Она засмеялась.

— Не так уж много есть вещей, о которых я не знаю, — парировала она. — Может быть, я старая, но не глухая, во всяком случае, не настолько глухая, чтобы не слышать о твоих грешках. И все же иногда ты меня удивляешь. Кто бы мог подумать, что ты будешь готов плясать под дудку дебютантки?

— Боюсь, мадам, я застала его врасплох, — кротко произнесла Тина.

Герцогиня подняла брови.

— Значит, у вас все-таки есть голос? — съязвила она. — Я уже начала бояться, что у вас есть только хорошенькое личико. Значит, вы застали его врасплох? Хотела бы я знать, прежде всего, что заставило вас явиться к моему внуку?

Я опекун Тины, — поспешно вмешался лорд Уинчингем. — Ее отец оставил ее на мое попечение, когда она еще была в школе. Тина приехала прямо из пансиона для юных леди на севере Англии. Почта сейчас работает отвратительно, и я еще не получил письма, сообщающего о ее приезде. Она приехала раньше, чем оно пришло.

— Опекун, да? — осведомилась герцогиня. — Однако, девочка, должна сказать, у вашего отца был странный вкус, если в качестве вашего опекуна он выбрал моего внука! Но богатые люди любят держаться вместе. Вероятно, он считал, что ваше состояние будет сохраннее в руках его светлости, чем в руках человека победнее его. Могла ли быть иная причина? — Она украдкой глянула на внука, который неотрывно смотрел на нее.

— Похоже, бабушка, ваше предположение верно. Как бы то ни было, Тина здесь. Что мы можем для нее сделать?

— Разумеется, ты должен дать бал, — тут же заявила бабушка. — Давно уже в этом доме не давали приличных балов! — Сделав акцент на слове «приличных», она хихикнула. — По этому случаю тебе придется отказаться от своих дружков, не так ли, мальчик? — весело спросила она и, повернувшись к Тине, поинтересовалась: — У вас есть что надеть, дитя мое?

— Нет, мадам, — ответила Тина. — Как вам уже сказал его светлость, я приехала прямо из школы.

— Ну, вы можете себе позволить все самое лучшее и будете это иметь, — решила герцогиня. — Я с удовольствием помогу вам тратить деньги вашего отца!

Тина бросила на лорда Уинчингема полный отчаяния взгляд, но тот его проигнорировал.

— Как вы сказали, бабушка, для Тины будет лучше всего, если она станет любимицей Сент-Джеймса.

Герцогиня негодующе фыркнула:

— Как же, любимица Сент-Джеймса! Надеюсь, ничего подобного из нее не получится. И вообще эти вульгарные мужчины очень много пьют. Нет, она должна приличествующим образом выйти в свет и встретить, надеюсь, самых достойных и добропорядочных молодых людей, а не твоих презренных дружков. Я не приму у себя в доме ни одного из них!

— Это надо понимать так, что мне придется уехать? — спросил лорд Уинчингем, слегка скривив губы.

— Может быть, для репутации девочки это было бы и лучше, — отозвалась герцогиня. — Впрочем, нам понадобится эскорт, по крайней мере для начала. Можешь остаться, если обещаешь вести себя хорошо.

— Спасибо, — с притворным смирением произнес лорд Уинчингем.

— А теперь за работу! — с энтузиазмом, несвойственным ее возрасту, призвала герцогиня. — Позови твоего ленивого секретаря — ему всегда нечего делать. Прикажи ему составить список приглашенных на бал, позже я его просмотрю; а мы пока отправимся с девочкой покупать ей одежду. Ей нельзя показываться в том, что на ней сейчас! — Она пренебрежительно оглядела муслиновое платье Тины и фыркнула: — Годится разве что для доярки.

— Но, бабушка, Тина только что с дороги! Может быть, дадим ей немного отдохнуть?

— Отдохнуть? Нам некогда отдыхать! — воскликнула неутомимая герцогиня. — Сезон в этом году будет коротким. Королева сказала, что хочет как можно скорее переехать в Виндзор. Подготовь список и предоставь нам, женщинам, делать свое дело! — Она резко повернулась на каблуках и хлопнула в ладоши, да так громко, что все подскочили.

Однако Абдул понял команду: быстро подбежал к Двери, с трудом открыл ее, так как был еще очень маленьким, и резво застучал ножками по коридору.

