В душе Поля происходили какие-то непонятные перемены, которые он с трудом понимал.

— Эй, поторопись! Ужин будет готов через пятнадцать минут.

Оказалось, что не так легко просто улыбнуться, найти верный тон, который не выдал бы

его внутренней дрожи. Диана вспыхнула, выйдя, наконец, из транса, и побежала вверх по лестнице.

Маленькая ванная комната была совсем простой, но невероятно чистой. Спасибо и на этом. Иголочки холодной воды безжалостно вонзались в кожу Дианы, смывая с нее напряжение и страх.

Завернувшись в белое пушистое полотенце, Диана, взбодренная ледяным душем, вернулась в спальню, которую им, видимо, предстоит делить с Полем. Она открыла свой чемодан и, быстро просмотрев его нехитрое содержимое, выудила старые потертые джинсы, ставшие мягкими от долгой носки, и обычную темно-зеленую рубашку.

Защитная одежда, невесело усмехнулась она. Ничто не было ей так нужно сейчас, как хоть какая-то защита. Искренняя улыбка, которую Поль подарил ей минуту назад, смутила ее. Это опять был тот самый Поль, которого она любила, — интересный собеседник, щедрый и внимательный любовник, чьих прикосновений она всегда ждала с таким нетерпением. Ей пришлось крепко сжать зубы, чтобы не разразиться там же в кухне глупыми детскими слезами.

Нет, она не могла позволить ему разрушить свою жизнь так же, как это произошло с ее матерью. Тифани стала одним из трофеев скучающего миллионера, который, походя завоевал ее сердце и душу, а затем бросил ее без всякого зазрения совести, сменив на новую игрушку, оставив с разбитым сердцем и опустошенной душой.

Посмотрев в зеркало, Диана решила, что она готова к встрече с противником. Прежде чем спуститься, она еще раз провела расческой по волосам, которые падали на плечи влажными прядями.

На столе стояла миска с салатом, бутылка вина и два стакана. Когда она вошла, Поль как раз выкладывал содержимое сковородки на две простые тарелки. Спагетти с оливковым маслом, чесночным соусом и сыром, догадалась Диана. В животе у нее заурчало.

Поль улыбнулся.

— Присаживайся. Если ты так же голодна, как и я, то не станешь долго дожидаться приглашения.

Он придвинул ей стул и налил в стакан красного сухого вина.

Диана неуверенно улыбнулась ему. Она ведь может немного расслабиться, так ведь? А когда будет нужно, она опять соберется, и будет стоять насмерть. И не поддастся на его дар обольщения.

Если он все же будет настаивать на том, чтобы она делила с ним постель, — как он ранее заявил, — что ж, тогда она притворится такой же бесчувственной, как бревно. А если очень повезет, она сможет симулировать припадок кашля в самый ответственный момент!

Но тут же она с горечью призналась сама себе, что вовсе не настолько уверена в своих актерских способностях. Когда дойдет до дела, не охватит ли ее опять волнение, уносящее в мир экстаза?

Отодвигая эту унизительную мысль куда-то на задворки сознания, она наложила себе порядочную порцию салата и язвительно изрекла:

— Итак, к списку твоих бесчисленных достоинств можно добавить еще и умение готовить?

— Спагетти очень трудно испортить, — рассмеялся Поль. — Признаюсь тебе честно, это единственная еда, на приготовление которой я способен. К счастью, я знаю, что это одно из твоих любимых блюд.

Вот и все, что он знал о женщине, которая была нужна ему больше всего, — что она любит спагетти и предпочитает ванну душу.

Поль сделал несколько больших глотков вина, задумчиво наблюдая, с каким аппетитом ест Диана. Прежде чем отпустить ее на волю и позволить ей жить своей жизнью, он хотел бы узнать ее получше — что движет ею в этой жизни, что она ценит и ненавидит. Короче, всю правду о настоящей Диане Лейн.

Рациональная часть его сознания скептически посоветовала ему не пороть горячку. Зачем ему это знание о женщине, которую он больше никогда не увидит? Незачем забивать голову лишней информацией. Сердце же твердило что-то нечленораздельное.

Ему так захотелось заставить эту соблазнительную, неуловимую, ускользающую от него колдунью открыться ему навстречу, хотя он и сам не понимал, почему это было так важно для него.

