Марджори отъехала подальше, чтобы не задеть лесок. Она налегла на весла, и лодка пошла вдоль берега. Вслед за ней по воде тянулась мелкая рябь. Марджори вышла на берег, и Ник втащил лодку выше, на песок.
– Что с тобой, Ник? – спросила Марджори.
– Не знаю, – ответил Ник, собирая хворост для костра.
Они разложили костер. Марджори сходила к лодке и принесла одеяло. Вечерний ветер относил дым к мысу, и Марджори расстелила одеяло левее, между костром и озером.
Марджори села на одеяло спиной к костру и стала ждать Ника. Он подошел и сел рядом с ней. Сзади них на мысу был частый кустарник, а впереди – залив с устьем Хортонс-Крика. Стемнеть еще не успело. Свет от костра доходил до воды. Им были видны два стальных удилища, поставленных под углом к темной воде. Свет от костра поблескивал на катушках.
Марджори достала из корзинки еду.
– Мне не хочется, – сказал Ник.
– Поешь чего-нибудь, Ник.
– Ну, давай.
Они ели молча и смотрели на удочки и отблески огня на воде.
– Сегодня будет луна, – сказал Ник. Он посмотрел на холмы за бухтой, которые все резче выступали на темном небе. Он знал, что за холмами встает луна.
– Да, я знаю, – сказала Марджори счастливым голосом.
– Ты все знаешь, – сказал Ник.
– Перестань, Ник. Ну, пожалуйста, не будь таким.
– А что я могу поделать? – сказал Ник. – Ты все знаешь. Решительно все. В том-то и беда. Ты прекрасно сама это знаешь.
Марджори ничего не ответила.
– Я научил тебя всему. Ты же все знаешь. Ну, например, чего ты не знаешь?
– Перестань! – сказала Марджори. – Вон луна выходит.
Они сидели на одеяле, не касаясь друг друга, и смотрели, как поднимается луна.
– Зачем выдумывать глупости? – сказала Марджори. – Говори прямо, что с тобой?
– Не знаю.
– Нет, знаешь.
– Нет, не знаю.
– Ну, скажи мне.
Ник посмотрел на луну, выходящую из-за холмов.
– Скучно.
Он боялся взглянуть на Марджори. Он взглянул на Марджори. Она сидела спиной к нему. Он посмотрел на ее спину.
– Скучно. Все стало скучно.
Она молчала. Он снова заговорил:
– У меня такое чувство, будто все во мне оборвалось. Не знаю, Марджори. Не знаю, что тебе сказать.
Он все еще смотрел ей в спину.
– И любить скучно? – спросила Марджори.
– Да, – сказал Ник.
Марджори встала. Ник сидел, опустив голову на руки.
– Я возьму лодку, – крикнула ему Марджори. – Ты можешь пройти пешком вдоль мыса.
– Хорошо, – сказал Ник. – Я тебе помогу.
– Не надо, – сказала Марджори. Она плыла в лодке по заливу, освещенному луной. Ник вернулся и лег ничком на одеяло у костра. Он слышал, как Марджори работает веслами.
Он долго лежал так. Он лежал так, а потом услышал шаги Билла, вышедшего на просеку из лесу. Он почувствовал, что Билл подошел к костру. Билл не дотронулся до него.
– Ну что, ушла?
– Да, – сказал Ник, уткнувшись лицом в одеяло.
– Устроила сцену?
– Никаких сцен не было.
– Ну, а ты как?
– Уйди, Билл. Погуляй там где-нибудь.
Билл выбрал себе сандвич в корзинке и пошел взглянуть на удочки.
4
Жарища в тот день была адова. Мы соорудили поперек моста совершенно бесподобую баррикаду. Баррикада получилась просто блеск. Высокая чугунная решетка – с ограды перед домом. Такая тяжелая, что сразу не сдвинешь, но стрелять через нее удобно, а им пришлось бы перелезать. Шикарная баррикада. Они было полезли, но мы стали бить их с сорока шагов. Они брали ее приступом, а потом офицеры одни выходили вперед и пытались свалить ее. Заграждение получилось совершенно идеальное. Офицеры у них держались великолепно. Мы просто рассвирепели, когда узнали, что правый фланг отошел и нам придется отступать.
Трехдневная непогода
Когда Ник свернул на дорогу, проходившую через фруктовый сад, дождь кончился. Фрукты были уже собраны, и осенний ветер шумел в голых ветках. Ник остановился и подобрал яблоко, блестевшее от дождя в бурой траве у дороги. Он положил яблоко в карман куртки.
