– Мне это не приходило на ум. Но, может быть, лучше спросить мне?

Джоко пожал плечами:

– Как хотите. Я подожду и посмотрю, чтобы ничего не случилось, – он достал два шиллинга. – А пока будете расспрашивать, купите заодно нам обоим билеты. Будьте хорошей девочкой.

Мария была так поражена, что не стала возражать и взяла деньги.

Через несколько минут она вернулась и протянула Джоко билет, едва скрывая волнение:

– Она уехала только утром. Моя сестра села на поезд только утром. Кассир запомнил ее, потому что она в ту ночь покупала билет на последний поезд, но отправилась в путь только утром.

Джоко взялся рукой за подбородок.

– Почему?

– Я не знаю. Минуту он размышлял.

– Любой парень сразу задумается, а куда она отправилась, пропустив поезд?

Мария тут же пришла в негодование:

– Она не сделала ничего безнравственного.

– А кто что говорит? – поднял руки Джоко. – Это ее дело, где она была.

– Моя сестра – порядочная девушка. Я хочу, чтобы вы это хорошо поняли.

Джоко кивнул, его голубые глаза опустились вниз:

– Но почему она не села на тот поезд?

– Вы думаете, это важно? Он пожал плечами:

– Я не легавый, но мне ясно, что если девушка так спешила в Лондон, что отправилась туда ночью, значит, она от чего-то убегала.

Вдали послышался гудок паровоза.

– Откуда вы так много знаете? – встревожилась Мария.

– Я, милочка, не знаю ничего. Но я давно уже сам себе хозяин. – Джоко оценивающе окинул взглядом Марию. – А ты – нет, ведь так?

Она кивнула в ответ:

– Разве это так заметно?

– Вообще-то, приехать сюда было неплохой мыслью. Начать с последнего места, где ее видели.

– Ну вот, вам опять все известно.

Джоко пошлифовал ногти о рукава, затем внимательно посмотрел на руки, проверяя, нет ли на ногтях какого-либо изъяна.

– Я достаточно долго вращался среди людей, чтобы понять, что на деле вещи не таковы, как они выглядят на первый взгляд. Все не так просто, как кажется, поэтому нужно смотреть глубже, – брови Джоко сошлись на переносице, его голубые глаза завладели взглядом Марии. – Взглянув глубже, можно обнаружить, что прекрасное уродливо.

– Моя сестра – порядочная девушка, – повторила Мария под режущий уши лязг железных колес прибывающего на станцию поезда.

– Ну, раз ты так говоришь… – Джоко закатил глаза, помогая ей забраться в вагон.

В вагоне он уселся рядом с Марией. Его шляпа, как всегда, была сдвинута на макушку. Через несколько миль пути Джоко положил руку на спинку сиденья. Мария была привлекательнее, чем ему показалось сначала. Черное ей не шло, в такой одежде она походила на ворону. Он подумал, что ей больше пошло бы голубое. В голубой шляпке она бы выглядела как надо. Конечно, совсем юной ее не назовешь…

Сидя рядом с Джоко, Мария очень сильно ощущала его присутствие. Уже несколько лет прошло с тех пор, когда она в последний раз сидела рядом с молодым человеком. А ее последний поклонник был не так хорош собой. Джоко Уолтон был красавцем, хотя и несколько вульгарного типа. Этот крикливый костюм из шотландки, и этот котелок… Мужчины, приходившие с визитами к миссис Шайрс, носили шелковые цилиндры или мягкие фетровые шляпы. Джоко был моложе любого из них, Мария даже подозревала, что он был моложе ее самой.

Он перехватил ее взгляд и улыбнулся. На обеих его щеках появились ямочки. Мария, густо покраснев, отвернулась и стала смотреть в окно.

Джоко, все еще улыбаясь, пошевелился и закинул ногу на ногу. Мария задремала под мерный стук колес поезда, ее тело прислонилось к телу Джоко. Позднее, когда Марию Торн совсем укачала ритмичная дорожная тряска и она погрузилась в сон, пальцы молодого человека дотронулись до ее головы и легким движением положили себе на плечо.

Теренс Монтегю раздраженно взглянул на измятую газету, зажатую в кулаке. Его глаза сверкнули злобой. Эта Мария Торн и в самом деле оказалась колючкой, досадной занозой,[3] крошечной, незначительной, но если ее оставить – она может привести к нарыву. Ее нужно было выдернуть, и немедленно.

