— Рекламную витрину, рекламную витри… — запел Влодек на мотив «Красотки, красотки…»

— И долго ты собираешься сидеть? — снова спросил Лесь, лишь бы что-нибудь спросить.

— До ночи, — буркнул Влодек, прервав пение. — Между прочим, по вашей милости сижу! — внезапно крикнул он со злостью. — Когда вы, наконец, сделаете эту холодильную установку?

Лесь прикусил язык. Холодильная установка относилась к той части проекта, над которой работали они вдвоём с Янушем, и заводить разговор на эту тему было просто опасно.

— Ну, всего тебе доброго. Желаю весело провести время, — быстро сказал он и выскочил на лестницу, а «Красотки, красотки…» в образе рекламной витрины неслись ему вслед довольно протяжно и тоскливо.

Поздно вечером, после ужина, жена Леся полезла в холодильник, чтобы достать кусок льда. Она открыла морозильную камеру, вытащила оттуда пластиковую коробку, ковырнула её ногтем.

— Чем это испачкано? — спросила она.

В это время Лесь готовил кофе. Он поднял голову и посмотрел в сторону холодильника сперва равнодушно, а потом с внезапно нарастающей тревогой.

— Словно каша или мороженое, — удивлённо продолжала жена.

Лесь обмер. Только сейчас он вспомнил, что совершил величайший недосмотр. Он совершенно забыл об отравленном мороженом, оставленном в бюро на своём столе. В людном месте, на глазах у всех он оставил орудие преступления! Банка с кофе и ложка выпали у него из рук. Не говоря ни слова, он схватил куртку и вылетел на улицу. Может, он ещё успеет, может, тот кретин, охваченный служебным рвением, ещё не ушёл, может, ему удастся замести следы, прежде чем кто-нибудь наткнётся на мешок с мороженым…

Влодек, видимо, ещё работал, так как двери бюро были не заперты. Тяжело дыша, Лесь ворвался в свой отдел и бросился к столу. Ничего не понимая, он упёрся руками в доску и поглядел на неё, чувствуя, как в его горле застревает ком ужаса. На столе лежали пятнадцать злотых и записка: «Мы съели твоё мороженое. Верни пани Матильде пятьдесят грошей.»

Ком в горле превратился в Монблан. Лесь уже совершенно не мог дышать. Он уставился на пятнадцать злотых и записку и смотрел до тех пор, пока страшное видение шести трупов, шести усыпанных цветами катафалков, шести роскошных надгробий на кладбище не заслонили ему все.

— Рекламная витрина, рекламная витри-и-и… — выводил Влодек в своём отделе.

Воображение Леся понеслось на крыльях урагана. КТО?! Кто съел отраву?! Порций было шесть… Пани Матильде пятьдесят грошей… Пани Матильда наверняка! Остальные… Барбара!!!

Стон, вырвавшийся из его груди, почти заглушил арию Влодека. Спасать!!! Спасать их любой ценой! Может быть, он ещё успеет! Может быть, они ещё живы! Доктора! Скорую!..

Итак, он все же стал убийцей. Более того, массовым убийцей. Но ведь он же не хотел, не хотел, совершенно не хотел этого! Пусть себе отравляют Лукреция Борджия, королева Бона или Брунгильда! Но не он, не Лесь! Он не хотел!!!

С всклокоченными волосами и безумным взором он бросился к телефону. Единственный городской телефон, действовавший круглые сутки, находился в кабинете директора, но кабинет был закрыт. Лесь метнулся к выходу, произвёл крутой поворот на лестнице и ворвался к Влодеку.

— Пятьдесят грошей!!! — страшным голосом простонал он.

«Рекламная витрина…» замерла, застряла у Влодека на губах. Выражение лица у Леся могло привести в трепет и самого храброго. Не спрашивая ни о чем, Влодек покорно сунул руку в карман и выгреб оттуда пригоршню мелочи. Лесь набросился на мелочь, словно коршун на добычу, отобрал две монеты по пятьдесят грошей и пулей ринулся на улицу.

Только через несколько минут побледневший Влодек смог прийти в себя и задуматься о разнообразии последствий, к которым может привести злоупотребление спиртными напитками.

Лесь же галопом мчался по улице в поисках исправного автомата. Только четвёртый ответил успокоительными гудками. В памяти Леся вспыхнул номер какого-то лечебного учреждения…

— Мне не совсем понятно, — недоуменно сказал дежурный милиционер в судмедэкспертизе. — Говорите спокойнее. Что случилось? Отравление? Вызовите скорую помощь.

