Макреди остался один. Он был далеко не трус, но таких вещей не любил. Абсолютно. Стоять в темноте возле не поймешь кого, да еще монотонно повторяющего: «Желтая Тень есть жизнь, но это и смерть… Желтая Тень может спасти человечество, а может уничтожить его».

Было из-за чего покрыться мурашками.

Макреди сжал свои огромные кулаки, стараясь не поддаваться панике, и облегченно вздохнул когда вдали послышался вой сирены полицейской машины.

Этой же ночью по одной из улиц города шел человек. Высокорослый, длинноногий, с широкими плечами и коротко постриженными волосами. Лицо его, достаточно молодое и энергичное, говорило о твердости характера. Трудно было судить, какой костюм он носил, потому что его прикрывал старый плащ с поясом. Но обувь была крепкая, и подошвы звонко стучали по булыжной мостовой.

Квартал, в котором он находился, был не из богатых. Попадались дома, где жили, прямо можно сказать, если не нищие, то люди малообеспеченные. А как известно, где бедность, там и преступность поднимает голову. Однако Боб Моран — таково было имя ночного прохожего — видывал и не такое. Он избороздил все моря, побывал под небесами многих стран, подыхал от жажды в пустынях, от жары и влажности в тропических лесах, от холода в Приполярье. Он сталкивался лицом к лицу с такими отпетыми и жестокими бандитами, что не ему было бояться обитателей какого-то жалкого предместья. Он не имел привычки искать возможность помахать кулаками и, как ни странно, был человеком спокойным, но схватки с одним, а то и несколькими противниками были для него не редкость, так что опыта в борьбе ему было не занимать.

В тот день, во второй половине, он бродил возле лондонских доков, этой вселенной в миниатюре, где бок о бок жили и трудились представители всех рас мира, где даже случайно встреченный марсианин или выросший перед глазами юпитериании вряд ли вызвали бы удивление. Боб пообедал в маленьком китайском ресторанчике. Ночь застала его в таверне, где он пил со шведскими матросами, высокими и широкими, как тумбы для объявлений, и поглощающими виски и джин, как впитывают жидкость огромные губки. Моран, употребляя спиртное в меру, помнил, что пьянство и лень — мать всех пороков, поэтому вскоре покинул собутыльников. Может быть, он вообще не стал бы с ними пить, но знал, что отказать в этом морякам никто безнаказанно не мог, и находил себе оправдание в том, что должен был увидеться со своим старым приятелем, прибывшим на Австралии.

Улица была пуста. Размашистым шагом он двигался по направлению к гостинице, где остановился. Автобусы уже не ходили. Не работало и метро. Уже полчаса, как он пытался поймать такси. Но увы!

Боб Моран мечтал только об одном — поймать такси, добраться до отеля и завалиться спать. Начал опускаться легкий туман, и свет редких фонарей становился все мутнее и мутнее.

— Не дай бог еще и смога, — пробормотал себе под нос Боб, — В этом гороховом пюре да в незнакомом месте заблудиться — пара пустяков.

Он снова огляделся, надеясь увидеть такси, но перед ним тянулись только пустынные улицы, а фонари светились, как редкие жемчужины.

Но тут позади Боба раздался звук мотора. Он вздрогнул. «Наконец-то такси!» И, обернувшись, успел только заметить, как мимо пронеслась темная масса— Он изо всех сил закричал:

— Такси!.. Эй!.. Такси!..

Машина не остановилась, но Моран успел узнать марку.

— «Роллс-ройс». Черт, не повезло…

Автомобиль быстро удалялся сквозь туман и был уже в конце улицы, почти в двухстах метрах от Морана, когда вдруг резко затормозил у края тротуара. Почти в то же мгновение раздался громкий женский крик:

— Спасите!.. Спасите!..

Боб Моран бегом бросился к машине. Подбегая, он увидел женщину, которую держали двое мужчин, один из которых пытался вырвать у нее из рук сумочку. Моран налетел на негодяев как ураган.

Резким прямым правой в челюсть он поверг одного на землю, другой, не успев прикрыться, получил полновесный удар левой в солнечное сплетение— что заставило его переломиться пополам. Носком ноги в подбородок Боб заставил его растянуться на мостовой рядом с приятелем.

Но тут первый вскочил. Зловеще щелкнула пружина ножа, и молнией сверкнуло лезвие. Все дальнейшее раскручивалось с неимоверной быстротой. Выбитый из рук бандита нож зазвенел о мостовую, и одновременно Боб нанес рубящий удар ребром ладони, так что рука противника повисла плетью, а сам он зарычал от боли.

Встав в классическую стойку дзюдоиста, Боб успел носком ботинка отбросить нож подальше и ждал нового нападения. Но бандиты поняли, что встретили достойного противника, и бросились бежать, через мгновение скрывшись в тумане.

Прошло несколько секунд, и только тогда Боб Моран повернулся к той, которой пришел на помощь. Это была молодая женщина лет двадцати двух — двадцати трех, удивительно красивая— С первого взгляда по чуть раскосым глазам, матовой коже и слегка выдающимся скулам в ней можно было признать полукитаянку. Будучи среднего роста, она обладала грацией дорогой куколки, а лицо, освещенное блеском темных глаз, вдохновило бы не одного поэта. Черные густые волосы были схвачены сзади колечком с блестящими камушками.

Одета она была в серый бархатный костюм.

Прислонившись к машине, незнакомка разглядывала Морана с несколько враждебным выражением лица, как будто бы и не она звала на помощь. Боб невольно засмеялся.

— Если вы будете смотреть на меня так сердито, то мне останется пожалеть, что пришлось вас вырвать из рук этих мерзавцев. — Слегка поклонившись, он продолжил: — Позвольте представиться. Меня зовут Робер Моран. Мои друзья, да и враги тоже, предпочитают называть меня просто Боб…

Молодая женщина, казалось, задумалась. Затем в свою очередь улыбнулась и протянула спасителю руку, затянутую в тонкую кожаную перчатку.

— Татьяна Орлофф, — сказала она. — Для друзей Таня…

— Если я правильно понимаю, — продолжил шутку Боб, — то врагов у вас нет.

Она не ответила, продолжая в упор настойчиво рассматривать своего спасителя. Искорки враждебности, как ни странно, так и не исчезли из темных блестящих глаз.