Предполагая, что им больше нечего бояться, молодые моряки стали совещаться относительно плана дальнейших действий.

Идти берегом и держаться как только можно дальше от арабских палаток, таково было мнение всех троих.

Порешив на этом, они направились к югу и пошли с такой скоростью, какую допускали их дрожавшие ноги и мокрая одежда.

Едва сделали они несколько шагов, как были принуждены остановиться: они услыхали шум в стороне овражка. То был храп, который издавало, как казалось, какое-то животное, и они предположили, что то была опять гиена, укрывшаяся в ущелье при их приближении. Посмотрев в этом направлении, они поняли, что заблуждались. Огромное животное выходило из-за дюн, и по его неуклюжим формам они узнали верблюда. Это их опечалило, так как одновременно с верблюдом они увидели на его спине человека с грозным лицом, вооруженного длинным мечом. Он направлял своего верблюда прямо на них.

Мичманы сразу поняли, что пропала всякая надежда ускользнуть от врага. Усталые, путаясь в своей мокрой одежде, они не могли бы состязаться в скорости даже с хромой уткой. Решив покориться своей судьбе, они стали ждать, не шевелясь, приближения седока.

Глава 8

ХИТРЫЙ ШЕЙХ

У ехавшего на мехари всадника были угловатые черты лица и желтая кожа, сморщенная как пергамент.

Ему, по-видимому, было лет около шестидесяти; его костюм и в особенности манера держать себя, - что-то гордое и властное было во всей его наружности указывали, что это один из арабских шейхов. Это в действительности и был арабский шейх, владелец найденного моряками накануне мехари; он был в отчаянии от того, что вследствие неудачного хода проиграл Билли в хельгу, и теперь желал вознаградить себя за потерю, взяв в плен вместо одного троих моряков.

В несколько секунд старый шейх был возле мичманов. Вместо приветствия он начал угрожать молодым людям оружием. Он поочередно направлял на каждого дуло своего длинного ружья и знаками приказывал им следовать за собою в лагерь.

Первым побуждением измученных усталостью юношей было повиноваться. Теренс и Колин уже знаками выразили согласие, но мистер Блаунт взбунтовался.

- Сперва повесим его! - крикнул он. - С какой это стати стану я слушаться приказаний этой старой обезьяны? Позорно идти за ним следом! Никогда ничего подобного не будет. Если меня и возьмут в плен, то уж не без борьбы!

Теренс, стыдясь того, что так легко готов был подчиниться, перешел от одной крайности к другой.

- Клянусь святым Патриком, - крикнул он, - и я с тобой, Гарри!.. Лучше умрем, чем сдаваться!..

Колин, прежде чем высказаться, посмотрел вокруг и на устье овражка, чтобы удостовериться, что араб действительно был один.

- Черт его побери! - вскричал он после осмотра. - Если он нас схватит, то для этого нужно сперва, чтобы он с нами подрался. Нет, слезай, старый кремень! Ты встретишь настоящих британских морских волков, готовых сразиться с двадцатью такими, как ты!

Молодые люди выстроились треугольником для того, чтобы окружить мехари.

Шейх, не ожидавший ничего подобного, казалось, не знал, что ему делать. Потом вне себя от ярости, не будучи в состоянии долее пересиливать своего раздражения, он поднял ружье и прицелился в Гарри Блаунта, начавшего первым угрожать ему.

На минуту облако дыма окутало молодого человека.

- Промах! - спокойным голосом проговорил он.

- Слава Богу! - вскричали Теренс и Колин. - Теперь он наш! Он не успел снова зарядить ружья. Навалимся на него все разом!

И трое товарищей кинулись на мехари.

Араб, несмотря на свой возраст, казалось, ни в чем им не уступал.

Ловкий как кошка, он бросил наземь свое ружье, ставшее бесполезным, так как он не мог его снова зарядить, и начал размахивать вокруг себя саблей, которую держал в судорожно стиснутой руке.

Вооруженный таким образом, он имел преимущество перед нападающими: в то время, как он мог достать того или другого одним движением, они не могли подойти ближе из боязни, что шейх выбьет у них кортики, а то и снесет голову. Из-за этого юноши все время должны были держаться на известном расстоянии от шейха, и их оружие не приносило им никакой пользы.

Шейх, сидя на верблюде, само собой разумеется, мог не бояться своих противников, тогда как каждый из его ударов мог сделать одного из молодых людей непригодным к битве.

- Убьем верблюда, - крикнул Гарри Блаунт, - тогда старый мошенник будет к нам ближе, а там...

Но Теренс придумал нечто другое и теперь готовился выполнить задуманное.

Молодой человек еще в коллегии славился своим искусством при игре в чехарду: никто не прыгал лучше его. Он кстати вспомнил свою ловкость и только подстерегал момент, чтобы ею воспользоваться. Наконец он выбрал минуту, когда мехари повернулся к нему задом. В ту же минуту он сделал отчаянный прыжок, взлетел довольно высоко в воздух, потом раздвинул ноги и упал верхом на верблюда.

К счастью для шейха, молодой наездник-гаер уронил свое оружие, иначе мехари недолго нес бы на себе двойной груз.

Оба противника таким образом сидели на спине мехари, что можно было принять их за одного седока. Худой, как кащей, араб совершенно исчезал в объятиях Теренса, - так сильно последний его сжимал, а сабля, недавно еще такая грозная, валялась на песке у ног мичманов.

Борьба продолжалась на спине мехари.

Араб сидел крепко, зная, что если только он очутится на земле, то будет во власти молодых людей, с которыми думал так легко справиться. Он понимал, что бегство было единственным шансом спасения. Ему во что бы то ни стало надо было разлучить своего врага с его двумя компаньонами.

И он издал крик. Услышав голос хозяина, мехари, хорошо выдрессированный, повернулся на одном месте, как волчок, и быстрым аллюром помчался в сторону овражка.

Молодой ирландец был так занят желанием сбить с верблюда своего противника, что не обратил внимания на сигнал. Когда он почувствовал опасность, то решил отказаться от борьбы с арабом и уже не думал о том, чтобы стащить шейха со спины мехари, а желал только сам убраться поскорее. Все его усилия остались бы бесполезными, не случись обстоятельства, совершенно неожиданно способствовавшего исполнению его намерения.