— Побежал распорядиться насчет экипажа, — пояснила герцогиня. — Идемте, дитя мое! Что бы ни было, вы не должны оставаться в этом тошнотворном муслине!

— Только возьму шляпку, — запинаясь, пробормотала Тина и почти так же быстро, как Абдул, выскочила из комнаты, понеслась в спальню, где остались все ее вещи.

Как только она удалилась на приличное расстояние, герцогиня обратилась к внуку:

— Ну а теперь выкладывай мне всю правду! Откуда столь внезапный интерес? Новая сердечная привязанность?

— Нет, нет, конечно нет, бабушка! Я впервые увидел ее час назад или около того, — ответил лорд Уинчингем. — Ее отец был моим другом, и она моя подопечная.

— Тебя послушать, так ты прямо паинька, — усмехнулась герцогиня, — только я ни на мгновение не поверю, что ты говоришь правду. Никоим образом! Я знаю тебя много лет, дорогой мой мальчик: не похоже, чтобы ты проявил интерес к респектабельной девушке, как бы хороша она ни была.

— Вас послушаешь, так я просто развратный монстр, — жалобно протянул лорд Уинчингем.

— О, подозреваю, скоро станешь таковым, — не растерялась бабушка. — Однако эта девочка вселяет в меня надежду. — И, немного помолчав, полюбопытствовала: — Сколько она стоит? Я знаю, Николас был очень богатым человеком.

— Понятия не имею, что оставил ей Николас, заявил лорд Уинчингем и на этот раз сказал чистую правду.

— А Тина его единственная дочь? — осведомилась герцогиня.

— Насколько мне известно…

— Интересно, могла ли в Норт-Шилдс, или как там называлось глухое местечко, где он жил, родиться другая история? — Герцогиня озорно хихикнула. — Судя по ее внешнему виду, мисс Крум будет иметь большой успех. Она, безусловно, недурна. Кто из молодых франтов, не отходящих от зеленых столов, сможет отказаться от такой хорошенькой невесты? У большинства девушек с полными сундуками обычно такие лица, что их испугается даже не трезвый человек!

— Бабушка, вы не разучились выражаться напрямик, — заметил лорд Уинчингем.

В ответ она удивленно рассмеялась:

— Тебя всегда шокировала моя откровенность, не так ли, мальчик? Сам ты готов паясничать и лицемерить, но женщин своих любишь до безумия Хорошо

бы, в этой девушке оказалось немного огня. Тихони мне всегда не нравились.

— Надеюсь, вы как следует выведете ее в свет? — сказал лорд Уинчингем. — Мне бы не хотелось, чтобы она потеряла шансы из-за неудачной сопровождающей.

Вдовствующая герцогиня пришла в ярость, которую она, правда, тотчас же обратила в изумление.

— Ты во мне сомневаешься? Тебе не хуже моего известно, что мое сопровождение пойдет девушке только на пользу. Под моим покровительством у нее будет гораздо больше шансов добиться успеха, чем с доброй, милой Анной.

Внезапно в дверях появилась Тина.

— Ах, чертенок! — воскликнула герцогиня. — Вы заставили меня ждать. Ну ладно, идемте. У нас полно дел.

Она суетливо прошла по комнате и, дойдя до двери, крикнула через плечо:

— И потрудись к моему возвращению подготовить список приглашенных! Я потребую лучший оркестр в Лондоне и надеюсь, твой повар сумеет приготовить достойный ужин. Может быть, молодежь предпочтет флирт, но старики, безусловно, будут рассчитывать на шикарный ужин!

Еще долго после их ухода лорд Уинчингем слышал, как она отдает приказания, стремительно двигаясь по холлу к входной двери.

Наконец, когда голоса стихли, он упал в кресло и поднес руку ко лбу.

— Наверное, я сошел с ума, — вслух произнес лорд. Он уже задавался вопросом, не присуще ли вообще безумие его семье. Ведь любого, кто решился бы на такой смехотворный, почти чудовищный план, он счел бы сумасшедшим. Чем все это может кончиться, кроме полного краха? На самом деле самое правильное, что можно сделать в этой ситуации, — так это размозжить себе голову; но при мысли о том, что Уинч может достаться Клоду, Уинчингем в бессильной ярости заскрежетал зубами.

Что ему продать? Лошадей? За них можно получить несколько тысяч. Картины? Но он понимал, что стоит ему что-нибудь выставить на продажу, как кредиторы почуют неладное и забросают его новыми счетами, требуя немедленной выплаты наличными.