— А что хочешь сказать ты? — едва дыша, прошептала она.

Эндрю замешкался и слегка отвернулся с таким видом, словно принимает решение. А потом поцеловал ее. Поцелуй был едва ощутимым, и Гейл решила, что ей это показалось.

— Я хочу спросить, почему ты так долго думала.

Не успела Гейл ответить, как Эндрю прильнул к ее губам. На этот раз поцелуй был таким жадным и страстным, что у нее инстинктивно поджались пальцы ног. Его язык скользнул ей в рот, и Гейл бросило в жар. Ну вот и все, мельком подумала она. Это самое настоящее чувство… даже если ему не суждена долгая жизнь.

Когда широкие мозолистые ладони подхватили ее ягодицы, она окончательно забыла, почему считала связь с Эндрю глупостью. Тугой мужской член прижался к увлажнившейся промежности, и стремление Гейл к соитию стало еще сильнее. Она негромко застонала и потерлась об упругую плоть, оттопыривающую ширинку выцветших джинсов, умирая от желания ощутить ее внутри себя.

Эндрю оторвался от губ Гейл и заглянул ей в лицо. Его глаза потемнели и приобрели фиолетовый оттенок.

— Знаешь что? — На его сексуальных губах играла насмешливая улыбка. — Одной булочкой не насытишься.

— Я тоже хочу насытиться, так что это взаимно. — Гейл придвинулась к нему вплотную, и жесткая парусина начала тереться о темно-синие хлопчатобумажные шорты. — Но если тебя интересует еда, то хорошо, что мы на кухне.

Он хмыкнул, наклонил голову и начал целовать Гейл, используя при этом зубы и язык. Когда губы Эндрю прильнули к чувствительному месту у основания шеи, Гейл закинула голову, выгнула спину и подалась им навстречу, стремясь усилить приятное ощущение.

— Я хочу как следует насладиться тобой, — пробормотал он, не отрывая губ от ее кожи.

— Гмм… Звучит… заманчиво.

Он испустил короткий смешок.

— Тебе нравится эта идея?

— Очень, — ответила она, запуская пальцы в его густые черные волосы.

Тем временем Эндрю расстегивал пуговицы ее легкой полосатой блузки.

— Какой секс ты предпочитаешь? — спросил он, разводя полы рубашки в стороны. Его пальцы неторопливо коснулись ее кожи, погладили ребра и обхватили груди.

Постучав шваброй в потолок, Гейл приняла душ и из соображений удобства не стала надевать лифчик. От его прикосновения ее соски тут же напряглись и ткнулись в жесткие мужские ладони.

— Чем жарче, тем лучше, — пробормотала Гейл, негромко застонав от удовольствия. Как хорошо, что она предпочла удобства, а не приличия… — Так, чтобы дым из ушей…

Кончики пальцев Эндрю ласкали ее затвердевшие соски, а волшебные губы неторопливо устремились от ключицы к груди.

— Дым, говоришь?

Язык Эндрю легко коснулся соска Гейл, заставив ее затрепетать.

— Дым, — прошептала она. — И пламя…

— Ты уже горишь?

О Боже, она этого не вынесет… Его руки, губы и хриплый шепот пробуждали в Гейл неслыханные эротические фантазии. Картины, возникающие перед ее внутренним взором, были еще более сладострастными.

И все же этого было недостаточно.

— Горишь? — повторил он, покусывая ее сосок, после чего прикасаясь к нему горячим влажным языком.

Потом Эндрю втянул сосок в рот, и Гейл действительно охватило пламя. Внизу живота возникла сладкая тянущая боль. Гейл изнывала от страсти.

— Горю, — с трудом выдохнула она. — Умираю от…

Тут Эндрю начал сосать ее грудь, и Гейл громко вскрикнула от небывалого наслаждения.

Руки Эндрю тем временем оставили ее груди и начали расстегивать шорты. Он поднял голову и встретил ее взгляд. Дыхание Гейл было частым и судорожным, глаза превратились в щелки.

Они оба умирали от желания. Гейл впервые узнала, что такое настоящая страсть.

Еще немного, и ее смогут спасти только закрытый массаж сердца и искусственное дыхание… Сомневаться не приходится: увертюра закончилась. Теперь у них только один путь. В спальню.

Умелые пальцы Эндрю справились с пуговицей и дернули застежку. Звук расстегивающейся молнии эхом отдался в ушах Гейл, но его тут же заглушил стук крови в висках.

