— Ещё чего! Удумала! — нахмурилась Регина. — Соберись! Нервишки просто шалят. Надо отвлечься! — потёрла она руку об руку. — Пошли репетировать!

Репетиция с Давидом прошла вполне успешно, по крайней мере, два новоиспечённых актёра друг другу понравились: никто не запнулся и слова не перепутал.

Час «Х» стремительно приближался. Волнение Милены нарастало. В коморке гримёров она немного отвлеклась, разглядывая краски и косметику: разноцветные баночки и тюбики казались интересными, а различных кисточек тут было больше, чем у маститого художника.

Когда Милена взглянула в зеркало, то ахнула: оттуда на неё смотрела воинственная девица ангельской наружности. Как можно было сотворить такого «ангельского воина» она не представляла. Теперь её восхищение переместилось с тюбиков на гримёров.

Милена какое-то время не могла оторвать взгляда от себя в отражении. Девушка была хорошо сложена от природы, а занятие спортом только подчёркивало достоинства; ростом чуть выше среднего; с приятной внешностью; с красивыми губками бантиком; с голубыми глазами, в которых словно брызги, легли янтарные крапинки; с тёмно-русыми, ближе к кофейному, волосами. Но сейчас на неё смотрела миловидная девица с длиннющими ресницами, необычной причёской собранной из нескольких диковинных косичек на макушке, причём часть волос так и осталась лежать на плечах. Парикмахер нанесла на волосы какой-то волшебный раствор, отчего они стали казаться темнее и блестели, будто бриллианты или капельки росы в сентябрьской паутинке. В целом, Милена была собой, но уж очень эффектной и непривычно ангельски-нежной, хотя мастерский макияж глаз создал как раз таки обратный эффект — взгляд стал воинственным, уверенным.

— Камера! Мотор! — проговорил монотонный голос, ставший уже привычным.

Сцена разыгрывалась на фоне того самого зелёного хромакея, что означало наличие первоклассных спецэффектов в будущем. Алекс, Эндрю и тот волосатый парень по имени Даниэль пообщались лично с каждым актёром, задействованным в съёмках этого эпизода. Вопросов не осталось, каждый знал, что от него требуется.

Гримёры также поколдовали с Романом и Есенией: парочка выглядела так, будто пережила апокалипсис. Порванная грязная одежда, нарисованные синяки и ссадины, страшное ранение в плечо у Глеба, а ещё растерянные взгляды и безнадёга на лицах — это уже профессиональное актёрское колдовство самих звёзд.

Несмотря на то, что у Милены было всего четыре фразы, их разделял пополам временной промежуток.

— Тоня!!! — кричит Глеб так, что закладывает уши.

— Я не могу… — плачет девушка, указывая на кучу досок, которыми её придавило.

— Так. Давид, ты выходишь вон оттуда, — Эндрю был собран и сосредоточен. — Потом спецэффекты сделают твоё появление эпичным, — дежурно проговорил он.

Демон усмехается и идёт мягкой поступью. Его куртка колышется на ветру…

— Стоп! — подал голос Алекс. — Ветер где? Где ветер, я спрашиваю? Фьюуууу! — изображал он ветер, поторапливая ответственных за ветер людей. — Да не справа, а слева он должен дуть! Со стороны пролома в стене!

… его куртка колышется на ветру.

И без того хрупкая Тоня сжимается в комок. Но убежать не может: нога зажата досками как тисками.

— Пожалуйста! Не трогай её! — срывается голос у Глеба.

— Стоп! Блин! Я сейчас навернусь отсюда! — возмущался Голдовский. Он висел, держась за выступ, а вернее, стоял на выпирающей доске и делал вид, что висит. — Доска постоянно из-под ног уезжает. Такими темпами я реально тут повисну скоро.

Чумазая и заплаканная «Тоня» начала хихикать, а вслед за ней и «злобный демон».

— Есения! Давид! — пытался призвать их к совести Эндрю. — Алекс! — он перевёл взгляд на племянника, который тоже расхохотался, представляя Романа Голдовского висящим на высоте около пяти метров и болтающего ножками.

Монтажник поправил доску, и та стала устойчивее.

— Мотор!

— Кто — вы, а кто — я! — надменно говорит демон и сверху вниз смотрит на испуганную Тоню (на её лице нет ни намёка на предшествующий моменту смех). — Вы жалкие. Меня уже не остановить.

