— Виктор Сергеевич, чьи данные на пилотирование будем вводить в ЭВМ? — с подчеркнутым безразличием спросил Акопян.

— Конечно, «среднего оператора», — словно не понимая маневра Акопяна, спокойно ответил командир.

— Есть, — вздохнул бортинженер. Он даже не пытался скрыть своего разочарования. «Аннушка» его конек. Кому же еще лететь на ней, как не ему, Акопяну? Однако психофизиологические габариты бортинженера «не вмещались» в характеристику «среднего оператора».

Ответа ЭВМ пришлось ждать недолго:

«Задача решаема. Степень риска две тысячных. С сохранением аварийного запаса топлива возможны четыре посадки, три взлета».

— Сурен, нам нужен развернутый ответ. Включи динамик. — Виктор Сергеевич сел в кресло, закрыл глаза.

Приятным, хорошо поставленным женским голосом машина изложила детальный план экспедиции на Фобос. Повторила еще раз.

Все члены экипажа, как по команде, принялись уговаривать командира, словно заранее знали, что он будет против, — все-таки маленький, но риск был!

Уже после первого, общего вывода машины Виктор Сергеевич решил, что упускать возможность полета на Фобос нельзя. Времени в запасе было достаточно — по прогнозам, буря на Марсе продлится еще несколько суток. Оставалось решить, кому из экипажа доверить такой сложный эксперимент — первая высадка человека на Фобосе…

«Конечно, лучше всего послать Акопяна, — думал командир. — Сурен на «Аннушке» — виртуоз. Как-никак участвовал в ее создании. Но он будет на планете один. Один на неисследованной планете! А ведь именно он один из всего экипажа не выдержал и поскользнулся у «барьера отчуждения».

Сергей Меркулов… Нет! Корабль нельзя оставлять без второго пилота. И без штурмана… Карпенко — научный работник, с «Аннушкой» знаком лишь в объеме общей подготовки.

Значит, Акопян?

Фобос — загадка не менее сложная, чем Марс. При первом знакомстве на него можно и не выходить — кибернетические «жуки» соберут образцы грунта, сделают анализы пород… Решай, командир! Пролететь почти пятьсот миллионов километров, справиться с десятками непредвиденных случайностей, оказаться в одном шаге от открытия и… Нет, ты уж хоть от себя не скрывай. Не воспользоваться реальной возможностью — это называется «струсить»!

Кто-то из нас должен побывать на Фобосе! Кто?.. Акопян».

Двести двадцать четвертые сутки полета

Земля экспедицию на Фобос одобрила.

Конечно, и в Центре управления полетом были проделаны многочисленные расчеты. Были и споры и сомнения. Окончательное решение вынес руководитель Центра Игорь Петрович Волновой. Командир «Вихря» получил согласие Земли на изменение программы.

Ни Акопян, ни Меркулов, ни Калантаров не спрашивали Виктора Сергеевича, кто полетит. Знали, что уговоры бесполезны, что решение, которое он примет, будет самым рациональным.

А Виктор Сергеевич и Марина тем временем просматривали во врачебном отсеке данные медицинских наблюдений над бортинженером в последние три месяца полета. Эти данные были совсем неплохими.

Когда командир и Марина вошли в рабочий отсек, он напоминал школьный класс. Словно не выучившие урок ученики, космонавты отводили глаза в сторону, пытаясь придать своим лицам независимое выражение.

— Сурен Акопян, к доске! — не смог удержаться от шутки Виктор Сергеевич. — Тебе первому придется решать задачу со многими неизвестными.

Глаза у бортинженера сверкнули так, словно в них отразилась вспышка электросварки. Через секунду Сурен справился с волнением и сказал коротко: «Есть».

Все-таки ему было чуточку неловко перед Калантаровым и Меркуловым слишком бурно выражать свою радость — они тоже могли и, главное, очень хотели лететь на Фобос.

Одноместная челночная ракета «Аннушка» отчаливает от корабля. Некоторое время они летят рядом, потом Акопян, помахав крыльями солнечных батарей, дает тормозной импульс.

Все дальше уходит «Вихрь». В черном небе уже не корабль, а мерцающая звездочка. Минуты — и она пропала.

«Аннушка» приближается к Фобосу.

Полет на высоте пять километров. Хорошо просматривается темный, с коричневым оттенком рельеф маленькой планеты. «Горы», достигающие ста пятидесяти — двухсот метров, холмы, кратеры. Очень много кратеров. Воронки кратеров отличаются от лунных и марсианских.

Акопян внимательно присматривается. Да, горловины кратеров не круглые, а овальные. Склоны кратеров очень пологие, гладкие — готовые посадочные площадки не только для маленькой «Аннушки», но и для огромного «Вихря».

Акопян включает тормозной двигатель.

«Аннушка» совсем низко плывет над бурыми холмами Фобоса.

Впереди по курсу небольшой ровный участок плавно переходит в пологий склон большого кратера, у горловины кратера — россыпи камней. Странные, причудливой формы камни ярко блестят, словно отполированные металлические отливки.

Ракета переваливает через гребень.

С высоты нескольких сотен метров дно кратера похоже на поле стадиона — овальное, с разрушенными временем трибунами, раздевалками для спортсменов. Видимость великолепная. Лучшей посадочной площадки и не придумать!

На следующем витке можно садиться.

Акопян включил радиопеленг и одновременно послал инфракрасный сигнал.

Через пять минут в кабине «Аннушки» раздался ясный голос Сергея Меркулова:

— Оба сигнала приняты.

Теперь на корабле все время будут знать, где находится «Аннушка», с точностью до нескольких метров.

Завершив виток, Акопян ведет ракету на посадку. Гребень кратера проносится в каких-нибудь десятках метров от выпущенных гусениц. Поле стадиона все ближе, ближе…

Вот она, посадочная площадка!

«Аннушка» зависает.

Медленный осторожный спуск.

Вытягиваются щупы якорей-кошек.

Легкий толчок. Якоря тут же вгрызаются в твердую, похожую на земной гранит породу. «Аннушка» наклоняется набок, но тотчас выравнивается.

Первая в истории человечества посадка на Фобос произведена!

На сетке экрана астроглобуса решаются навигационные задачи.

Первый сеанс связи с «Вихрем» через пятнадцать минут. Трасса «Вихря»… Точное время посадки «Аннушки»… Расчет на взлет, на стыковку… Старт с Фобоса через девять часов.

Индикатор общей проверки электронных систем «Аннушки» светится приятным фиолетовым светом. Все в норме!

Акопян с удовольствием оглядывает маленькое хозяйство, с которым он явился на Фобос. Что и говорить, приятно вспомнить время, когда он участвовал в создании этой ракеты, а главное, новых систем сигнализации! И приборов-то на «Аннушке» раз да и обчелся, а все необходимое есть.