При свете дня мы все разбрелись по домам. Угрюмый выставил усиленные патрули, причем патрулировать отправили даже на поля. Выдали ракетницы, посадили наблюдателя на крышу и собрались на Совет. Вы пробовали предложить что-нибудь конструктивное в состояние стресса, невыспавшись, перенервничав и вообще, чувствуя себя не в своей тарелке? Вот и у нас ничего не получилось. Мы только перелаялись, ища виноватых. Скажу сразу – мне за себя было стыдно. Я орал и гавкался точно так же как все остальные. Когда все немного успокоились, Сане пришла в голову чудесная мысль. Перенести заседание на завтра, а сегодня отправится спать. Что мы и сделали.

С утра пораньше Начальник службы безопасности собрал совещание и послал своих людей осмотреться на месте. Людей было немного, место происшествия тоже небольшое, поэтому управились быстро.

Как выяснилось из осмотра и опроса бойцов, на нас наехала небольшая команда на нескольких машинах (пять или шесть), наш патруль стрельнул в их сторону, они выгрузились, постреляли в нашу сторону (человек десять-пятнадцать), не форсируя события и, при подходе к нам подкрепления в лице Сереги, организованно погрузились в машины и покинули место столкновения. Так выглядела информация, которую принесли наши разведчики. Угрюмый упирал на то, что сейчас надо создавать разветвленную разведывательную службу и внедрять народ в массы, извините в банды. Т.е. предлагал то же самое, против чего выступал раньше. Было очень интересно послушать про подготовку разведчиков, про внедрение хорошо законспирированных разведчиков, про создание легенд, про занятие ключевых постов в конкурирующих организациях, про развал их изнутри и, в конечном итоге, массовое бегство населения под «крыло сильной компании», то бишь наше. Я сидел, открыв рот, когда прения по этому вопросу закончились, я только – только начал приходить в себя. Если Угрюмый все это сможет выполнить, то я в ноженьки ему поклонюсь. Другое дело, что все это годилось еще полгода назад, а сейчас на все эти легенды клали с пробором и действовать надо было проще и решительнее. Но я заткнулся, если я сейчас выступлю, то разругаюсь опять. Я принял живое участие в плановых перестановках. После трехчасовых разговоров мы определили следующее: Чтобы больше такой фигни не повторялось!

Серегина команда из двух групп (четырнадцать человек) – это спецназ. Они придаются в случае необходимости основным вооруженным силам и служат группой быстрого реагирования. Угрюмый со своими бойцами – основные вооруженные силы (в общей сложности около 30 человек) Постоянный гарнизон состоит из двенадцати человек, все остальное ополчение. Для ополчения назначается четыре командира, которые подчиняются непосредственно коменданту гарнизона. Каждый ополченец обязан знать – кто его командир. Командир обязан тренировать свою команду, обеспечивать целостность периметра на порученном участке, проверять боеспособность своих ополченцев. В мирное время должны ежемесячно проводится учебные тревоги. Усилить направление технической разведки. Оборудовать подступы со стороны полей тревожными сигнальными системами (короче, натыкать ракет на растяжках), оборудовать со стороны города автоматические следящие камеры не только в видимом, но и в ик – диапазоне (как они собрались это сделать в разграбленном и брошенном городе?). Усилить отдел технической разведки. Поставить цели перед отделом снабжения по обеспечению необходимого оборудования. Изыскать возможности для расширения отдела снабжения. Всё. И мы разбежались претворять решения очередного съезда в жизнь.

