Алистер убил его взглядом, а миссис Алистер тем же способом расчленила его труп.

Решили, что заем в банке отпадает. Алистеры, Линн и Кит заявили, что у них нет кредита. Корнелия Оупеншо сказала, что кредит у нее имеется, но она и пальцем не пошевелит — ответственность должна быть разделена поровну, как и будущее наследство. Справедливость этого утверждения была настолько очевидной, что Джесси и доктор Торнтон почувствовали себя избавленными от необходимости отвечать.

Однако Вон был не из тех, кто упускает шанс кому-нибудь напакостить.

— Почему это у вас рот на замке, док? У таких пиявок достаточно денег, которые они воруют у Дяди Сэма, не говоря уже о тех, которые они высасывают из своих жертв.

Доктор Торнтон засмеялся коротко и невесело, но, поскольку это произошло единственный раз за несколько недель, его смех всех удивил.

— Сколько я взял с вас, Вон? — И он снова закрыл рот.

Альберт Швейцер из Саут-Корнуолла уже некоторое время беспокоил Ричарда. Он выглядел встревоженным, словно боролся с какой-то неприятной проблемой. Инспектора удивляло, что Торнтон так долго остается вдали от своей практики. Несколько раз он ездил в гостиницу звонить коллегам, но каждый раз возвращался со все более несчастным видом. Это был еще один фрагмент картинки-загадки.

— У нас ведь есть половинки тысячедолларовых купюр, — внезапно сказала Линн.

Вон, относившийся к девушке с некоторым уважением после полученного нокаута, подмигнул ей.

— Половинки купюр все равно что ничего, куколка. Для казначейства Соединенных Штатов они не подходят. Следующее предложение?

— Одну минуту, — пробормотал инспектор. — Возможно, в словах мисс О'Нил кое-что есть. Я совсем забыл о купюрах.

— Но я же говорил вам, папаша…

— А я говорил вам, чтобы вы перестали так меня называть, — повысил голос инспектор. — Мне бы хотелось взглянуть на все шесть половинок.

— Зачем? — тут же спросила Зверь из Бельзена.

— Назовите это догадкой, миссис Алистер.

Как и следовало ожидать, наследники смогли тут же извлечь своих разрезанных надвое Гроуверов Кливлендов из различных предметов одежды. Инспектор посмотрел на Джесси, и она протянула ему свою половинку с таким видом, словно была рада от нее избавиться. Ее супруг придвинул стол, и они разместились вокруг него — каждый сжимал в руке свой кусок банкнота.

— Я возьму их у вас, чтобы произвести опыт. Не возражаете положить их на стол?

Вон стоял рядом, вытянув шею.

— У старого сыщика свои трюки, приятель, — сказал он Алистеру. — Ставлю десять против пяти, что он спрячет в рукав одну половинку.

«Старый сыщик» и впрямь занимался чем-то вроде игры в наперстки, передвигая половинки купюр с места на место, но всегда соединяя две друг с другом. Постепенно воцарилось напряженное молчание. Инспектору удалось разместить половинки таким образом, чтобы неровные края одной из них соответствовали краям другой, образуя три полные купюры.

— Эта мысль пришла мне в голову, когда во время обыска мы не обнаружили шесть половинок, которые Брасс якобы хранил для вас, — сказал инспектор, — но в суматохе я забыл о ней. У нас никогда не было половинок шести разных купюр. Старый прохвост разрезал три банкнота и отправил шестерым людям половинку каждого, как будто они были фрагментами шести разных купюр. В итоге это стоило ему не шести штук, а всего трех. Ловко!

— Это бесчестно! — завопила Корнелия.

— Он и был бесчестным стариком, помимо еще худших пороков. — И Торнтон добавил с неожиданной свирепостью: — Без него мир станет лучше.

— Как бы то ни было, у нас есть три тысячи долларов, — сказала Линн, — и это та сумма, которую требует мистер Трафуцци. По-моему, это сверхъестественно. Как будто мистер Брасс все это предвидел.

— Меня бы это не удивило, — проворчал Кит. — Но вопрос в том, внесем мы их в общий котел или нет. Я — за.

Алистер посмотрел на жену, и она кивнула.

— Я тоже, — сказал он.