— Так я же и звоню вам, — отчаянно проблеял голос в трубке. — Сделайте что-нибудь!

— Звоните в обычную скорую. Здесь судмедэкспертиза!

Голос на другом конце провода захлебнулся и перешёл в хрипение. Милиционер решил, что по телефону звонит один из пострадавших, у которого уже наступила агония.

— Минуточку! — прокричал он в трубку. — Давайте адреса и фамилии!

— Я не знаю! — взвыл жалобный голос. — Шестеро! Их было шестеро!..

Представитель власти подумал, что он разговаривает с сумасшедшим или пьяным, но не имел права оставить без внимания призыв о помощи.

— Фамилии! — приказал он гневно. — Вы хоть фамилии знаете?

— Знаю. Не знаю только их адресов…

— Ну так давайте фамилии!

Он записал четыре фамилии и остановился в ожидании остальных. Голос в трубке стонал, замирал и заставлял милиционера спешить.

— Дальше! — нетерпеливо крикнул он.

— Что дальше?

— Фамилии дальше! Вы сказали, что их было шестеро!

— Я не знаю остальных! Может быть, они сами скажут! Спасите их! Скорее!

— Фамилию и адрес!

— Я же сказал, что не знаю…

— Что?! Вы не знаете своей фамилии и адреса? Да вы что! Ваша фамилия и адрес!

На другой стороне внезапно воцарилась тишина. Из этой тишины возник какой-то нечленораздельный стон.

— Алло! Прошу назвать вашу фамилию и адрес!

— Не скажу! — о отчаянной решимостью произнёс голос в трубке. — Не сейчас. Нет! Только не сейчас!

— Погодите!.. Чем они отравились? Это вы знаете?

— Стафилококки… — прошелестело в трубке замогильным голосом, и телефон отключился.

Дежурный крикнул несколько раз «Алло!», затем бросил трубку, немного помедлил, составляя план действий, а затем развил бурную деятельность.

— Когда они ели мороженое и в каком количестве? — спросил врач скорой помощи по телефону.

— Каролев Ольшевских двое, — в то же самое время говорил сержант, просматривая телефонный справочник. — Матильды Петржак вообще нет. Может быть, у неё нет телефона или он зарегистрирован на фамилию мужа…

— Найти бы хоть кого-нибудь из них, — вздохнул дежурный.

— Барбары Бобчинской тоже нет, зато Рожковских почти полстраницы, и среди них двое Янушей…

— Дайте книгу рапортов…

Сорок два гражданина, уже смотревших свой первый сон, были вырваны из оного с одним и тем же вопросом об их самочувствии и когда и с кем они в последний раз ели мороженое. Сорок третьим гражданином оказался Каролек, чей телефон был зарегистрирован на фамилию жены. Он узнал в названных фамилиях своих сослуживцев и без колебаний сообщил номера телефонов Барбары и Януша, а затем позволил себе проявить любопытство по поводу столь позднего беспокойства.

— Если вы чувствуете себя нормально, то все в порядке, — ответили ему и повесили трубку.

Вскоре Каролеку позвонил Януш, а Янушу — Барбара, после чего Каролек тоже связался с Барбарой. Только пани Матильда была исключена из этих разговоров, так как никто не знал её телефона. Трое человек пытались разгадать эту интригующую загадку, причём они не столько хотели понять, почему скорая помощь интересуется их здоровьем, сколько были удивлены, что она пытается внушить им, будто они ели мороженое в большем составе.

— И чего они прицепились к нам, черт бы меня побрал! — недоуменно кричал Януш. — «Кто ещё? Кто ещё?» Откуда я могу знать, кто ещё сегодня в Варшаве жрал мороженое?

— С нами, — уточнил Каролек. — Кто ещё ел с нами, мы наверняка должны знать.

— Но почему они хотели убедить нас, что нас было шестеро?

— Я, кажется, поняла, — через несколько минут сказала Барбара. — Я думаю, что во всем этом замешан наш полуидиот. Тех порций было шесть, помните? Это он из мести напустил на нас милицию и скорую.

— Милицию? На мороженое? — удивился Каролек.

— Какой-то смысл в этом есть, — сказал Януш. — Он считает, что его мороженое жрали шесть человек. Ему и в голову не пришло, что Барбара, будь её воля, заглотнула бы все шесть порций сама. Что будем делать?