По окончании начального этапа садово-огородно-полевых работ наступил средний этап, потом завершающий. Нам удалось не только

Было очень жарко. Июль в этом году, скажем прямо, удался. Не удались отношения с соседями. После первого наезда, когда мы все перепугались до невозможности, тревожить нас по ночам стало их обычной практикой. Небольшими группами по семь – восемь человек на двух машинах, они нарушали границы занятого нами сектора. Ничего серьезного они не делали: потопчут посевы, угонят пару человек, попавших под руку, своруют, постреляют в воздух, обозначат свое присутствие и обратно. Угрюмый откровенно бесился. Его люди и Серегины, практически не спали. Он устраивал засады, пытался выставлять посты, но до серьезной стычки дело не доходило. Причем мы даже не знали, кто именно балует. Подозрения падали на всех. Новообращенные рядышком, но это не в их стиле. Шерхан мог бы на такое пойти, но он на другом конце города. Свидетелям пришлось бы переться по территории других секторов. Нужно было что-то предпринимать. Со мной поговорили и предложили порешать эту проблемку, т.е. фактически вернуться к контрразведывательной работе.

Скажу сразу, что до этого я не обращал особого внимания на наезды, поскольку в мою светлую голову пришла одна мысль, с подачи моего друга, и я занялся её воплощением. Решалась она не одномоментно, этап подготовки мог занять туеву хучу времени и я, откровенно говоря, забил на непрямые свои обязанности, занимаясь только прямыми, т.е. доставкой горючего и ремонтом котельной. Все остальные силы и своих людей я бросил на свое появившееся хобби.

На предложение вернуть меня в контрразведку, согласны были все, даже Угрюмый (вообще, Вы наверно обратили внимание, что у нас с ним редкостный антагонизм при всем моем искреннем уважении к нему), который бросил фразу: «Пусть займется. Работа как раз для него. Там где нужно сшакалить или сподличать, ему цены нету». Так всеобщим голосованием меня поставили заниматься этим делом, правда, с общим руководством Угрюмого. Угрюмый передал мне своих шесть агентов из службы безопасности (ребята, неслабо напоминающие шкафы с антресолями) и предложил задействовать его силовиков. Он привел ребят и представил мне их командира:

Вот привел тебе в помощь. Командир подразделения – Добряк. Они тебе помогут и если что подучат, как лучше сделать. Настоящие бойцы. Бывший ОМОН, чеченский опыт.

Я поблагодарил его и начал придумывать, чем их занять. Для начала они мне рассказали, как готовятся засады, и как это выглядит. Угрюмый послушал и ушел, заниматься какими-то важными делами. Здоровый шкаф, командир этого подразделения, по кличке Добряк рассказывал:

Ну, это. Готовимся как обычно. У шефа в пятницу планерка, на которой подводятся итоги предыдущей недели и ставятся задачи на следующую.

И что там вы обсуждаете кто пойдет в засаду и когда? – доброжелательно спросил я.

Неет! – оскорбился Добряк. – Ни в коем случае. Мы же понимаем, конспирация там, то, се…

Вот именно – то, се. – подумал, но вслух не сказал. – Дальше – доброжелательно улыбнулся я. Чудо засмущалось и продолжило:

Ну вооот. В случае возникновения внештатной ситуации шеф, после окончания совещания, отпускает всех, а командира силового подразделения и командира разведки просит задержаться.

У меня в голове мелькнула бессмертная фраза: А Вас, Штирлиц, я попрошу остаться. Неужели наш Угрюмый представляет себя этаким папашей Мюллером? Интересно.

С этими двумя своими заместителями, он и определяет: что, кто, куда, зачем. А потом, обычно дня через два, мы идем в засаду. И ждем. А они не приходят. А как только мы уйдем – они приходят.

А, вон оно что! – я с глубокомысленным видом покачал головой. – Да, на этих двух он может положиться как на себя. Они предателями быть не могут. Добряк обрадовался: Так я про то же самое говорю. Не может среди нас быть предателей! А в засады посылают всегда одних и тех же? Добряк даже оскорбился:

У нас отдельное специальное подразделение, которое предназначено для силовых захватов. Народу немного, но парни все боевые. Но это не Вы? – на всякий случай уточняю я.

Мы спецназ! – с ноткой превосходства сказал Добряк. – Нас посылают тогда, когда остальные не справляются.

Да! Это наверное хорошо, когда есть кого послать… – задумчиво пробормотал я.