В банковском зале воцарилась тишина. Джеймс Бонд кожей ощутил десятки ощупывающих его взглядов. Если до сих пор кто-то и не знал, где находится Гарри Поттер, теперь сомнений ни у кого не осталось.

— Ты абсолютно уверен, что гоблины сохраняют нейтралитет? — шепнул Джеймс Римусу.

Гриштык провёл всю компанию в коридор, по полу которого были проложены рельсы. В ответ на звуковой сигнал по рельсам подкатилась тележка. В транспортном средстве гоблинов было только четыре места, поэтому вместе с Бондом и Гриштыком отправились Минерва МакГонагалл и Аластор Грюм.

Колея петляла и кружила; самоходная дрезина прошла через несколько стрелок и замедлила ход только минут через пятнадцать. По прикидкам Джеймса, за это время они проехали не меньше пяти километров, но он и представления не имел, в каком направлении.

Дрезина замерла напротив крошечной дверцы в стене. Гриштык, за всё время поездки не проронивший ни слова, отпер её взятым у Минервы ключом. Изнутри вырвалось облачко зелёного дыма.

— Что это за дымок? — поинтересовался суперагент у гоблина.

— Это остатки нервно-паралитического газа, — ответил тот. — Пока сейфы заперты, в них искусственно поддерживается непригодный для дыхания воздух. Бороздки на ключе запускают механизм очистки атмосферы. Если вор попытается взломать сейф, он не успеет завершить своё противоправное действие. Это один из простых сейфов, более серьёзные, на нижних уровнях, проверяют ещё, кто находится по ту сторону двери, и, если им не нравится посетитель, они засасывают его внутрь сквозь дверь. Не сменив атмосферу, понятно.

— Поразительное человеколюбие, — восхитился Бонд.

— Мы здесь не в бирюльки играем, — поджал губы гоблин. — Зато весь мир знает, что нас нельзя обокрасть.

— Не весь. Маглы о вашем банке даже не осведомлены.

— Маглы? Да кого они интересуют, эти тупицы. Вы же сами слышали, они придумали пользоваться бумажками и даже пластмассовыми карточками вместо полновесных монет. У них, небось, и хранить-то в банках нечего!

Бонд промолчал, но дал себе зарок при случае подумать, так ли уж сильно различаются точки зрения Волан-де-Морта и противостоящего ему мира в отношении маглов.

Тем временем гоблин закончил возиться с дверью и отворил её. Внутри сам собой вспыхнул факел, озаряя груду золота.

— И это всё моё?! — изумился Бонд.

— Твои родители оставили это тебе.

— Сколько же здесь?

Гриштык окинул рассеянным взглядом столбики монет.

— Два миллиона восемьсот тридцать четыре тысячи шестьсот семьдесят один галеон, три миллиона четыреста семнадцать тысяч триста одиннадцать сиклей и шесть миллионов девятьсот пятьдесят две тысячи четыреста сорок два кната.

— Вау! И всё это заработали честным трудом два молодых специалиста за три года работы в министерстве магии во время жестокой войны?

— Не «вау», а самообновляющаяся записка на внутренней стороне двери, — проворчал Грюм, неправильно поняв, к чему относилось слово «вау». — Давай, малец, бери, сколько надо, и пойдём отсюда.

— А сколько надо? Какая у вас стоимость потребительской корзины студента на полном обеспечении? — обратился Джеймс Бонд к своему декану. — Сотни галеонов хватит?

— Тебе ещё товары на следующий год покупать, — с сомнением сказала Минерва.

— Решено! Возьму сто пятьдесят. — Джеймс Бонд с наслаждением запустил руки в кучу золотых монет, опомнился и проворно набил полотняные мешочки золотыми, серебряными и бронзовыми монетами. — Тяжело, блин. Сто пятьдесят галеонов золотом — это же десять с четвертью фунтов[30].

— Монета должна быть тяжёлой и звонкой, — отчеканил гоблин, запирая сейф.

— А можно оставить это золото у вас, чтобы не таскать всю эту тяжесть с собой, и просто расплатиться поручением перенести определённое количество золота из моего сейфа в сейф получателя?

— Чего?

