Внезапно раздавшиеся хлопки вернули Джеймса на землю. Он отпрыгнул от девушки и схватился за рукоять спрятанного на пояснице пистолета, прежде чем сообразил, что в комнате теперь на двух людей больше. Ещё доля секунды ушла на то, чтобы оценить цветовую гамму волос этих людей, сравнить с цветом волос Рона и женщины внизу и понять, что убивать их не следует. По крайней мере, пока.

— Фред! Джордж! Да перестаньте же наконец! — возвела глаза горе Гермиона.

— Привет, Гарри! — сияя, воскликнул один из близнецов. — Ах, как ты обошёлся с Вальпургой! Высший класс!

— Это мои старшие братья, Фред и Джордж, — показал Рон.

— Нет, это я — Фред, а вот он — Джордж.

— Ты с ума сошёл? Мы же договорились, что на этой неделе Фред — я!

Джеймс окинул братьев профессиональным взглядом. Они были чуть выше Рона, старше его на пару лет, выглядели более коренастыми и плотными, и были идентичными настолько, что с первого взгляда их невозможно было различить. Впрочем, у одного из них была крошечная родинка на виске, а у второго почти незаметно косил один глаз. Оба брата производили впечатление самодельных бомб с детонатором на основе нитроглицерина, готовых взорваться по поводу и без повода. Джеймс готов был побиться об заклад, что в кабинете школьного завуча[20] для отчётов о проделках каждого из братьев выделен отдельный шкаф.

— С тех пор, как они сдали экзамен на аппарацию, они отказываются сделать даже шаг, если могут аппарировать, — пожаловалась Гермиона Джеймсу. — От их хлопков уже голова болит.

— Спуститься по лестнице было бы дольше на целых тридцать секунд, — заметил один из близнецов.

— А секунды — это сикли, галеоны и кнаты, — добавил второй.

— Ой, что я говорю, ты же потерял память и не знаешь, что такое аппарация, — схватилась за голову Гермиона.

— Ну почему же, знаю, — ответил Джеймс. Перед его мысленным взором открылся учебник чароделия. — Аппарация, она же трансгрессия, — мгновенное перемещение субъекта в другое место. Субъектом аппарации обязательно должно быть мыслящее существо; корректный перенос тела этого существа зависит от сонаправленности векторов направления, устанавливаемых для каждой части тела; корректный перенос предметов, с которыми соприкасается субъект, — от его магической силы. Не существует предела по дальности переноса. Пределы по грузоподъёмности рассчитываются по формуле M равно K×H×Q, умноженных на сумму по i от нуля до k_i×λ²_i, делённых на корень кубический из суммы μ_i и σ_i, где K — магический опыт субъекта, H — количество мидихлориан на одну клетку его тела, в среднем, для тканей центральной нервной системы, λ — магическая восприимчивость материала вещи, μ — её масса…

Завороженные подростки уставились на безмятежно декламирующего Джеймса, словно на обезьянку, которая заявилась на собрание клуба любителей поэзии со стихами собственного сочинения и затмила там всех, включая специально приглашённых литераторов.

— Ты что, прочитал весь учебник? — почти благоговейно произнёс Рон, в чьей голове такое действие не укладывалось органически.

— Нет, там ещё страниц сорок осталось, — скромно ответил Джеймс, ковыряя носком ботинка пол.

— Ты. Сам. Без принуждения. Прочитал почти весь учебник?! — Рон переглянулся с Гермионой. — Гермиона, он не только память потерял! Кто ты такой и что ты сделал с нашим Гарри?

— Ребята, — попытался замять тему Бонд, — я совсем-совсем ничего не помню. Нельзя обвинять меня в том, что я пытаюсь восстановить знания, которыми до инцидента, судя по всему, я обладал.

— Да не обладал ты никакими знаниями, — проворчал Рон. — Ты всегда считал, что учиться скучно, предпочитал участвовать во всяких приключениях, испытывать удачу. А домашки списывал вот у неё. Она ещё постоянно ворчала по этому поводу, что никто не будет воспринимать Человека-Со-Шрамом всерьёз, если выяснится, что он не сам писал свои сочинения.