— Приподнимись, — мягко велел он.

Гейл отпустила его плечи и уперлась ладонями в крышку буфета. Эндрю быстро стащил с нее шорты вместе с трусиками и дал им упасть на пол. Обоняние Гейл обострилось, и она ощутила не только терпкий запах одеколона, но и мускусный аромат мужской кожи. Каждый вздох, каждый шепот и негромкий стон усиливали ее возбуждение. Гейл переполняли ощущения. Она остро чувствовала твердую крышку, на которую опустились ее обнаженные ягодицы, и прикосновение к коже струи холодного воздуха, вырывавшейся из кондиционера. Но ни обоняние, ни слух, ни осязание не подготовили ее к тому, что произошло через секунду.

Эндрю опустился перед ней на колени. Когда его большие руки раздвинули ее бедра, у Гейл пересохло во рту и перехватило дыхание. Она судорожно втягивала в себя воздух, ощущая невыносимый жар внутри. Эндрю провел ладонями по стройным голеням Гейл, взял ее ступни и положил их к себе на плечи. Теперь Гейл была совершенно беззащитна, причем не только физически.

Его руки двинулись по внутренней стороне бедер, медленно, но неотвратимо приближаясь к изнывавшему от желания средоточию наслаждения. Прикосновения Эндрю были такими бережными, что Гейл едва не заплакала. Ее бедра сами рванулись навстречу кончикам пальцев, неуклонно стремившимся к ее жаждущему лону. Она заметила, что фиолетовые глаза стали почти черными. Эндрю тоже сгорал от желания.

Он ввел палец в ее влажное лоно, тут же вынул его и продолжал дразнить Гейл, пока она не застонала и не закорчилась. Однако он хорошо знал свое дело; этого было недостаточно, чтобы заставить ее испытать оргазм.

— Вижу, что смазка нам не понадобится, — пробормотал он.

Звук его голоса напомнил Гейл о густом, горячем, сладком шоколаде. Губы Эндрю прижимались к внутренней стороне ее бедра, а руки продолжали творить волшебство, отдергиваясь всякий раз, когда Гейл была готова кончить. Он подводил ее к самому краю пропасти, но не давал переступить его.

О Боже, как ей хотелось броситься в эту пропасть… Ну, скорее, скорее же!

— Пожалуйста… — еле слышно прошептала она пересохшими губами.

— Подожди немного, малышка, — откликнулся он, а затем еще раз нежно поцеловал ее.

Она чувствовала себя проводом под напряжением, оборванным бурей. Проводом, который покачивается над тротуаром, сыплет искрами и грозит неосторожному смертельным ударом тока.

Он испытывал на ней все свои чары. Губы, зубы и язык ласкали ее ляжки, а руки продолжали сладострастную пытку. Он лизал ее, покусывал, проникал языком внутрь, пока тело Гейл не свело последней судорогой. Ощущение было таким прекрасным, что она чуть не заплакала.

Не успела она прийти в себя, как Эндрю поднялся.

— Презервативы? — с трудом дыша, хрипло спросил он.

— В медицинской сумке.

Дрожащие пальцы Эндрю нежно поглаживали ее ляжки.

— Где?

— В шкафу.

Он крепко прижал ее к груди, обтянутой красной хлопковой майкой, и поцеловал так страстно и жадно, что Гейл чуть не кончила еще раз.

— Это тебе на память, — сказал он, подмигнул и исчез в спальне. Он вернулся ровно через три секунды с пригоршней презервативов в руке.

Гейл постоянно держала их под рукой, чтобы раздавать подросткам, с которыми она сталкивалась во время визитов на дому. Она делала это с удовольствием и тешила себя мыслью, что сумела предупредить несколько подростковых беременностей. Однако ей и в голову не приходило, что этот запас когда-нибудь пригодится ей самой.

Пока Эндрю надрывал пакетик зубами, Гейл расстегивала пуговицу его джинсов. Поскольку у него все еще дрожали руки, она взяла презерватив и ловко надела его на кончик мужского члена. Они смотрели друг на друга как загипнотизированные, и все это время ее пальцы оставались на прежнем месте.

— Когда я жила в Далласе, то лечила бывшую проститутку, больную СПИДом, — хрипло сказала она, не узнавая собственного голоса. — Я спросила, практиковала ли она безопасный секс. И эта женщина ответила, что использование презервативов может быть самой эротичной формой предварительной любовной игры.