— Ну представьте. Золото лежит у вас. Я пишу: «Я, Гарриот Джеймс Поттер, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, поручаю вам передать 17 галеонов золотом из моего сейфа в распоряжение Аластора Грюма». Вы это выполните?

— Конечно, выполним. Это ваше золото, вы и решаете, кому его давать. Но как вы докажете, что это вы сами написали это поручение?

— Вариант А — там будет моя подпись. Вариант Б — там будет подпись казначея банка.

— А почему казначей будет ставить на вашем пергаменте свою подпись?

— Потому что казначей сделает очень много подобных пергаментов, каждый из которых будет являться платёжным обязательством на один галеон. И каждый клиент банка сможет передать в распоряжение банка своё золото, получив взамен адекватное количество квитков пергамента. И каждый сможет забрать причитающееся ему золото в обмен на этот пергамент.

— Хммм…

— Подумайте. Золото при этом будет спокойно лежать у вас. Маги будут обмениваться платёжными обязательствами, а за золотом они будут приходить всё реже и реже, потому что никому не охота таскаться с такой тяжестью… Эти кошельки мне уже все руки оттянули.

— Золото будет лежать у нас?!

— Ну да! И вы сможете выдавать такие пергаменты в обмен на ювелирные изделия, согласно их оценке. Вы получаете драгоценное изделие, а в обмен отдаёте листы пергамента!

— Очень, очень интересно…

— Я вам больше того скажу. — Джеймс Бонд наклонился к самому уху гоблина. — Ведь никто не может проверить, сколько золота у вас в хранилищах. Поэтому вы сможете изготовить больше пергаментов, чем у вас есть золота. И никто ничего не узнает, если только весь мир разом не попробует забрать своё золото.

— Поразительно!!! Гениальная идея! Гарри, я понимаю, почему вас называют потрясающим, уникальным мальчиком!

Джеймс Бонд смущённо зарделся.

— Только как бы нам назвать эти листы пергамента? «Платёжное обязательство» — это так длинно и неэстетично.

— Вы же банк. Назовите «банковская краткосрочная облигация», или, сокращённо, «банк-нота». Придумайте дизайн покрасивее, чтобы её было приятно держать в руках. Богатый орнамент, тонкие украшения, с одной стороны — какое-нибудь узнаваемое здание, а с другой — портрет Корнелиуса Фаджа или, там, Альбуса Дамблдора. И чтобы никто не мог изготовить подделку — снабдите каждую банкноту индивидуальным номером. Усейте рисунки большим количеством тонких деталей. Вплетите в пергамент металлические нити. Нанесите ещё один рисунок, который будет виден только под определённым углом зрения, ещё один — который будет виден только на просвет, и ещё один — который будет виден только при определённом свете…

Гриштык лихорадочно записывал откровения на собственных манжетах.

— Да, да, и надо будет обязательно подобрать цвет! Такой солидный, тёмно-зелёный, ассоциирующийся с благородной патиной.

— Вы можете выпустить банкноты достоинством не только один галеон, но и два, три, пять, десять… — подсказал Джеймс.

— А ещё отдельно банкноты для сиклей и для кнатов… Ну, для одного кната выпускать целую банкноту будет слишком жирно, но двадцать кнатов — это уже вполне…

Дрезина остановилась у входа в главный зал.

— Господин Поттер, банк «Гринготтс» перед вами в долгу, — церемонно поклонился гоблин. — Я обещаю вам, что вы будете привилегированным нашим клиентом.

— Да ладно, — пожал плечами Бонд. — Это ведь, на самом деле, самая очевидная идея из всех. Я могу вам ещё несколько подкинуть, если эта сработает.

Гриштык ещё раз поклонился.

— Интересно, откуда этот мальчуган столько знает, — пробурчал Грюм под нос. — Сначала взорвал передо мной фонарь, теперь вот какие-то банк-ноты придумал… Слишком уж он умный для потерявшего память.

— Что вы там говорите, Аластор? — всполошилась Минерва. Она, как декан факультета, на котором учились Уизли, нервно реагировала на слово «взорвать». По той же причине она была слегка туговата на ухо.

— Да так, Минерва, думаю вслух, — и Аластор смерил Джеймса взглядом, из которого прямо сочилось подозрение.