Линн проголосовала за, Корнелия со страдальческим видом также. Доктор Торнтон устало махнул рукой в знак согласия. Джесси, разумеется, пришлось играть свою роль.

Поэтому мистера Трафуцци пригласили снова.

Но обнаружилось еще препятствие. Во время сноса им предстояло оставаться без крыши над головой. Никто не испытывал особого желания спать на земле, завернувшись в распотрошенные одеяла. Выход нашел Ричард. По словам Вона, Брасс указал только на сам дом, как на тайник для своего сокровища. Это исключало каретный сарай, содержащий пять комнатушек на верхнем этаже, которыми, судя по количеству паутины, дохлых насекомых и слоев пыли, не пользовались уже несколько поколений Брассов. Инспектор предложил убрать комнаты, взять напрокат несколько раскладушек и перебраться туда, покуда команда мистера Трафуцци будет трудиться в главном здании. Линн и Корнелия, Кит и доктор Торнтон, Вон и Хьюго могли делить друг с другом любую из трех комнат, а в двух остальных разместились бы Алистеры и Квины. Женщинам придется готовить еду снаружи, но только до возвращения в каркас основного здания. Кухонные принадлежности и оборудование останется годным для применения.

Голосование прошло быстро, и решение приняли единогласно, после чего все взялись за работу, даже Алистеры. Вон присматривал за вещами, регулярно прикладываясь к фляге; Хьюго околачивался с ошеломленным видом, бесполезный, как ребенок, пока Джесси, исключительно из жалости, не попросила его помочь. После этого он таскался за ней, как на буксире.

Вечером произошла неприятность в старой столовой. Инспектор ожидал этого, поскольку нервы у всех были на пределе. Вон повествовал о своей выходящей за профессиональные рамки деятельности с женами, чьи мужья нанимали его для слежки за ними, покуда Корнелия Оупеншо не потеряла терпение.

— Неужели вам обязательно разговаривать с набитым ртом, мистер Вон? — осведомилась она. — Вы просто отвратительны!

На это Вон ответил, положив в рот очередную порцию пищи:

— Вам не дает покоя не то, что попадает в мой рот, а то, что оттуда выходит, верно, Корни? Держу пари, вы ложитесь в кровать с книгой Генри Миллера.[38] Никогда не встречал старую деву, которая могла бы хоть на минуту отвлечься от своих яичников.

Это привело к сцене, после которой Джесси увела наверх бьющуюся в истерике мисс Оупеншо, а Линн высказала Вону все, что она о нем думает. После обеда Кит предложил Вону выйти, дабы он мог снова поучить его, как следует обращаться с приличными женщинами.

— Не задирайте нос из-за случайного удара, приятель, — со скверной усмешкой отозвался Вон. — Если бы не дырка у меня в спине…

Алистеры затеяли перепалку из-за кучки зубочисток, обвиняя друг друга в шулерстве.

Таким образом, для всех явилось облегчением, когда на следующее утро прибыли мистер Трафуцци и его бригада, которая с радостными криками приступила к разрушению внутренностей Дома Брасса под присмотром нескольких пар глаз, в том числе шефа Флека, начавшего приходить в отчаяние. По мнению Ричарда, шеф филлипскиллской полиции ничего не делал для раскрытия убийства Хендрика Брасса, а только торчал на месте происшествия, словно ожидая, что Провидение поднесет ему на блюдечке признание преступника. «Братец, — мысленно предупреждал Флека инспектор, — с такой компанией и в такой ситуации тебе придется ждать долго».

Во второй половине дня, по вызову инспектора, нерегулярная команда с Западной Восемьдесят седьмой улицы вышла на работу, вооружившись электрической дрелью, металлоискателем, кирками, лопатами и прочим оборудованием, которое он поручил им взять напрокат в городе. Когда люди Трафуцци работали внутри, «нерегулярники» выкорчевывали кирпичи подъездной аллеи вокруг дома, чтобы обследовать фундамент. Потом они проникли в погреб, вскрыли цементный пол и раскопали его на несколько футов, используя металлоискатель. Ночью все пятеро спали в своих автомобилях, а рано утром вновь принялись за дело. Уэс Полански начал проявлять признаки усталости, Пит Анджело творил чудеса, остальные трудились в гневе на собственную немощь.