Дрожь пробрала все его тело, когда он наблюдал, как она маленькими глотками пила вино. Поль хотел, чтобы эти губы касались его губ, согревали его своим дыханием, приглашая к тем безрассудным вольностям, которые они когда-то позволяли себе, лаская друг друга. Он хотел ее. Прямо сейчас и немедленно.

Но он не должен был позволять себе это. Диана сказала ему, что между ними все кончено, и он окончательно решил отпустить ее. Но прежде...

— Ди, на тебя сильно подействовало то, что твой отец ушел от вас? Ты скучала по нему?

Диана поставила бокал на стол. Она не ожидала, что Поль опять станет называть ее уменьшительным именем, а еще меньше она ожидала от него этого вопроса, хотя, видимо, должна была. В конце концов, ведь Поль истратил кучу денег на то, чтобы собрать исчерпывающую информацию о ее семье. А теперь он просто хочет уточнить некоторые детали.

Разве она что-то потеряет, если ответит на его вопрос? Она и так уже лишилась многого по его вине — работы, самоуважения, свободы, так что не все ли теперь равно... К тому же, если они будут беседовать, можно несколько оттянуть неизбежное. Постель.

— Да нет, — ответила она без всякого выражения. — Нельзя скучать по кому-то, кого совсем не знаешь. Мой отец не проявлял ко мне никакого интереса. Он никогда не писал писем, не просил прислать мои фотографии, даже когда я была совсем малышкой. Но все же однажды он захотел меня видеть, — добавила она с недоуменным пожатием узких плеч. — Мне было двенадцать. Даже не хочется вспоминать об этом, такой это был ужас. Я высказала ему все, что думала. С тех пор я ничего о нем не слышала.

— Но Тифани его уход совсем выбил из колеи, да?

Поль заметил, как оцепенели плечи Дианы и сжались пухлые губы.

— Так что все ее проблемы, так или иначе ударили и по тебе...

— Возможно. — Диана подумала немного и решила, что в этом замечании есть толика правды, но вслух лишь горько сказала: — Это имеет какое-то значение?

— Думаю, что да.

Диана опять отгородилась от него защитной баррикадой, но Поль был готов разбить ее, чтобы узнать правду о женщине, которая была его любовницей безмерно счастливые полгода, видимо, лучшие в его жизни.

Новое направление мыслей не очень обрадовало Поля. Оно вело его прямой дорогой к болезненному и мучительному самокопанию, самопостижению, способному сделать его душу незащищенной. Но он постарается перенести это, если хочет хоть что-то узнать о ней.

Налив еще вина им обоим, Поль спокойно огласил вывод, к которому пришел:

— Твоя мать так и не смогла смириться с тем, что ее муж безжалостно бросил ее ради какой-то молоденькой женщины, и пережить это унижение. Поэтому и ты, имея перед глазами ее пример, боишься испытывать серьезные чувства к мужчинам, особенно к таким, которые похожи на твоего отца, — к мужчинам, которым нужно только щелкнуть пальцами и взмахнуть чековой книжкой, чтобы получить все, что они желают.

Именно так! Мои тебе аплодисменты! — с горькой иронией подумала Диана. Ей вовсе не понравилось, что ее рассматривают, как букашку под микроскопом. Это вторжение в ее душу, было, грубым произволом. И с чего вдруг? До сих пор их отношения, были очень поверхностными. Великолепный секс — вот все, что ему было нужно.

Не поддаваясь мимолетному соблазну польстить его самолюбию, признавшись, что он абсолютно прав, Диана сконцентрировалась на другом.

— Если память мне не изменяет, тебе самому никогда не были нужны эмоциональные узы. Насколько я помню, ты не раз мне об этом говорил. Да ты сбежал бы в первый же день, если бы только предположил, что я стремлюсь к длительным отношениям. Так что я не понимаю, на что ты жалуешься?

— Браво!

Темные глаза Поля вспыхнули опасным огнем, а губы изогнулись в ироничной усмешке. Сердце Дианы яростно забилось.

Его неистощимое мужское обаяние, как всегда, опьяняло ее. Стоило ему только обратить свои темно-серые глаза в ее сторону, как ее тело наполнялось радостью жизни.