Давайте посмотрим, почему же они ведут себя таким образом.

Мы думаем, что одной частью своего существа каждый ребенок действительно стремится к свободе, желает ее для того, чтобы иметь возможности принимать ответственные решения, отвечать за свою жизнь, быть самим собой. Другая же его часть боится этой свободы, хочет быть избавленной от нее и будет делать все возможное, чтобы заполучить решения, принятые где-то и кем-то еще.

И это далеко не детская проблема; каждое человеческое существо живет с этим противоречием всю свою жизнь. С самого начала все мы хотим «делать по-своему» и в то же время стремимся устраниться от этого. Каждый хочет проявлять твердость, быть определенным, принимать свои собственные решения в жизни; и одновременно каждый хочет просто следовать безопасным старым привычкам и позволять кому-то принимать решения. Все мы немного похожи на циркового льва из «Дон Кихота» Сервантеса, стремившегося вырваться из своей клетки на простор равнин. Однажды дверь клетки оказалась случайно открытой, и лев выбежал из нее на волю. Однако, как только он сделал это, тяжесть всей его свободы и ответственности обрушилась на него, и, как сказано в романе, он повернулся и побежал обратно в клетку.

У всех нас тот же выбор, что был у этого льва; много раз на дню мы выбираем между нашими собственными смелыми поступками и следованием уже готовым решениям. Вероятно, большинство из нас выбираем иногда одно, иногда другое и обычно стремимся установить достаточно комфортное равновесие между двумя способами поведения. В общем-то мы даже не осознаем, что постоянно делаем этот выбор.

Однако происходящие в жизни события вновь и вновь вынуждают пересматривать выбор. В нашу жизнь включаются или же, наоборот, уходят из нее значимые для нас люди, мы научаемся чему-то новому, завершаем свое образование, вступаем в брак, обзаводимся детьми, и каждое такое изменение — это своего рода кризис, потому что заставляет нас вновь совершать данный выбор; либо принимать больше собственных решений, либо еще больше подчинять свою жизнь внешним обстоятельствам. И никогда нельзя установить окончательное равновесие, поскольку у нас вновь и вновь появляются новые возможности выбора.

Вероятно, нашему читателю уже стало ясно: авторы этой книги отдают предпочтение выбору в пользу собственных, самостоятельных, а не готовых решений. Ведь в идеале развитие человека состоит в том, что он становится все более и более способным к принятию все большего числа самостоятельных решений. Это и составляет то, что с психологической точки зрения мы называем ростом, взрослением, становлением ответственности и свободы, расширением сознания человека. Важны оба выбора, и, более того, каждый из нас неизбежно вынужден много раз совершать выбор в пользу уже готовых решений; но мы убеждены, что, в конечном счете, развитие человека, идущее через все кризисы, приводит к обретению им права распоряжаться своей собственной жизнью.

Если вы испытываете трудности с ребенком, то, скорее всего, вы оба переживаете кризис; одна часть вашего Я стремится думать и поступать совершенно самостоятельно, а другая вынуждает вас соответствовать неким внешним требованиям, соображениям и целесообразностям.

Ребенок переживает кризис потому, что достигает возраста, в котором люди в нашем обществе начинают по-новому осознавать свою автономность и самостоятельность. Если мы посмотрим на ситуацию, в которой находится ребенок, то увидим, что до 11-12-летнего возраста он научается очень многому, но, весьма вероятно, по большей части он усваивает это от вас. Даже ребенок, который всячески этого сопротивляется, скорее всего, научится многому, просто подражая вам как родителю: научится ходить, а не ползать, говорить, пользоваться во время еды не пальцами, а вилком и ложкой, ходить одетым, а не голым…

После того как все это окажется усвоенным, для ребенка приходит время узнать еще кое-что не менее важное, еще полнее осознать, что он или она — человек, личность, существующая отдельно от вас или кого-либо еще, человек, распоряжающийся своей собственной жизнью. При нормальном развитии ребенок должен понять, что он или она не чья-то копия и что побуждения его или ее действий исходят не извне, а изнутри. Для достижения такой цели ребенок должен принимать решения, которые отличались бы от ваших, просто для того, чтобы понять: он или она может порождать собственные идеи.

