Угрюмый пересел на переднее пассажирское сиденье и вперил свой взгляд в подступающие сумерки. Если будет погоня, то она должна проехать по нашим следам и мы должны их увидеть. Мы, в этом случае, аккуратно пристраиваемся им вслед и постараемся устранить появившуюся проблему. Все это нам растолковал Угрюмый, пока мы настраивались на долгое ожидание. Серега щелкал Бизоном, Угрюмый, довольно кривя губы и не отрывая взгляд от площади, набивал магазин ПП патронами от Макарова. Темнело. Повалил снег, причем такой густой, что буквально на глазах нарастали сугробы, издалека похожие на белковый крем на праздничном, новогоднем торте. Наконец послышался густой гул нескольких машин. На площадь выкатил Урал – вахтовка в сопровождении трех джипов. Из машин начали высаживаться боевики, вооруженные и опасные. Угрюмый сказал:

– Серега, походи аккуратно, посмотри, вдруг что увидишь.

Серега приоткрыл дверь и скользнул в темноту. Мы напряженно молчали, следя за поисками на площади.

– Скоро они и до нашего угла доберутся,– сказала девченка.

– Вернется Сергей и будем уходить.

– Потом может быть поздно. Сейчас они обратят внимание на те дворы, потом на наши, и даже если мы уедем следы мгновенно не занесет.

– Ждем Сергея, – с отчетливо – раздраженной интонацией ответил Угрюмый. Внезапно из темноты выплыла фигура:

– Ну как?

– Группа пришла со стороны вокзала. Похоже, те самые, которые контролировали посадку в вагоны в последние дни. Дальше не ходил.

Все опять задумчиво помолчали. Все больше темнело. Автоматика зажгла еще работающие фонари. На машинах включили прожектора и фары. Поиск медленно угасал не добравшись до своего логического конца, т.е. до нас. Вот все загрузились и поехали восвояси, причем напрямую, мимо нас. Осветив на секунду наш заснеженный джип колонна проследовала дальше. Едущий последним джип отстал и, раскидав колесами снег, заехал с другой стороны КамАЗа. Мы замерли. Развернувшись лицом к площади они тоже потушил огни, но в отличие от нас глушить двигатель и печку не стали. Через Камаз громко слышалась музыка, какие то переговоры. Основная колонна между тем уходила все дальше и дальше. Угрюмый жестом приказал нам сидеть и осторожно вышел из машины. Вернулся минут через пятнадцать.

– Их четверо. Двое впереди, двое сзади. Вооружены. Кажется выпившие. Подходим втроем с разных сторон. Встаем двое у дверей со стороны водителей. Один с автоматом страхует со стороны пассажиров. Если умудряются выскочить, то они на его совести. Мы с Птицей одновременно стреляем. Главное вывести из строя водителя, а потом планомерно убрать всех остальных. Вопросы, пожелания есть? Тогда пошли.

– Вопросов нет, – ответил я, – есть предложение. Угрюмый надо бы одного человечка взять живым да поспрашивать. Угрюмый скорчил рожу, но не возразил:

– Согласен, но которого брать?

– Того, который сидит на пассажирском сиденье впереди, – вмешалась девчонка. Я довольно скривил губы.

– Почему этого? , – недоуменно спросил он.

– Потому что он главный над ними, – ответила она.

– С чего вы это взяли, что он главный? Может быть он сзади сидит.

– А ты сам где сидишь?, вопросом на вопрос ответил я.

– Это психология. Я её немного изучала, – извиняющимся тоном произнесла девочка. Угрюмый посопел и выдал план действий.

Мы тихо-тихо выбрались из машины. Алина (девочку звали Алина, как оказалось) с Серегой незаметно перебрались на ту сторону улицы, а мы засели сзади джипа. Алина должна была показаться на другой стороне из главного входа политеховской общаги, увидеть джип, испугаться и нырнуть обратно внутрь, а Серегу, вооруженного Бизоном, отправили её прикрывать. Мы рассчитывали, что за девочкой ломануться двое сзади, а водила и шеф останутся в машине. Так как улица узкая, а на бордюрах намерзли большие сугробы, то водила скорей всего не поедет и машина останется на месте. А мы с Угрюмым обезвредим водилу и возьмем шефа.