Лорд Теренс планировал отправиться в Лондон в конце недели. Сейчас у него имелось веское основание ускорить выполнение намеченного в его расписании пункта. Он отбросил газету в сторону и позвонил экономке. Когда она ушла, получив указание упаковывать чемоданы, он отыскал свою жену:

– Дорогая… Клариса вздрогнула.

Монтегю внимательно взглянул на супругу, от его внимания не ускользнуло, как та отпрянула от него, как задрожали ее руки, как кружева, которые она плела, упали ей на колени. Клариса нашла в себе мужество улыбнуться ему, но ее глаза смотрели на мужа с опаской.

В другое время лорд Монтегю, возможно, был бы рад воспользоваться ее страхом, но теперь он имел возможность ощипывать перышки с птичек поинтереснее. Теренс подошел к жене, чтобы поцеловать ее. Она потупила взгляд, поэтому поцелуй пришелся ей в макушку, а не в щеку.

– Дорогая, я должен на несколько дней съездить в Лондон.

Клариса не улыбнулась. Ее голос задрожал, словно она заставляла себя говорить сквозь слезы:

– Вы ведь осведомитесь у леди Хэмптон насчет Мелиссы? Я буду терзаться волнениями, пока не узнаю, что с ней все в порядке.

– Первым делом я намереваюсь отправиться именно туда, – заверил лорд Теренс жену. Этот вопрос, который Монтегю истолковал как упрек, привел его в раздражение.

Клариса поднялась на ноги. Ее голос прозвучал вслед мужу, громко и очень решительно:

– Мелисса Торн была хорошей девушкой, она была очень добра к нашим дочкам. Если с ней что-нибудь приключилось, тогда мы оба будем ответственны за это.

Теренс застыл на месте. Его рука сжала дверную ручку.

– Я бы не доходил до таких упреков.

– Тем не менее, лорд Монтегю, я настаиваю, чтобы вы сделали все, чтобы найти ее.

Он взглянул на свою пухленькую голубку так, словно увидел ее впервые.

– Обещаю, что Мелисса Торн будет стоять первым пунктом в списке моих дел.

К тому времени, когда поезд прибыл на Юстонский вокзал, Мария уже не раз задала себе вопрос, кто же такой ее спутник. Эти размышления внушали ей тревогу. Не предложил ли Мелиссе помощь такой же любезный незнакомец, как Джоко? Мария крепче обхватила пальцами зонтик. Она не будет для него легкой добычей.

Все-таки, кто же он такой? – спрашивала себя Мария. Они не были представлены друг другу как положено – разумеется, они же принадлежали к разным слоям общества. Джоко даже говорил на другом языке, не похожем на тот, на котором говорила она. Она с трудом понимала некоторые его слова из-за странного произношения. А кое-какие из употребляемых им слов она не знала вообще.

И, самое главное, Марию раздражало его дьявольски легкомысленное отношение ко всему на свете. Она была уверена, что Джоко не поверил в то, что Мелисса была порядочной девушкой.

Марии Торн хотелось заплакать – так она была расстроена. Никто ей не верил, или еще хуже, никто, кажется, и не хотел ей верить. Мелисса, ее обожаемая сестричка, была безжалостно вычеркнута из общества. Парадоксально, но раз она исчезла – никто не хотел ее искать. Ужас при мысли об этом постепенно охватывал Марию.

Когда Джоко взял Марию под локоть, чтобы помочь ей спуститься на перрон, она отказалась от его помощи:

– Я весьма благодарна вам за то, что вы проводили меня, мистер Уолтон, но теперь мне нужно отправляться по своим делам.

Джоко склонил голову набок. Его улыбка на мгновение исчезла, но потом он заулыбался еще шире, чем прежде:

– Говорите «до свидания», мисс Торн?

– Да-да, у меня есть дела, связанные с поиском сестры, а у вас… у вас тоже, наверное, есть свои дела.

– Воспитанные светские джентльмены всегда провожают леди до дома. – Джоко снова потянулся к Марии, чтобы взять ее за локоть.

Она выдернула свой локоть из его руки и спустилась на платформу. Джоко сошел по ступеням вслед за ней.