Дойдя до места, где виднелись верблюды, арабы нашли зятя Голаха, который караулил животных. Он лежал на песке, но при приближении арабов вдруг поднялся, протягивая им обе руки.

Он не был вооружен и жест его означал: "Мир!"

Обе женщины, окруженные своими детьми, стояли возле него и, казалось, были очень огорчены. Они даже не подняли глаз при приближении старого шейха.

Ружья и другое оружие валялись вокруг на земле. Один из верблюдов был убит, и молодой негр пожирал кусок сырого мяса, вырезанный из горба животного.

Арабский шейх спросил негра про Голаха. Негр в ответ на этот вопрос молча показал рукой на море, где два тела бились в волнах прибоя.

По приказанию шейха трое мичманов отправились вытаскивать трупы.

В мертвых признали Голаха и его сына Мулея. Лицо черного шейха было сильно изуродовано, а глаза чем-то выбиты.

Снова принялись за зятя Голаха и потребовали от него объяснения того, что здесь произошло.

- Я услышал, как вождь стал звать Мулея после выстрела, и поэтому решил, что он ранен. Мулей побежал сейчас же к нему на помощь, а я на это время остался стеречь животных... Я голоден!.. Мулей недолго проходил и скоро вернулся вместе с отцом, который бесновался как одержимый злым духом. Он бегал туда и сюда, размахивая своим мечом во все стороны, точно желая убить и нас обоих и верблюдов. Он ничего не видел и только поэтому нам удалось от него увернуться... Я голоден!

Молодой негр на этом окончил свой рассказ и, откусив кусок сырого мяса верблюда, стал пожирать его с быстротой, доказывавшей истину его слов.

- Свинья, - вскричал шейх, - прежде расскажи все, а потом поешь!

- Хвала Аллаху! - сказал негр, продолжая свой рассказ. - Голах наткнулся на одного из верблюдов и убил его. После этого шейх успокоился. Злой дух покинул его, и он сел на песок. Тогда жены его подошли к нему; он ласково с ними говорил и, положив руки на головы детей, называл их по имени. Дети, подняв на него глаза, вдруг закричали, но Голах сказал им, чтобы они не пугались, что он вымоет лицо и тогда уже не будет таким страшным. Один из самых маленьких мальчиков повел его к морю, и он вошел в воду чуть не но самую шею. Он шел туда умирать. Мулей побежал остановить его и спасти, но течение увлекло их, и они оба утонули. Я не мог им помочь,- я был голоден!

Донельзя истощенные лицо и тело негра подтверждали истину его рассказа. Он шел день и ночь в течение почти целой недели и теперь изнемог от голода и усталости.

Невольники, по приказанию шейха, похоронили трупы. Избавившись, наконец, навсегда от ужасного врага, арабский шейх решил дать себе на целый день отдых, к великой радости невольников, которым отдали мясо верблюда.

Оставалось только разъяснить еще одну тайну смерти Голаха. Снова потребовали крумэна, который, впрочем, должен был служить только переводчиком.

Когда шейх узнал, каким образом Билль сделал из своего пистолета смертоносное оружие, зарядив его песком, он выразил свою благодарность моряку за такое добросовестное исполнение долга.

В награду за оказанную им услугу он обещал, что не только сам Билль, но и все остальные его товарищи будут отведены в Могадор и отпущены к друзьям.

Еще два дня утомительного пути, показавшегося невольникам целым веком страданий: голод, жажда, утомление и удушающая жара довели их до такого состояния, что они сами начинали просить смерти. Но все это было забыто, когда, наконец, подошли к источнику.

Моряки с первого же взгляда узнали место, где они попались в руки Голаха.

- Храни нас Бог! - проговорил Гарри Блаунт, - мы здесь уже были; я боюсь, что мы не найдем здесь воды: мы оставили здесь ровно столько, чтобы наполнить два ведра, а так как дождя с тех пор не было, то источник должен высохнуть.

Отчаяние появилось на лицах его товарищей, но беспокойство их было непродолжительным, и они могли вволю утолить жажду, потому что воды нашли в изобилии: довольно сильная гроза разразилась несколько дней тому назад над маленькой долиной.

На следующее утро караван снова тронулся в путь.

Арабы не питали никакой злобы к молодому человеку, помогавшему Голаху убивать их товарищей. Теперь негр состоял в числе невольников и, насколько можно было судить по его внешности, вполне примирился со своей участью; он только менял хозяина.

Глава 16

БЕРЕГОВЫЕ ГРАБИТЕЛИ

Еще целых восемь дней шел караван по направлению к северо-востоку.

Вечером на восьмой день они подошли к ложу недавно высохшего потока. Хотя ручей и высох, но в нем еще оставались кое-где лужи стоячей воды. Около одной из этих луж и раскинули палатки.

К северу на холме росло несколько зеленых деревцев; туда отвели верблюдов, и листья, ветви и даже тонкие стволы были тотчас же съедены голодными животными.

Палатки раскинули в сумерках, и в эту минуту все увидали двух людей, шедших к лагерю; они вели верблюда и несли меха из козьей кожи, без сомнения, для того, чтобы набрать воды. Они, по-видимому, были удивлены и раздосадованы, встретив около лужи чужестранцев.

Видя, что они не могут убежать, не будучи незамеченными, вновь прибывшие смело пошли вперед и стали наполнять свои меха. Они сказали старому шейху, что составляют часть каравана, расположившегося недалеко отсюда, что они идут на юг и завтра утром отправятся дальше.

После их ухода арабы стали совещаться.

- Они нам солгали, - проговорил старый шейх, - они не путешествуют, иначе они сделали бы привал здесь, около воды. Клянусь бородой пророка, они солгали!

Все были того же мнения и решили, что оба эти человека принадлежат к каравану, расположившемуся на берегу и занимавшемуся сбором добычи с какого-нибудь разбившегося корабля.

Это был случай, которого не следовало упускать. Арабы решились получить свою долю из находки, выпавшей на долю их соседей.

Рано утром на следующий день караван уже шел к морскому берегу, находившемуся недалеко. Дуар из семи палаток виднелся почти на самом берегу; несколько человек вышли вперед встретить прибывших.

Произошел обмен обычными приветствиями, и новоприбывшие стали осматриваться. Несколько куч дерева, разбросанных на берегу, доказывали, что арабы не ошиблись, предполагая, что здесь недавно произошло кораблекрушение.