Когда солнце снова начало склоняться к горизонту, моряки опять принялись грести руками, направляя обломок мачты к востоку. Вдруг при последних лучах светила они увидели несколько белых вершин, которые точно выходили из океана.

Может быть, это облака? Нет, эти линии слишком ясно обрисованы на тускнеющем фоне неба. По всей вероятности, это или вершины отдаленных снежных гор, или же скорее песчаные холмы, потому что в этой стороне нет гор со снежными вершинами.

Крик "земля!" одновременно сорвался со всех уст. Руки стали работать энергичнее, обломок мачты быстрее заскользил по воде; голод, жажда, утомление, - все было забыто!

Моряки думали, что им придется сделать еще несколько миль, прежде чем они достигнут берега, но старый Билль, подняв глаза, издал радостный крик, который тотчас же повторили его спутники: они увидели длинную песчаную косу, точно дружескую руку, протянутую им в радушном приветствии.

Почти тотчас же они сделали другое открытие: сидя верхом на обломке мачты, они вдруг почувствовали, к великой своей радости, что ноги их скользят по песку.

В ту же минуту все четверо решили воспользоваться счастливым открытием, оттолкнули мачту, погрузились в воду и остановились только тогда, когда достигли крайней точки косы.

Выбросившись на берег, они, казалось, забыли, что больше двух суток во рту у них не было ни крошки и их мучила жажда. Да это и понятно: страшное напряжение физических сил и долгая бессонница, - бодрствовать они должны были поневоле, чтобы не сорваться с мачты, - требовали прежде всего отдыха. И все четверо, шатаясь, едва смогли пройти несколько шагов по песку, а затем, выбрав местечко поудобнее, улеглись и заснули как убитые.

Оконечность косы всего на несколько футов поднималась над уровнем моря, а середина ее, несмотря на то, что находилась ближе к земле, едва возвышалась над поверхностью воды.

Моряки спали уже около двух часов, когда их разбудило ощущение холода: вода заливала их песчаное ложе, кипела и пенилась вокруг них.

Умирая от усталости и больше всего на свете желая уснуть, они совсем забыли про прилив, который теперь так неожиданно вывел их из оцепенения.

Остаться там, где они находились, значило пойти на верную гибель; поэтому следовало как можно скорей искать другое убежище. А потому нужно было только идти за волнами спиной к ветру. Они так и сделали, но скоро увидели, что вода очень быстро поднимается и доходит им почти до плеч.

Несчастные повернули в другую сторону и, после некоторых усилий, нашли более мелкое место. Но как только они начинали идти вперед, то снова погружались до плеч.

Скоро валы стали разбиваться уже над их головами. Колебаться больше было нельзя. Надо было вооружиться терпением и плыть к берегу.

Глава 2

РАЗЛУКА ПОНЕВОЛЕ

Из четверых моряков только трое умели плавать!

Для того, чтобы спастись этим трем, надо было покинуть четвертого...

Из четверых потерпевших крушение не умел плавать только один. Старый морской волк не обладал искусством, которое, казалось бы, должно быть чуть ли не врожденным у каждого моряка.

Только великодушие так долго удерживало рядом с ним трех его молодых спутников. Будучи отличными пловцами, они еще в самом начале прилива, если бы смело бросились в воду, могли без труда достигнуть берега.

Вдруг громадная волна, каких еще не налетало до сих пор, прокатилась над их головами и отнесла трех мичманов больше чем на полкабельтова от того места, где они находились.

Все их попытки стать на ноги не увенчались успехом: вода поднялась слишком высоко. Несколько секунд барахтались они так, не спуская глаз с того места, откуда их снесло, и где черная точка, немного поднимавшаяся над водой, была головой Билля.

- Эй! Молодцы! - крикнул им старый моряк. - И не думайте возвращаться сюда... это ни к чему не приведет... меня вам все равно не спасти!.. подумайте лучше сами о себе!.. Держитесь, и прилив отнесет вас к берегу. Прощайте, друзья!

Еще минута борьбы и колебаний, затем последний прощальный взгляд старому Биллю, - и мичманы с грустью поплыли к берегу.

Не успели они проплыть по бухте полмили, как Теренс, плававший хуже остальных своих товарищей, почувствовал, что ноги его задевают за что-то твердое.

- Мне кажется, - сказал он прерывающимся голосом, - что я достал до дна. Слава тебе, Пресвятая Дева, я не ошибся! - крикнул он, становясь на ноги, причем голова и плечи его возвышались над поверхностью воды.

- Верно, - подтвердил Гарри, становясь рядом с ним. - Слава Богу! Это берег.

- Слава Богу! - повторил Колин, подплывая в это время к ним.

Потом все трое инстинктивно повернулись к морю, и одно и то же восклицание сорвалось с их уст:

- Бедняга старый Билль!

- Право, нам следовало бы захватить его с собою, - проговорил Теренс, с трудом переводя дыхание. - Неужели мы не могли бы спасти и его?

- Конечно, могли бы, - отвечал Гарри, - если бы только знали, что нам придется так мало плыть.

- Ну, а что если нам попробовать вернуться... может быть, нам и удалось бы еще...

- Нечего и думать! - перебил его Колин.

- И это говоришь ты, Колин?! А еще считаешь себя самым лучшим пловцом из всех нас... Не стыдно тебе... - послышались восклицания двух остальных мичманов, желавших во что бы то ни стало спасти старого матроса.

- Если бы я надеялся спасти его, я сам первый бросился бы сейчас к нему, отвечал Колин, - но только это ни к чему не приведет! Идемте!..

Печально опустив головы, побрели они к берегу, не переставая оплакивать своего товарища, покинутого ими только потому, что они не знали, что берег так близко. Теперь он уже наверное утонул и погребен под волнами прилива.

Наконец они остановились. Море все еще кипело вокруг них, хотя воды было не больше чем по колено. Так простояли они больше двадцати минут, смотря на кипевшее вокруг них море и с грустью замечая, что прилив продолжается. Вода должна была подняться, по крайней мере, на один метр со времени отплытия их с отмели. На этом основании они вывели печальное заключение, что старый моряк, должно быть, уже утонул.

Затем они потихоньку направились к берегу, все еще озабоченные участью своего спутника, о котором думали больше, чем о своем собственном положении.