– Иными словами, роман аббата Равешоля «Эмили, или Удары рока», том второй, страница сто тринадцатая, – сказала Ольга, обнаружив вдруг, что испытываемые ею чувства все же далеки от черной печали. – А может, какой-то другой французский роман. Где-то я эти реплики уже читала.

– Это не роман, это жизнь! – почти крикнул поручик. – По крайней мере я тебе ничего не обещал…

– А моей предшественнице?

– Ты о чем?

Ольга разжала кулачок, и с ее ладони свесилась синяя лента из дешевенького атласа.

– Ленточка сия забилась меж постелью и изголовьем, хозяйка, надо думать, о ней забыла, так и не хватилась. Атлас дешевенький, такие коробейники носят по деревням для крестьянских из девок. Ты даже простыни после нее не распорядился сменить. Впрочем, судя по отсутствию запахов, моя предшественница довольно чистоплотна – ну разумеется, блестящий столичный гусар не имел бы дел с распустехой…

– Послушай…

– Это не сцена ревности, не бойся, – сказала Ольга. – Смешно было бы таковую устраивать в моем положении. Так что можешь обойтись без объяснений…

Она поднялась с постели и принялась одеваться, повернувшись спиной к человеку, внезапно ставшему совершенно чужим. На душе по-прежнему скребли кошки, но все обстояло легче, чем ей представлялось, гораздо легче…

– Оля… – послышалось чуть ли не просительно.

Она не спеша обернулась, спокойно застегивая последние крючки кафтанчика, презрительно изогнула бровь:

– В чем дело, поручик?

– Но нельзя же так…

– А как, интересно, следует в подобной ситуации поступать? – спросила Ольга спокойно. – Махнуть на все рукой и по-прежнему навещать это уютное гнездышко? – она ехидно улыбнулась. – Тщательно следя, чтобы не встретиться со своими… не знаю, как и сказать? Компаньонками? Сослуживицами? Или для всех нас, дурочек, годятся мужицкие слова?

– Но…

– Вот теперь я начинаю кое-что понимать, – безжалостно продолжала Ольга. – Твой братец, в отличие от тебя, с Татьяной уже раза два заговаривал о законном браке. Что ж, учитывая, что она – единственная наследница князя, твои папенька с маменькой будут только рады… – и спросила тоном самого живейшего участия: – Интересно, она хоть привлекательная, эта особа с богатым приданым, которую тебе подыскали? Иногда среди богатых невест попадаются сущие крокодилы, и мне больно думать, в какую пытку превратится выполнение супружеского долга. А впрочем, кто ж тебя неволит?

– Я и не знал, что ты можешь быть такой…

– Интересно, какой? – пожала плечами Ольга. Ее голос звучал холодно и презрительно. – А чего вы, собственно, ожидали, поручик, в ответ на этакие откровения? Истерических слез на манер французских романистов? Или дальнейших отношений, как будто ничего и не было? По-моему, вы не настолько глупы… Ну что же, самая пора подвести некоторые итоги. Я вам бесконечно благодарна, дорогой Борис Владимирович, за все, что вы для меня сделали в отношении приобретения мною определенного жизненного опыта. Как знать, окажись на вашем месте кто-то другой, возможно, все обстояло бы не вполне удовлетворительно. Но что до прочего… – она злорадно ухмыльнулась. – Не объясните ли, как прикажете поступить с нашим будущим ребенком? Бог мой, что с вами, господин поручик? У вас, право, вид человека, пораженного молнией… Вот именно. Я уже начинаю чувствовать под сердцем плод нашей грешной любви… Что прикажете делать?

Какое-то время царило напряженнейшее молчание, и Ольга не без удовольствия любовалась ползущими по лбу поручика капельками пота. Все же из сострадания (не к данному субъекту, конечно, просто садистического в ее характере не было) она не стала затягивать паузу надолго. Сказала с улыбкой:

– Да полно, успокойтесь, я пошутила. Может юная и легкомысленная девушка рискованно пошутить, или это чисто мужская привилегия?

Насколько она разобрала, поручик пробормотал себе под нос самые что ни на есть мужицкие словеса – с которыми благонравная девица, обитая в деревне, рано или поздно все же познакомится.

– Зато какая радость охватила вас при известии о том, что ребенок – не более чем шутка, – сказала Ольга, печально покривив губы. – Самая лютая, я бы сказала, радость изобразилась на вашем лице… Прощайте, поручик. Искренне надеюсь, что мужчины, которые мне еще встретятся в жизни, будут ничуть на вас не похожи…

Резко развернувшись на каблуках, она вышла, решительно прошагала по коридору, твердо ставя ноги. Честно говоря, к глазам так и подступала предательская влага, но Ольга изо всех сил старалась держать себя в руках – тоже мне сокровище, не стоит слез, постараемся превозмочь… Жаль, конечно, что именно так закончился первый настоящий роман, но ее положение в этой жизни таково, что без твердости характера ни за что не выстоять. Девица самого непонятного происхождения и неопределеннейшего положения в обществе – тут он кругом прав, послушный сынок разорившихся родителей…

Остановившись на крыльце и окинув взглядом пустой двор, она, не церемонясь, крикнула громко:

– Коня!

Откуда-то сбоку вынырнул тот самый лакей, глянув ей в лицо, что-то для себя определил и проворно кинулся в конюшню, не задав ни единого вопроса и не промедлив ни секунды.

– Что случилось? Ты так неслась по коридору, что я решила, будто что-то стряслось…

Татьяна уже стояла рядом, застегивая верхние крючки. Ольга молчала, правду сказать язык не поворачивался: с младенчества вместе, почти родные сестры, неизвестно, что она испытывает к своему Мишелю…

В молчании они сели на коней и шагом выехали за ворота. Предательские слезинки вновь искали выхода, и Ольга их старательно удерживала.

– Что-то произошло?

Ольга не ответила.

– Объяснились?

– Можно и так сказать.

– И результаты, судя по твоему лицу, отнюдь не блестящие, – сказала Татьяна как-то очень уж печально. – Так?

Ольга кивнула:

– Блестящему гвардейскому гусару, как оказалось, не пара бесприданница самого неясного происхождения…

– Не переживай, – сказала Татьяна. – У меня, собственно, то же самое. То есть… Мне-то как раз был в самых цветистых и чувствительных выражениях предложен законный брак, но до меня дошли известия, что Челищевы совершенно разорены и ищут выхода в невесте с хорошим приданым… А это заставляет относиться к Мишелю с некоторыми подозрениями… – она натянуто улыбнулась. – В особенности если вспомнить, что решето мне показало кого-то совсем другого… Короче говоря, полный разрыв. У тебя, как я понимаю, тоже? Две несчастных девицы, соблазненных и злодейски брошенных, ехали шагом по унылой дороге…