– Что мы будем делать? – спросил Санька. – Прорываться?

– Ничего. Мы будем спать, если они нас не найдут, даже можем лечь все, оставив одного смотреть за лесенкой. Подождав немного, мы с тревогой прислушиваясь к голосам в гостинице, отправились кемарить. Я вызвался поохранять покой граждан. Мне не спалось. Видно у Шер-хана тоже есть осведомитель и его бойцы прибыли сюда не просто так. Я в который раз убедился, как бы не был хорош план, но все предусмотреть невозможно и теперь надо было решить: то ли затаится и переждать, после уехав; то ли попытаться поучаствовать в этой игре. Все было за то, чтобы отсидеться спокойно здесь, не проявляя ненужного геройства, а потом уехать домой – на базу. Но мое гипертрофированное чувство гордости взыграло. Потом я представил, как на меня посмотрит Угрюмый, какие слова он будет говорить, а какие только подумает. Потом прикинул, что он скажет когда мы все сдохнем здесь, если вваримся. Потом представилось, что мне скажут, если я всех положу, а вернусь один и без добычи… И такими сомнениями я мучился до самого утра. Плохо иметь богатое воображение.

Утро началось рано. В шесть утра раздался топот, грохот и тому подобные звуки. Судя по всему они устроились на пикник, а не в засаду. Трое человек протопало вверх по лестнице на восьмой этаж.

– Что будем делать? – тихо спросила Алина.

– Ничего. – пожал я плечами. – Нам остается только ждать. – Будем действовать так как я не люблю. По обстоятельствам.

Мы замолчали. Двое наблюдали, а остальные устроились в конце коридора, держа автоматы на изготовку. Было несколько вариантов развития событий. Меня устраивал только один.

– Значит так. Наша задача, дождаться начала дележки и слинять с другой стороны здания. Нам может помешать троица наверху. Все остальные либо будут уничтожены, либо будут заняты дележкой, поэтому первая задача – заняться этой троицей.

Я поднял голову и посмотрел им в глаза. В глазах была сосредоточенность, а у молодежи – предвкушение схватки. Салабоны не понимают, что лучше всего все сделать чисто и тихо, чтобы никто из нас не пострадал. Нет им мнятся подвиги, они – на руках у друзей, изрекающие бессмертные сентенции, раненные (но не насмерть). Нам троим на это было наплевать. Если было бы можно, я вообще бы постарался обойтись без контакта и увести людей, пусть это и на руку Угрюмому. Я трус, именно поэтому я собираюсь долго жить. Но так как я хочу жить хорошо, то мне приходится искать компромисс между трусостью и риском. Основная моя задача сохранить людей, но если уйти без контакта не получается, то надо посмотреть нельзя ли извлечь из этого пользу.

– Алина, солнышко, пойдешь с Иваном наверх и посмотришь, что там можно сделать. Только, ради бога, пока не начнется – не двигайтесь. Поднимитесь этажом выше, а после начала стрельбы тихо и аккуратно разберитесь с проблемой. Лена, радость моя, ты осмотрела этаж, нашла себе подходящее место? Определись и в случае открытого столкновения старайся уравнять шансы противников. Выщелкивай тех, кого больше осталось, но смотри не переусердствуй – пусть их будет поровну. Майкл, твоя с Саней задача, после того как основная толпа рванет на улицу, ты должен держать вход на этаж, стараясь не выпускать оттуда никого. В идеале мы еще можем остаться в выигрыше. Понятно?

С этими словами я посмотрел на каждого. Кивнув мне, они разошлись по местам. Лена оборудовала себе точку в глубине комнаты, с наполовину разбитым стеклом. Оттуда было отлично видно вход в рыночные подвалы и половину дороги до гостиницы, где должны были остановиться машины. К сожалению это была не самая удобная позиция для снайпера, но нас было маловато, и я не решился распылять силы. Для снайпера надо пару человек в охранение, а нас всего было шесть человек

Они снялись с места и, стараясь двигаться бесшумно, пошли на лестничную площадку.

Мы затаились в комнате горничной с окнами на проспект и у выхода на лестничную площадку. Время растянулось как резиновая лента. Наконец издалека послышался гул моторов. Вдалеке на проспекте из-за музея вывернула первая машина. Вторая, третья, четвертая… И вот уже вся колонна на проспекте. Соотношение сил было немного не тем, какое я себе представлял. Впереди шла ГАЗель, которая тормознула у первой аптеки. Из неё выскочили шесть маленьких фигурок, Мишка, наблюдавший в бинокль, сказал:

– Как водится АКМ. Тяжелого ничего нет.

