ЯВЛЕНИЕ IV

Входит Куницын. Он, кажется, несколько конфузится и с

необычайной развязностью раскланивается перед

Бургмейером.

Куницын. Честь имею представиться, кандидат прав Куницын!

Бургмейер, не привставши с своего места,

кивает ему молча головой.

Извините меня, что я беспокою вас!.. Но, сколько мне кажется... я все-таки являюсь к вам по делу, которое должно вас интересовать.

Бургмейер (опять сухо). Прошу садиться.

Куницын (садится и несколько овладевая собой). Надобно вам сказать-с, что я человек вовсе не из застенчивых; но бывают, черт возьми, обстоятельства, когда решительно не знаешь, следует ли что делать или не следует!

Бургмейер. Если не знаешь, так, я полагаю, лучше и не делать.

Куницын. Но не делать, пожалуй, в настоящем, например, случае, выйдет... как бы выразиться? - Не совсем правдиво, что ли, с моей стороны, а уж для вас-то наверняк очень скверно будет!.. Дело это из ряду выходящее!.. В некотором роде романическое!

Бургмейер. Романическое даже!

Куницын. Очень романическое! И в предисловии к сему-с роману я должен вам объяснить, что года два тому назад, по моим финансовым обстоятельствам, которые, между нами сказать, у меня постоянно почти находятся в весьма скверном положении, я для поправления оных весьма часто бывал в маскарадах... распоряжался там танцами... Канканирую я отлично... Словом, известность некоторую получил. Только раз в одном из маскарадов подходит ко мне маска, богиней одетая. "Смертный, говорит, свободно ли твое сердце для любви?" - "Совершенно, говорю, свободно!" - "И может ли, говорит, тебе довериться любящее тебя существо?" - "Сколько, говорю, угодно, где угодно и когда угодно!" Затем она меня берет под руку, и начинаем мы с ней прохаживаться... Гляжу: ручка - прелесть!.. Знаете, точно из слоновой кости выточенная!.. Кожица на ней матовая, слегка пушком покрытая... Сама ручка тепленькая!.. Стан - тоже сильфида!.. Протанцевал я с ней канкан: ножка божественная!.. Платьицем вертит восхитительно! Ну, думаю, лицом, может быть, рыло! Случались со мной этакие примеры разочарования. Не желаете ли, говорю, прекрасная незнакомка, чтоб я ложу взял, где бы вы могли снять вашу маску и посвободней подышать? - "Нет, говорит, Пьер... (заметьте: прямо уж Пьером меня стала называть!) Здесь очень многолюдно, уедем, говорит, лучше куда-нибудь!" - "Eh bien, madame!*" - говорю, и отправились мы таким манером с ней в места прелестные, но уединенные: на Петровский бульвар. Здесь она сняла свою маску, - оказалось, что хоть немножко, как видно, подержанная особа, но все-таки чудо что такое: этот овал лица!.. Матовый тоже цвет кожи!.. Глаза большие, черные! Прямой носик! Очертание рта - восхищение!.. Так что я вам скажу: я влюбился в нее как дурак какой-нибудь набитый!

______________

* Хорошо, сударыня! (франц.).

Бургмейер (заметно все с большим и большим вниманием слушавший Куницына). И когда же именно эта встреча ваша с этою госпожой была?

Куницын. Прошлого года еще осенью! Но странней всего в этой, как сами вы видите, немножко странной любви было то, что госпожа эта никак не сказывалась, кто она такая: "Варвара Николаевна, Варвара Николаевна" - и больше ничего! Я, впрочем, об этом много и не беспокоился: было бы то, что природой и богом дано человеку, а титул и званье что такое? Звук пустой!.. Путаемся мы с ней таким делом около года... Только однажды, именно в самый Варварин день, сошлись мы с ней в той же гостинице... Винищем она меня на этот раз накатила по самое горло: понимаете, что как будто бы эта она именинница и потому угощает меня!.. Сама тоже выпила порядком: эти чудные глаза у ней разгорелись, щеки пламенеют тоже и, знаете, как у Пушкина это: "Без порфиры и венца!" - "Пьер, говорит, знай: я замужняя женщина! Муж мой миллионер!.. Я его ненавижу; но он все адресуется ко мне с нежностями, и я не могу быть вполне верна тебе. Спаси меня от этого унизительного положения: достань где-нибудь два фальшивые заграничные паспорта, мы бежим с ними за границу, а чтоб обеспечить себя на это путешествие, я захвачу у мужа из шкатулки шестьсот тысяч". Мысль эта, грешный человек, на первых порах мне очень понравилась. С одной стороны, понимаете, ревность немножко во мне заговорила, а потом: бежать с хорошенькою женщиной за границу, поселиться где-нибудь в Пиренеях, дышать чистым воздухом и при этом чувствовать в кармане шестьсот тысяч, - всякий согласится, что приятно, и я в неделю же обделал это дельцо-с: через разных жуликов достал два фальшивые паспорта, приношу их ей. Она сейчас же их в кармашек и этаким каким-то мрачным голосом говорит мне: "На той неделе муж мой уедет; я выну у него шестьсот тысяч, и мы бежим с тобой!" Точно колом кто меня при этом по голове съездил, и я словно от сна какого пробудился; тут-то ей ничего не сказал, но прихожу домой и думаю: госпожа эта возьмет у мужа без его ведома и, разумеется, желания шестьсот тысяч, или, говоря откровеннее, просто его обокрадет, и я ближайший сообщник этого воровства! Жутко мне сделалось... очень!.. Вам никогда не случалось думать, что вот вы через несколько дней должны украсть что-нибудь?

Бургмейер (слегка усмехаясь). Нет-с, благодаря бога, не случалось!..

Куницын. Скверная, я вам скажу, штука это, - отвратительная! Так что всю ночь я вертелся, а на другой день не вытерпел, побежал на условленное место свидания. "Ангел мой, говорю, плюнь, брось все это!.. Дело это неподходящее!.." Она этак сердито на меня воззрила, все лицо у ней даже при этом как-то перекосилось. "Так, говорит, ты так-то меня любишь!" - "Но, ангел мой, говорю, ведь это проделка мало что уж совсем подлая, но даже не безопасная: нас, как воров, и за границей найдут и притянут сюда." - "Вздор, говорит, ты трус, всего боишься!" Я, делать нечего, съездил за законами, показываю ей. Ничему не внемлет и из-за злости-то еще проговорилась: "Если, говорит, ты не хочешь, так я и другого найду!" - и с тех пор скрылась от меня: ни слуху ни духу!

Бургмейер (снова как бы с усмешкой). Все это, конечно, весьма любопытно; но почему ж вы думаете, что меня это лично должно интересовать?

Куницын. Очень просто-с, потому что особа эта, о которой я сейчас имел честь докладывать вам, должна вас лично интересовать, что и узнал я совершенно случайно: иду я раз мимо вашего дома... Что он вам принадлежит и что с вами живет некая молоденькая барынька, я знаю это от известного вам человека, приятеля моего Мировича... Иду и вижу, что в коляске подлетает к вашему дому какая-то госпожа... прыг из экипажа и прямо в парадную дверь... Я заглянул ей под шляпку... Батюшки мои, это моя Варвара Николаевна!