Внутренняя потребность в этом начинает находить выражение у людей в нашем обществе где-то между одиннадцатью и шестнадцатью годами. В своей основе это вполне нормальное и положительное явление, означающее, что ребенок взрослеет, а отнюдь не то, что он или она ненавидит вас или становится хуже. Впоследствии, когда ребенок уже пройдет через все это и почувствует себя отдельным и самостоятельным человеком, он может вернуться к вам и даже осуществить многие из ваших идей и начинаний; но все это станет возможным только потому, что он сам захочет этого, реализуя таким образом, уже будучи взрослым, свое собственное намерение (Принятие нужного ему или ей решения, являющегося одновременно тем же самым, на котором настаивают его или ее родители, предполагает более высокий уровень зрелости, чем тот, который есть у большинства подростков. Они чаще стремятся «показать свою независимость», делая прямо противоположное требуемому и не отдавая себе отчета в том, что тем самым на деле демонстрирует свою зависимость от родителей).

Здесь нам хотелось бы подчеркнуть: это внутреннее давление, вынуждающее ребенка принимать самостоятельные решения, является для него поистине мучительным. Ребенок оказывается в положении льва, для которого настало время выходить из клетки, принимать собственные решения, но который уже напуган всем этим. Безусловно, что-то в ребенке нуждается в свободе — и это составляет главное направление развития; но обычно в нем существует и своего рода панического страх от мысли о действительной свободе. Очень велико искушение опять вбежать в «клетку», и большинство детей проделывают это многу раз.

Способ, с помощью которого дети вновь забегают в «клетку», состоит в том, чтобы вынудить кого-либо еще принимать решения за них. Последовательность здесь примерно такова:

1. У ребенка появляется смелая мысль принять какое-то собственное ответственное решение.

2. Ощущение панического страха овладевает им или ею.

3. Ребенок совершает нечто, что, как он или она знают, заденет вас — с тем, чтобы вынудить вас принять решение.

4. Вы реагируете на это и, осуществляя надзор, браня, одобряя или не одобряя и т.д. фактически говорите ему или ей, как следует поступить.

Если ребенку удастся вынудить вас или кого-либо еще сказать, как ему или ей следует себя вести, заставить присматривать за ним или ней, одобрять или не одобрять его или ее поведение, тогда сам ребенок уже не должен все это делать. Он или она теперь свободны от необходимости принимать собственные решения. Теперь, имея над собой другого человека в качестве начальника, ответственного за принятие решений, ребенок может вновь возмущаться творимым над ним «диктатом», громко настаивать на своем стремлении получить свободу и в то же время делать все, что он хочет, не обременяя себя ответственностью.

Вновь и вновь проходить через такую последовательность не столь приятно, как может показаться на первый взгляд; и замкнутые, мрачные выражения лиц у многих наших беспокойных подростков отражают типичное для них настроение. Все это неприятно, поскольку ребенок никогда не может полностью реализовать и исчерпать до конца эту свою позицию. Нечто, заключенное в самом ребенке, знает: выход из данного положения отнюдь не в том, чтобы жить в клетке, просто подчиняясь решениям других людей или игнорируя их, а в том, чтобы быть свободным и принимать собственные решения; и это нечто постоянно действует на подростка изнутри. Ребенок вновь и вновь побуждается к тому, чтобы выскользнуть на свободу, приняв самостоятельное ответственное решение. Однако все это похоже на выход из «клетки», сама мысль о котором снова вызывает страх, — и поэтому ребенок быстро отбрасывает ее. Он или она вновь делает так, чтобы спровоцировать вас или кого-либо еще забрать весь контроль в свои руки; вынуждает вас браниться или наказывать, одобрять или не одобрять, задавать вопросы, присматривать, говорить, что делать и что не делать. Как только вы прореагируете таким образом, ребенок вновь оказывается за дверью «клетки»; он при этом, возможно, несчастлив, но по крайней мере в безопасности. Однако и это длится недолго, до тех пор, пока идея о необходимости распоряжаться собственной жизнью не всплывает в его сознании снова. Круг повторяется, и ребенок должен вновь и вновь манипулировать вами, чтобы вы оставались рядом.