Китаянка бежит к волнующейся воде. Я бросаюсь за ней, но девушка неожиданно останавливается. Мне приходится тормозить на полном ходу, и я бросаюсь на землю.

Неподвижность моей незнакомки являет собой поразительный контраст с бурлящей рекой. Не переставая гремит гром. Деревья гнутся под ветром. Отколовшаяся от дерева ветка падает на землю, царапая в полете кору ствола.

Ко мне возвращается воспоминание о землетрясении.

Запах крови пропитал все мое тело. Проник под язык, пропитал ноздри. Преследует меня до самой спальни.

Я моюсь в тазу. Намыливаю лицо, шею, руки, пахнущие зловонной смертью. Идет дождь. Почему боги проливают столько слез над нашим миром? Оплакивают мои несчастья? Почему льющиеся с неба потоки воды не отмывают наши страдания и прегрешения?

Я падаю на кровать. Дует ветер. Его порывы напоминают бормотание ищущих успокоения призраков. Может, это Минь шагает рука об руку с весело смеющейся Тан?

Я не знаю, как их содержали в тюрьме. В одной камере? В разных? Держались они за руки, глядя, как жизнь утекает, подобно впадающей в небытие реке? Меня мучит один вопрос: что было между ними, когда мы встретились? Они уже целовались? Предавались любви? На свободе Тан наверняка отказывала ему. Но в последнюю ночь они могли соединиться под взглядом тюремщика – щека к щеке, лоб ко лбу, рана к ране.

Она приняла его в свое лоно и в свою душу. Он вошел в нее, стоя на коленях, в позе кающегося грешника. Он обнимал ее из последних сил. Его семя излилось, их кровь смешалась. Она отдалась, он ее освободил.

Я вскакиваю.

Минь меня предал. Я должна убить себя.

Китаянка идет назад.

Она удаляется от реки, как плывущий над землей призрак, и выходит из леса. Все улицы под дождем похожи одна на другую, все улицы пустынны. Девушка движется в темноте, ее силуэт мелькает то черточкой, то запятой, увлекая меня в другой мир.

Внезапно она исчезает: я бросаюсь на поиски. Все тщетно.

Выплывший из тумана рикша соглашается отвезти меня в ресторан Хидори.

Капитан Накамура ждет в отдельном кабинете. Он приглашает меня выпить за здоровье и славу императора. Опрокинув три стаканчика сакэ и поев суши, я склоняюсь в низком поклоне.

– Капитан, я не преуспел в поручении, которое вы мне доверили. Прошу вас строго наказать меня.

Он улыбается уголками рта.

– Капитан, я оказался не способен отличить шпиона от мирного горожанина. На площади Тысячи Ветров, забыв о долге, я провожу время за игрой в го.

Он залпом допивает сакэ. Глядя мне прямо в глаза, чеканит слова:

– Чжуан-цзы [25] сказал: «Потеряв лошадь, вы никогда не ведаете, что это – удача или несчастье». Умный человек никогда не теряет время зря.

Помолчав, он добавляет:

– Знаете, лейтенант, я когда-то был влюблен в китаянку…

Я краснею. К чему это странное признание?

– Я прибыл в Китай пятнадцать лет назад. В Тяньцзине нанялся в ресторан, принадлежавший одной супружеской чете из Кобэ. Я был посудомойкой, горничной, официантом, работал за еду и ночлег, жил в крошечной комнатенке. В редкие минуты отдыха я садился у окна. На другой стороне улицы находился ресторан, знаменитый своими пирожками. Каждое утро, на рассвете, молодая девушка приносила туда продукты. С наступлением темноты она выходила вынести мусор. Я уже тогда был близорук и различал лишь тонкий силуэт да длинную косу за спиной. Она одевалась в красное и походила на живой огонь. Когда девушка останавливалась, мне чудилось, что она поднимает голову и наблюдает за мной. Зрение расплывалось, но мне казалось, что она улыбается, и сердце мое трепетало от счастья.

Капитан умолкает, чтобы налить мне сакэ, и залпом выпивает свой стакан. Лицо у него побагровело.

– Однажды я набрался мужества и вошел в китайский ресторан, сделав вид, что хочу заказать их фирменное блюдо. Она стояла за кассой. Подойдя ближе, я наконец-то разглядел ее лицо. У нее были густые брови и черные глаза. Я спросил лепешки. Оказалось, что она не говорит по-японски, и я нарисовал свой заказ на листке бумаги. Она наклонилась мне через плечо, чтобы взглянуть, и ее коса скользнула по моей щеке.

Нам приносят новую бутылку сакэ – пятую по счету с момента моего появления в ресторане. Ветер стих, гроза ушла, с улицы доносится мерный шорох дождя.

– Она даже имя свое писать не умела. Мы не могли общаться и дни напролет неустанно смотрели друг на друга через слишком широкую улицу. Я различал ее красное кимоно и черную косу, представляя по памяти мельком увиденное лицо. Я был беден и мог дарить ей лишь букетики полевых цветов, которые рвал по обочинам дороги. Я подбрасывал их под окна ресторана. Когда наступала ночь, она угощала меня свежими, только что из печи, лепешками, и я хранил их, как драгоценное сокровище, пока они не покрывались плесенью.

А потом случился дождливый, совсем как сегодня, день. В ресторане было много посетителей – люди пришли согреться горячей лапшой. После полуночи я вышел из ресторана, и тут кто-то бросился мне на шею. Это была она. Китаянка бесконечно долго поджидала меня, притаившись в темном углу. Ее лицо и губы заледенели. Девушка дрожала всем телом, а я из-за дождя не мог понять, плачет она или смеется. Я присел у стены, не выпуская ее из объятий, мы целовались и шептали друг другу слова любви, каждый на своем языке. Шум дождя заглушал наши голоса. Я забыл о холоде, о том, что наступила ночь, и не замечал, как летит время.

Капитан погружается в долгое молчание. Потом внезапно впадает в ярость и требует еще одну бутылку. Когда он наполняет наши стаканы, его рука дрожит. Сакэ льется на одежду, но он ничего не замечает. Кровь бешено стучит у меня в висках. Я слушаю рассказ капитана с жадным вниманием горького пьяницы. Он с трудом подбирает слова. Что за трагедия отметила жизнь прозябающего сегодня в одиночестве человека?

– На следующий день, собрав все свои жалкие сбережения, я отправился в японский магазин. На новое кимоно денег мне не хватило, но я купил красивое оби [26]. Я не знал, что мой подарок станет тем ядом, что отравит мед нашей любви. Наша связь очень скоро открылась. Месяц спустя моя китаянка исчезла без следа.

Над нашим столом повисает жуткая тишина.

– Позже, поступив в армию, я навел справки о ее судьбе. Ресторан закрылся много лет назад. Его хозяева, китайские шпионы, испарились. Узнав о связи своей служанки с японцем, они обрекли ее на смерть…

Капитан всхлипывает.

Завтра мы станем прахом и землей. Кто вспомнит о любви солдата?