Из сада дорога вела на вершину холма. Там стоял коттедж, на крыльце было пусто, из трубы шел дым. За коттеджем виднелся гараж, курятник и молодая поросль, поднимавшаяся, точно изгородь, на фоне леса. Он взглянул в ту сторону – большие деревья раскачивались вдалеке на ветру. Это была первая осенняя буря.
Когда Ник пересек поле за садом, дверь отворилась, и из коттеджа вышел Билл. Он остановился на крыльце.
– А-а, Уимидж, – сказал он.
– Хэлло, Билл, – сказал Ник, поднимаясь по ступенькам.
Они постояли на крыльце, глядя на озеро, на сад, на поля за дорогой и поросший лесом мыс. Ветер дул прямо с озера. С крыльца им был виден прибой у мыса Тен-Майл.
– Здорово дует, – сказал Ник.
– Это теперь на три дня, – сказал Билл.
– Отец дома? – спросил Ник.
– Нет. Ушел на охоту. Пойдем в комнаты.
Ник вошел в коттедж. В камине ярко горели дрова. Пламя с ревом рвалось в трубу. Билл захлопнул дверь.
– Выпьем? – сказал он.
Он сходил на кухню и вернулся с двумя стаканами и кувшином воды. Ник достал с полки над камином бутылку виски.
– Ничего? – спросил он.
– Давай, давай, – сказал Билл.
Они сидели у камина и пили ирландское виски с водой.
– Приятно отдает дымком, – сказал Ник и посмотрел через стакан на огонь.
– Это от торфа, – сказал Билл.
– Торф не может попасть в виски, – сказал Ник.
– Попал так попал, – сказал Билл.
– А ты видел когда-нибудь торф? – спросил Ник.
– Нет, – сказал Билл.
– И я не видел, – сказал Ник.
Ник протянул ноги к самому огню, и от его башмаков пошел пар.
– Ты бы разулся, – сказал Билл.
– Я без носков.
– Сними башмаки и просуши, а я дам тебе какие-нибудь носки, – сказал Билл. Он поднялся на чердак, и Ник слышал, как он ходит там, наверху. Чердак был под самой крышей, и Билл с отцом и сам Ник иногда спали там. К чердаку примыкал чулан. Они отодвигали койки от того места, где крыша протекала, и застилали их прорезиненными одеялами.
Билл вернулся с парой толстых шерстяных носков.
– Теперь уже поздновато ходить на босу ногу, – сказал он.
– Терпеть не могу влезать в них после лета, – сказал Ник. Он натянул носки и, откинувшись на спинку стула, положил ноги на экран перед, камином.
– Смотри продавишь, – сказал Билл. Ник переложил ноги на выступ камина.
– Есть что-нибудь почитать? – спросил он.
– Только газета.
– Как дела у «Кардиналов»?
– Проиграли подряд две игры «Гигантам».
– Ну, теперь им крышка.
– Нет, на этот раз просто поддались, – сказал Билл. – До тех пор, пока Мак Гроу может купить любого хорошего бейсболиста в Лиге, им бояться нечего.
– Ну, всех-то не скупишь, – сказал Ник.
– Кого нужно, покупает, – сказал Билл, – или так их настраивает, что они начинают фордыбачить, и Лига с радостью сплавляет их ему.
– Как было с Хайни Зимом, – подтвердил Ник.
– Много ему проку будет от этой дубины.
Билл встал.
– Он здорово бьет, – сказал Ник. Жар от огня припекал ему ноги.
– Хайни Зим неплох в защите, – сказал Билл. – А все-таки команда из-за него проигрывает.
– Может, поэтому Мак Гроу и держится за Хайни, – сказал Ник.
– Может быть, – согласился Билл.
– Нам с тобой ведь не все известно, – сказал Ник.
– Ну конечно. Хотя для нашей дыры мы не так уж плохо осведомлены.
– Все равно как на скачках: лучше ставить на лошадей, когда их в глаза не видел.
– Вот именно.
Билл взял бутылку виски. Его большая рука охватила всю бутылку. Он налил виски в протянутый Ником стакан.
– Сколько воды?
– Столько же.
Он сел на пол рядом со стулом Ника.
– А хорошо, когда начинается осенняя буря, – сказал Ник.
– Замечательно.
– Самое лучшее время года, – сказал Ник.
– Вот уж не согласился бы жить сейчас в городе, – сказал Билл.