- А пожалуйста, - обрадовался старик, подавая дрожащими руками ключи, - только и вам то же самое - не попасть!

- О нас не тревожься, папаша, - сказал Маенков, подступая к замку, и стал примерять ключи. Ни один из них к замку не подходил. Он еще раз перебрал их все и угрожающе повернулся к старику: - Ты что же это, дядя с барки? То вовсе не те ключи!

- Не те, - с готовностью откликнулся старик, - не те и есть.

- Что же ты, коли так, вола вертишь! - рявкнул Маенков, теряя терпение и наступая на старика. - А ну, давай те.

- А те у Василь Васильича, - задребезжал старик, пятясь от Маенкова, и вдруг закричал тоненьким неестественным голоском: - Вы на меня за ради бога не напирайте! Я помереть могу со страху, вам и вовсе не попасть тогда в дверь!

Маенков оторопело уставился на старика. Митя стал между ними и спросил спокойно:

- Кто это Василь Васильич, деда? Кем он тут у вас?

- Василь Васильич? - переспросил старик, сразу затихая и успокаиваясь. - Василь Васильич, известно кто, - хозяин.

- Хозяин, - проворчал, приходя в себя, Маенков. - Какой такой может быть тут хозяин!

- Капитал, - сказал поучительно Черняк, снимая рукавицы и доставая из кармана бушлата пачку сигарет. - У них капитал абсолютно царит. Они еще белые.

- Так ключи, значит, у хозяина? - спросил Митя нахмурясь.

- У Василь Васильича, у него, - закивал головой старик.

- Вот, старая кочерыжка, путаник царя Давида, - сплюнул в сердцах Маенков. - Теперь замок ломать придется!

- Постой! - вступился Митя. - Сломать всегда успеем. Погодим, может быть, хозяин подойдет или рабочие. Сколько сейчас времени?

Часов ни у кого не оказалось, но у старика был свой, никому неведомый способ узнавать время. Он поднял к темному небу растрепанную бороденку и, прищуря один глаз, сказал с уверенностью:

- Надо быть, через час работу начинать!

- А во сколько у вас начинают работу? - спросил Маенков.

- А когда придут, тогда и начинают.

- Ну, а придут-то во сколько? - зарычал Маенков, вытирая смокшее лицо. - Ох, папаша! Чую я, помрешь ты не своей смертью!

- Свят, свят! - закрестился старик, тряся бородой. - В осмь придут, богородица-дева, радуйся. В осмь, говорю.

- Ишь, контра! - засмеялся Маенков. - Всё знает, а прихиляется. Хитрый лешак!

- Хитрый, - согласился старик, ободренный смехом Маенкова, - хитрый, милок. Поживешь с моё, и ты простоту кинешь.

- Ладно, - вмешался Митя. - Будет! Так через час, говоришь, придут?

- Нет уж, - сказал старик. - Это нет!

- То есть как нет? - обеспокоился Митя. - Что ты говоришь?

- А то и говорю, что и третьего дни с пушек палили, и вчерась, почитай, весь день. Так что все как есть распуганы, не ходят.

- Работнички! - презрительно кинул Маенков и в замешательстве почесал затылок.

Тогда выступил вперед неунывающий Черняк. Он ловко стреканул окурок с ногтя на крышу сарайчика и, ласково оглаживая рукой ремень винтовки, спросил медовым голосом:

- А что, полупочтеннейший, не укажете ли вы, случаем, местожительства дорогого Василь Васильича?

- А чего ж не указать, - сказал старик, пугаясь медовой вежливости Черняка больше, чем рычанья Маенкова. - Указать завсегда можно! Пошто не указать? Они вот тут, как раз напротив и живут, за палисадом.

- А может, кого укажете из рабочего класса? - Черняк прищурился. - Одним словом, адресок - кто поближе живет из типографских?

- Можно и из типографских, - засуетился старик. - Зуева Ваську можно - он поблизости. Как на улицу выйти, то и взять направо. Потом, как увидите - на углу лесина сломанная стоит, то за неё и заворотитесь, а тут в аккурат и есть дом с галдареей, что в запрошлом годе горел, ещё Ваську как раз и зашибло на пожаре. Так вы, значится, в тот дом не ходите, а рядом калитка. Так вы и в калитку не ходите, а прямо в ворота - они сломанные с пожара, и все так и ходят через них. Там уже вы и спросите Ваську Зуева.

- Премного благодарен, Мафусаил Иванович, - откозырнул Черняк, показывая в мимолетной усмешке ровные белые зубы. - Революция вас не забудет по гроб жизни и далее.

Черняк вопросительно поглядел на Митю.

- Вопрос ясен, - сказал Митя, поправляя на руке повязку. - Давай, Ефим, к Василь Васильичу за ключами, а Маенков за Васькой Зуевым отправится. Я тут с дедом посижу в его сторожке. Только без проволочек и чтоб все втихую было сделано, без скандалов.

- Есть без скандалов! - ответили дружки в один голос и, выйдя со двора, разошлись в разные стороны.

Первым вернулся Черняк, ведя за собой перепугано-лебезящего Василь Васильича. Хозяин типографии оказался человеком невзрачной наружности, с мышиными глазками и юркими движениями. Эту невзрачность он, казалось, не только не старался затушевать, но нарочно подчеркивал. Он явился в типографию в облезлой кацавейке, в потертой шапке и старых стоптанных валенках. Новые добротные бурки, хорьковую шубу плотного штиглицовского сукна, с седым бобровым воротником, и боярскую бобровую шапку он почел за лучшее оставить дома.

Митя не видел вчерашнего надутого, придирчивого и властного Василь Васильича и ничего не знал о бурках, бобрах и хорьковой шубе, спешно укрытых вместе с другим добром в темном леднике; тем не менее он сразу учуял маскарад и во внешности, и в обращении Василь Васильича, составлявшем густую смесь угодливости, страха и напускной простоватости.

В ответ на требование Мити открыть типографию Василь Васильич высказал полную готовность повиноваться, рысцой затрусил к двери и мигом отомкнул её. Все вошли в полутемную конторку. Василь Васильич суетливо забегал по углам, что-то прибирая и приводя в порядок. Черняк, стоя на пороге, зорко следил за всеми его движениями. Митя сел за стол и, вынув из кармана листовку, положил её перед собой.

В эту минуту за спиной Черняка появился высокий худощавый парень, которого сначала никто не заметил. Он оглядел с уважением винтовку Черняка, усмехнулся не без злорадства на суетливые хлопоты Василь Васильича и решительно шагнул через порог к Мите.

Митя, решив, что перед ним один из типографских рабочих, спросил поспешно:

- Ваша фамилия Зуев?

- Моя фамилия Вагин, - ответил парень, отирая рот длинным ухом чебака. - Я тут в типографии работаю, так и подумал, раз теперь наша взяла, дай пойду узнаю, может, чем помочь надо.

- Надо, надо, - подхватил Митя. - Дело есть, и очень важное. Спасибо, что пришел, товарищ.