– Лена, – спросил я, – в случае необходимости ты сможешь ими заняться?

– Обзор хороший, то что нужно снайперу. Они не успеют добежать.

– Это хорошо.

Колонна двинулась дальше. В колонне было два тентованных КамАЗа; ЛиАЗ, с приваренными решетками к окнам и замками на дверях, груженный народом под завязку и КамАЗ – вахтовка с охраной. Сзади двигался джип – грузовик с турелью, к которой было привернуто что-то очень мощное.

– Знаешь, Лена. Помогать придется Шер-хану, однозначно. – задумчиво сказал я.

– Ну что ж работаем по плану. Быстренько все распределились.

Двое снялись с места и, стараясь двигаться бесшумно, пошли на лестничную площадку. Еще двое заняли место на низком старте вниз. Лена пошла занимать оборудованную ею точку.

Тихо мирно Газель подъехала на площадку и развернулась. Из машины выскочили двое и пошли, оглядываясь, ко входу на склады.

За ними втянулись основные силы, а последним на площадку въехал джип. В его кузове кто-то торчал приложившись плечом к прикладу какой-то фигни и водя стволом по гостинице, словно чувствуя неладное. Я так увлекся разглядыванием, что не заметил как ко мне подошли и тронули за плечо. Поворачиваясь с легкой улыбкой, я сунул руку за пазуху. Сзади меня стояла Лена.

– Фуф. Предупреждать надо, я же чуть не описался и не обкакался.

И тут до меня дошло, что наша невозмутимая Лена не может быть здесь. Тем боле с таким лицом.

– Что случилось? – спросил я.

– Командир, ты видел эту штуку на джипе?

– Ну видел. Ты же знаешь, я не большой специалист, поэтому не могу точно сказать, что это за фигня.

– За то я могу. Это, пулемет калибра 12,7 мм КОРД. Его используют для борьбы с легкобронированными целями и огневыми средствами, уничтожения живой силы противника на дальностях до 1500-2000 м. Это достаточно большая неприятность для всех. Они разбираться не будут, а чесанут по всему зданию.

– Ладно, я понял. Займи свое место и… им тоже займись… Я прошел к ней на точку.

Тем временем, из вахтовки высыпало двенадцать человек охранников, которые быстренько рассредоточились. Из автобуса заехавшего на площадку стали появляться люди. Одеты они все были в одинаковые робы, серого цвета. Охранники, двое направились в гостиницу. Пятеро уселись в ГАЗель и отправились дальше по проспекту, на перекресток. Остановив ГАЗель, они рассредоточились по сторонам дороги, оставив около машины двоих человек. остальные поделились. Двое тоже пошли в подвал, трое скучковались у подвала, один занял позицию на крыльце вестибюля, двое заняли позицию со стороны сквера. Один из охранников подозвал к себе другого и что-то ему сказал. Второй немного отойдя в сторону рявкнул и безликая серая масса стала выстраиваться в две шеренги.

– Смотри первого. Это командир.– вполголоса сказал я Лене.

– Сама вижу, – послышался её раздраженный шепот.

С лестницы послышались шаги и разговор нескольких людей. Они зашли на наш этаж и устроились в соседней комнате. Один даже проорал, что-то матерно-одобрительное, встреченное дружным ревом товарищей внизу. И тут началось…

Раздался сухой, одиночный выстрел и командир-охранник, докладывающий в пассажирское окно джипа, упал. Буквально секунду все соображали, а потом от тишины остались только воспоминания. Не обращая больше внимания на стрельбу, я достал ПМ, дослал патрон и быстрым шагом вышел в коридор. Прижавшись к стенке, я быстро заглянул в соседнюю комнату. Эти два придурка прилаживали барабан к пулемету. Он у них даже не был изготовлен для стрельбы. Шагнув в комнату я еще успел увидеть изумленное лицо второго номера и его тянущуюся к поясу руку. Не о чем не думая я ткнул стволом ПМа в спину приложившегося к прикладу первого номера и нажал на курок. Потом развернул пистолет в сторону второго. Увидев направленный на него пистолет, тот попытался закрыть руками лицо, поэтому после выстрела казалось, что он руками зажимает рану, через которую льется кровь. Повернувшись еще раз к первому я выстрелил ему в голову, после чего он слабо дернулся.