Все получилось нормально и в итоге, мы стали богаче на почти целый джип, четыре автомата, четыре пистолета и три одноразовых гранатомета, в нагрузку получив мычащее и барахтающееся связанное тело. Вернулись домой мы далеко заполночь. Нас ждали. На башенке торчал Саня. Все мужики, вооруженные так, словно собирались устроить вторую мировую войну, толпились у ворот встречая нас. Новенький Дмитрий тоже был здесь с охотничьим ружьем в руках.

– Так, – начал Угрюмый, – чего стоим, кого ждем.

– Вас, – пискнули нарисовавшиеся в толпе дети.

– Вы вообще брысь спать, остальные объясните мне тупому, что было бы если бы сейчас подъехали не мы?, – я никогда не видел Угрюмого таким злым.

– Я объясню вам. Большинство бы убили, а те кто остались в живых в скором времени бы завидовали мертвым. Вас здесь семь человек. Кто наверху? Никого?

– Так ведь никто не знает, – пробовал возразить Пашка.

– Угрюмый прав, – тяжело сказал Саня, – если бы были чужие, то мы бы попали.

– А что нам было делать…, – снова начал Пашка, но Угрюмый перебил его.

– Вам надо было, после сигнала с башни, что в вашу сторону идут машины, потушить все огни. Женщин и детей спрятать в непростреливаемом помещении, а самим рассредоточиться, по разным сторонам. Если машины проехали, то послать за ними наблюдателя и до его возвращения соблюдать маскировочный режим. Если же машины остановились и вы обнаружены, то в первую очередь воспрепятствовать прорыву машин и рассекречиванию объекта. В любом случае на данном этапе необходима эвакуация.

Все молчали. Угрюмый говорил правильно. К сожалению мы не были крутыми спецназовцами, но если мы хотели выжить, то нам нужно было стать бойцами и мы все это понимали.

В это время из багажника вытащили пленного. Связанный, с кляпом в зубах, он производил жалкое впечатление. От него воняло пивом, глазки бегали и он пыжился что-то сказать.

– А это кто?, – спросил Майкл в наступившей тишине.

– Бандит из той шайки, – коротко ответил Серега.

– А зачем он нам здесь, – снова спросил Майкл, – он не военнопленный, тюрьмы у нас нет, держать нам его негде, кормить тоже резону большого нет.

– Зачем, зачем, – скуксился Угрюмый, – затем. Идея Птицы, признаю, неплохая. Взять языка, для того чтобы узнать о банде Шерхана.

Судя по молчанию всем уже было известно про нашу сегодняшнюю стычку и про банду некоего Шерхана. Пленник перебегал глазами с одного лица на другое.

– Кто этим займется, – опять вмешался неугомонный Майкл.

– Ты!, – рявкнул Угрюмый.

– Я думаю тот, чья идея, – рассудительно добавил Саня.

Здрасьте, самолет летел, колеса терлися… Я то тут причем. Впрочем, нечего было лезть, хотя сейчас, если хочешь выжить, такая позиция не катит.

– А что потом с ним будет?, – неожиданно задала дурацкий вопрос Пашина жена.

Разговор прервался сам собой. Все сразу задвигались и стараясь не глядеть друг другу в глаза поспешили в дом. Около машины остались пленник, Саня, Угрюмый, Серега, Майкл, я и привалившаяся к капоту Алина. Саня повернулся к нам с Мишкой:

– Отвезете его подальше, допросите и потом возвращайтесь домой.

– Особо не цацкайтесь, – добавил Угрюмый, – Кого вам еще дать?

– Я поеду, – вмешалась молчавшая до сих пор Алина, – Водитель я хороший, сами убедились.

Саня подозрительно посмотрел на неё. Та встретила его взгляд невинным похлопыванием длинных ресниц.

– Хорошо. Я отвел Саню и Угрюмого в сторону и сказал:

– Когда вернемся, то машина остановится за четыре дома, потом выйдем мы с Мишкой, и одни зайдем в ворота. Если пойдем втроем, или подъедем, то стреляйте. Оставьте нескольких дежурных.

– У тебя в родне кэгэбэшников не было?, – спросил Саня, а Угрюмый с уважением посмотрел на меня.

Мы усадили пленника в машину на заднее сидение. Алина скакнула на место водителя, Мишка сел сзади, уткнув ствол ПП в бок трофею, а я (блин!) уселся на пассажирское «командирское» сидение спереди. Джипяра тихо заурчал двигателем и двинулся в город, подальше от базы.