— Интересно, о чём Давид думает сейчас, чтобы так классно вжиться в роль? — шёпотом проговорила Регина Алексу, который сбежал подальше от дядюшки после своих «смешков».

— О том, что покупатель сказал ему, что он его обвесил, — прошептал второй режиссёр и тихо захихикал.

Регина зажала рот ладонью и учащённо задышала, боясь засмеяться.

Демон переводит взгляд на Глеба, и выступ начинает обрушаться, таща парня за собой вниз.

Техника сработала отлично: ощущение полёта имеется.

— Милена, твой выход! — это слова Алекса.

Сердце девушки стучало то в пятках, то в висках. Она не предполагала, что этот момент будет столь волнительным. И как только Есения и Роман могут быть столь безмятежны и непосредственны?

Милена встала на исходную позицию у зелёной стены.

— Найди себе равного противника! — уверенно и ровно говорит ангел Милена, движением руки останавливая полёт Глеба и мягко приземляя его на пол. Он тут же спешит вызволять любовь всей своей жизни из-под кучи досок.

Роман кидает Милене круглую пластиковую ерунду зелёного цвета, а та ловит. Впоследствии вместо этого предмета будет «компьютерная переливающаяся всеми цветами радуги красота».

— Ты?! Что тебе нужно? — выплёвывает фразу демон.

Давид на мгновение расслабился, и его глаза выдали улыбку. Разговаривать с Миленой в таком тоне и о подобных вещах всё же оказалось трудно.

— Идём дальше! Отлично! — шепнул Алекс и дал отмашку продолжать.

— Я всегда буду защищать людей, — непоколебимо говорит ангел, а Тоня и Глеб с надеждой на неё смотрят.

— Снято!

— Ура! — голос Регины был громче всех.

— Я запорол дубль! — расстроено выдал Давид. — Чуть не заржал!

— То, что надо! — Алекс ободряюще хлопнул его по плечу. — У героев потом романтика будет, дай бог доживём, поэтому твоя скрытая радость была уместна.

— Да?! — сразу повеселел продавец фруктов. Алекс кивнул и с довольным видом ушёл дальше руководить процессом.

— Трусишка! — издевалась над Романом Есения. — Как можно бояться упасть с такой страховкой? — девушка покрутила в руках увесистый ремень с бесцветными, словно сделанными из полиэтиленовых пакетов, канатами.

— Страховка тоже может подвести, — буркнул тот, стряхивая с головы мусор от разрушенного выступа.

К Милене подскочил Даниэль:

— Вы готовы снимать сцену со взрывом? — уточнил он, обращаясь ко всем исключительно на «вы».

Милена кивнула. Тут ничего сложного не предполагалось. Как объяснил режиссёр, нужно просто на фоне хромакея резко взмахнуть рукой, а потом с помощью компьютерной графики наложат бум, бах и тра-та-тах!

Милена встала на исходную позицию, а Даниэль осторожно, словно девушка была фарфоровой куклой, повернул её руку, показывая направление движения.

Момент отсняли со второго дубля. Причём без куда-то убежавших Эндрю и Алекса.

Как объяснил Даниэль, после взмаха руки Милены… нет, не поплывут по озеру лебеди как у царевны-лягушки, а произойдёт мощный энергетический взрыв, который обезвредит демона, но Тоня и Глеб не пострадают.

— Отсняли? — уточнил Эндрю Гран.

Милена и Даниэль кивнули.

— А кольцо? — приподнял бровь режиссёр.

Даниэль хлопнул себя по лбу.

— Реквизит… — простонал он.

Эндрю уставился на руку Милены: у неё на пальце красовался перстень с зелёным камнем.

— Ой! — спохватилась Милена. После совместной сцены, она забрала своё украшение у Регины, которая его всё это время держала. Этот перстень был очень дорог для Милены, поэтому девушка отдала его подруге, боясь в суматохе где-то забыть.

— У вас гармоничное забывание, — улыбнулся режиссёр: — Один забыл, что надо надеть кольцо, другая — что надо снять.

— Так, что? — с надеждой уточнил Даниэль.

— Оставляем. Всё равно потом отдельный крупный план будет, и спецэффекты наложим. Главное, что не придётся его дорисовывать в этой сцене, оно будет на пальце, а уж вид и подправить можно. Хотя, если честно, твоё кольцо, Милена, мне нравится даже больше, чем реквизит.