Джеймс переварил эту информацию. Он мало что знал о личности Гарри Поттера, но чем больше он о ней узнавал, тем меньше она ему нравилась. Ведь может же черепно-мозговая травма взболтать мозги настолько, что их обладатель наконец-то за них возьмётся, правда?

Тем временем Фред и Джордж сноровисто разматывали нечто, похожее на длинные розовые спагетти. Кто-то из близнецов заметил удивлённый взгляд Джеймса и снизошёл до объяснений:

— Удлиннитель ушей. Мы пытаемся узнать, о чём они совещаются там, внизу.

— Это что-то типа подслушивающего устройства? — Джеймс протянул руку и потрогал розовый шнурок. Он был тёплым и наощупь казался живым.

— Подслушивающее устройство, точно, — хохотнул Фред. — Более точного названия для нашего Удлинителя ушей ещё никто не предлагал!

— Вы только поаккуратнее, — посоветовал Рон, глядя на Удлинитель. — Если мама опять увидит…

— У них большое собрание, стоит рискнуть, — пожал плечами Джордж, аккуратно направляя сброшенные в лестничный колодец кончики Удлинителя в сторону двери. — Блин, никак не дотягивается…

— И не дотянется, — сказала девочка, возникшая из-за открывшейся двери. Классическая огненная грива, вздёрнутый носик, карие глаза и разительно контрастирующая с этой характеристикой общая несимпатичность однозначно определяли в ней младшую сестрёнку Фреда, Джорджа и Рона. — Ой, Гарри, здравствуй. Мне сказали, что ты схлопотал по кумполу, и не помнишь, что мы с тобой… — Она покраснела и отвернулась к старшим братьям. — А с Удлинителями ушей ничего не получится, мама наложила на дверь Заклятие недосягаемости.

— А ты откуда знаешь, Джинни? — спросил Джордж, сразу упав духом.

— Мне Тонкс рассказала, как это выяснить, — ответила Джинни. — Ты просто кидаешь в дверь чем попало, и если не долетает, — всё, значит, недосягаемая. Я бросала с лестницы навозные бомбы, — ты, Гарри, не знаешь, это такая бомба, которая при взрыве…

— Я догадался, — поспешно сказал Джеймс. — Слушай, э-э-э… Мы правда с тобой?..

— Ну вот, я бросала навозные бомбы с лестницы, так они отплывают от двери, и только, — громко продолжила медленно краснеющая Джинни. — Можете не рассчитывать, что просунете под неё Удлинитель ушей.

Фред глубоко вздохнул.

— Жалко. Я так хотел узнать, что поделывает старина Снегг.

— Снегг здесь?! — воскликнул Рон.

— Ага, — ответил Джордж. Он уже смотал Удлинители ушей, тщательно закрыл дверь и сел на одну из кроватей. — Сейчас отчитывается. Секретность — ух!

Джеймс Бонд наконец-то сложил два и два.

— Джинни, ты бросала бомбы, расшвыривающие навоз, в замкнутом помещении, в котором живёшь, целясь в дверь, за которой проводится крайне секретное заседание единственной организации, способное противостоять Сама-Знаешь-Кому?!

— А что тут такого? — захлопала глазами девочка. — Может, ты ещё вспомнишь, кто купил мне эти навозные бомбы? А кто меня учил их метать? «Замахивайся сильно, но не сжимай её плотно, а то она у тебя в руке взорвётся…» И кто тренировал меня на двери в кабинет завуча?

Суперагент схватился за голову.

— Ничего! С этого момента всё пойдёт совершенно по-другому!!!

— Значит, вы говорите, что в волшебном мире из меня сделали клоуна и придурка?

Суперагент деловито мерил шагами комнату. Одной кровати сидели близнецы и Рон, на другой — тесно прижались друг к другу девчонки. Все пятеро, не отрываясь, следили за размеренно движущимся Джеймсом, качая головами в такт его шагам.

— Значит, Сами-Знаете-Кто возродился, но я единственный свидетель, а мне никто не верит?

— Министерство думает, что ты агент Дамблдора, — ещё раз объяснила Гермиона. — Что ты по его наущению плетёшь всякую ерунду, чтобы напугать народ. Все знают, что единственный, кого Сам-Знаешь-Кто боится, — это Дамблдор. Маги захотят, чтобы Альбус стал новым министром магии, и Корнелиус Фадж потеряет власть.