнить, где я побывала - полстраны назову, я ведь всегда сама себе хозяйка была, потому в домах отдыха бывала, за границу по путевкам ездила. Я с малолетства самостоятельная да практичная и старалась ни от кого не зависеть. Помню, поехала к сестре в Уральск, - вспоминает Анфиса Пантелеевна. - Дело было в 1947 году - очень голодное время. Пошла как-то сестра на рынок - там все купить можно было, были бы деньги или что имелось сменять. Увидела рыбу, и так ей захотелось рыбы! Она и купила небольшой кусочек, в общем, ей на зубок не хватит, а нас двое. Я схватила эту рыбку да на базар, продала ее и купила пшена, наварила затирухи - наелись мы с сестрой.

Голодное время… Многим казалось тогда, что никогда в жизни не наедятся досыта. В Анфисе Пантелеевне это чувство жило примерно до восьмидесятого года, и потому, невзирая на приличия, она всегда садилась за стол, если приглашали, не отнекиваясь. А жила весело, с шутками-прибаутками. Даже дочь не раз говорила: «Мама, ну как это у тебя всегда ловко получается - всегда ты среди людей?»

Последнее путешествие Анфисы Пантелеевны было на Камчатку. Дочь выросла, окончила политехнический техникум, замуж вышла, и вот зять стал сманивать молодую жену уехать на Камчатку. Молодым с места сняться - только подпоясаться, вот и уехали в Елизово неподалеку от Петропавловска-Камчатского. Анфису Пантелеевну тоска взяла невообразимая, написала дочери, что хочет побывать у них. Светлана прислала вызов, и она отправилась в Елизово в отпуск, а оттуда в Волжский послала заявление об уходе.

Пятнадцать лет прожили они на Камчатке. Там родились одна за одной внучки - Юлечка, Настенька, Анфисочка. Подросли девочки, а зять Геннадий вновь песню завел: «Хватит нам здесь жить, пора на материк».

- Господи, а как мне там хорошо жилось! Природа там изумительная. Погода - как у нас в Волжском. Я жила в военном городке, потому что работала в «Военторге». Все офицерские жены были мои подруги, офицеры - друзья. Те и другие прибегали ко мне секретничать. Каждое воскресенье уезжали мы за город, ночевали в палатках. А места там - нетронутые. Как-то раз в малиннике медведя увидели. Девчушка одна чуть не в рев - съедят нас медведи, а я ей ответила, что, мол, ничего страшного, всех съесть не смогут, кто-то да останется в живых. Там я в Камчатском хоре пела, он на всю страну славился. А уж как отмечали мы его десятилетие! Но зять не отставал, вот и переехали обратно. Продали свою трехкомнатную квартиру совсем дешево - ведь туда никто не стремится сейчас с материка. На вырученные деньги сумели здесь купить однокомнатную, в ней я и живу, а свою квартиру отдала им. Как живется? По-всякому. Когда здоровье есть, а когда нет, деньги тоже то есть, то нет, ведь на пенсию живу. Но держусь бодро, не жалуюсь. А вот без хора «Зоренька» и дня не проживу. Нину Тимофеевну просто обожаю, она - душа-человек, таких на свете мало бывает. И трудяга необыкновенная, а уж как дело свое любит! Я так Нине Тимофеевне и сказала: «Если Вы нас бросите, я через день умру».

Однако хор - не единственное увлечение. С радостью Анфиса Пантелеевна бывает и на концертах других творческих коллективов. Это, по ее мнению, намного лучше, чем судачить возле крыльца с другими пенсионерками.

Удивительное место - город Волжский. Он похож на костер в ночи, на свет которого слетаются бабочки - столько в городе живет талантливых людей, приехавших сюда в разное время со всех уголков необъятной нашей страны.

Ранний брак в деревне - не редкость. Вот и Кузмичев Алексей и Мария Фомичева были совсем юные, когда поженились. Алексей мечтал о девочке, хотел назвать ее Галочкой. О том и молодой жене сказал. И впрямь родилась девочка. Но имя ей дали деды - Василий Иванович да Тимофей Алексеевич. Собрались вместе, выпили за здравие новорожденной и стали думать, как ее назвать. Вот одному и пришла в голову идея: «А давай назовем Зоя Алексеевна, у нас в деревне помещицу так звали, хорошая была женщина, нам, крестьянам, помогала». Дружно хлопнули по рукам, дескать, так тому и быть, а когда приехал с бухгалтерских курсов молодой папаша, то девочку все звали Зоечкой. Впрочем, Алексей не успел обидеться - подошло время в армию идти, потому что ему исполнилось восемнадцать. А его жене было и того меньше, зато возле подола копошились уже две дочери. Вернуться из армии Алексей не успел - началась война.

- Война для меня, - рассказывает Зоя Алексеевна, - словно сон. Однако же, хоть и шел мне четвертый год, кое-что помню. В первый день войны собралось возле одного колодца все село, женщины плакали. Дед по отцу был хороший пекарь, он ушел на фронт да потом быстро вернулся. А вот папа вернулся, когда мне было уже лет шесть. У нас тогда бабуся-квартирантка жила. Она что-то готовила, а я на печи лежала. Мама была на работе. Она днем дрова возила, а ночью ухаживала за лошадьми. И вот входит человек в гражданском пальто, спрашивает, можно ли войти. «Заходи, сынок, погрейся», - отвечает квартирантка. А я как глянула на него и узнала: «Папа!» - и заревела. А сестра не идет к нему, твердит одно: «Ты не мой папа, мой папа на войне». Папа, оказалось, лежал в госпитале, ему ампутировали кисть руки, а потом комиссовали. Не успел в дом зайти, как сбежалась вся деревня с одним вопросом: «Случайно моего не встречал?» Еще помню, как через нашу Новую Ханенеевку днем и ночью шли войска, это, наверное, в начале войны - солдаты изнуренные, голодные. Люди бросались к ним, чтобы хотя бы хлеба дать, а офицеры почему-то не подпускали их к солдатам. И тогда взрослые придумали детей пускать вперед. Мы шмыгали между солдатами, раздавали вареную картошку, хлеб - нас не прогоняли. Папа у нас был бухгалтер, поэтому его сразу председатель колхоза счетоводом поставил, жить нам стало полегче. Война вскоре закончилась. Мне подошло время в школу идти. Тут папу перевели работать в другой, более крупный колхоз. Там еще девочка родилась, вот ее-то и назвали Галочкой. Из-за того, что папу переводили то в одно, то в другое место, я плохо читала. На третий год путешествий мы вернулись в Ханенеевку. Сестра папы была учительница, она и говорит: «Ну-ка, Зоечка, почитай». А я - кэ-у-пэ-у: «купи»… Тетка в ужас пришла, побежала к другой тете, та тоже за голову схватилась и заявила: «Будешь у нас ночевать да учиться читать». А тут у нас родился братик, назвали его Геной. Отец был в восторге, и все бы хорошо, если бы не его привычка выпить. Из-за этого он угодил в тюрьму - потерял большую сумму денег, и за это дали ему пять лет. И вновь мы остались одни - мама да нас четверо. Мама уйдет на работу, а я - за старшую.