Овладев этими второстепенными крепостями, Магомет направился к городу Кхаибару. Он был сильно защищен окопами и крепостью ал-Камус, построенной на крутой скале и считавшейся до того неприступной, что Кенан ибн ал-Раби, глава или царь этого народа, сделал ее складом всех своих сокровищ.

Осада этого города была самым важным из всех военных подвигов, предпринятых до тех пор Магометом. Когда Магомет в первый раз увидал толстые и прочные стены города и эту крепость, возвышавшуюся на скале, он, говорят, обратился со следующей молитвой:

«О Аллах! Владыка семи небес и всего, ими осеняемого! Владыка семи земель и всего, ими произрастаемого! Владыка злых духов и всех, кого они совращают с истинного пути! Владыка ветров и всего, что они разбрасывают и рассеивают! Мы умоляем Тебя передать в наши руки этот город со всем, что он содержит, и со всеми богатствами его земель. К Тебе обращаемся мы за помощью против этого народа и за защитой от всех напастей, окружающих нас».

Чтобы придать больше торжественности своим молениям, он избрал для них высокий утес на каменистом месте, называемом Мансела, и все время, пока продолжалась осада Кхаибара, он ежедневно семь раз обходил вокруг утеса, как принято это делать вокруг Каабы. Впоследствии на этом утесе была воздвигнута мечеть, и она стала предметом почитания всех набожных мусульман.

Осада крепости продолжалась несколько времени, изощряя ловкость и терпение Магомета и его войска, мало привычного к нападениям на укрепления. Оно к тому же страдало от недостатка провианта, так как арабы в своих быстрых набегах редко запасаются жизненными припасами; евреи же при их приближении опустошили поля и срубили пальмовые деревья вокруг своего города.

Магомет лично руководил атакой; осаждающие, защитившись траншеями, пускали в ход тараны для разбития стен; наконец, они проделали брешь, но в течение нескольких дней все попытки проникнуть в город были энергично отражены. Одно время приступ повел Абу Бакр, неся знамя пророка; хотя он сражался очень храбро, но тем не менее принужден был отступить. Следующую атаку повел Омар ибн Кхаитаб; он дрался до самой ночи, но безуспешно. Третьей атакой руководил Али, которого Магомет вооружил своей саблей, называемой резаком. Вручая ему священное знамя, он назвал его «человеком, любящим Бога и Его пророка, и которого любят Бог и Его пророк. Человеком, не ведающим страха и никогда не поворачивающимся спиной к неприятелю».

Здесь уместно дать характеристику личности Али, основываясь на предании. Он был среднего роста, но крепок, плотен и замечательной силы. Лицо у него было улыбающееся, необыкновенно цветущее, окаймленное густой бородой. Отличался он веселым нравом, острым умом и религиозным рвением, а за свою неустрашимую храбрость прозван был «Львом Бога».

Арабские писатели любят с особенными преувеличениями рассказывать о подвигах своего излюбленного героя при Кхаибаре. По их словам, на нем была ярко-красная одежда, а поверх ее – стальная кираса (панцирь). Взобравшись с товарищами на высокую груду камней и щебня напротив пролома, он на вершине ее водрузил свое знамя, решив не отступать, пока крепость не будет взята. Евреи выступили, чтоб прогнать осаждающих. В стычке Али сцепился с еврейским начальником ал-Харетом и убил его. Брат убитого вышел, чтоб отомстить за его смерть. Он был гигантского телосложения, имел двойную кирасу, двойная чалма обмотана была вокруг его непробиваемого шлема, и спереди красовался громадный бриллиант. С каждой стороны у него висело по сабле, и он махал копьем о трех остриях, как бы трезубцем. Воины оглядели друг друга и обменялись хвастливыми словами в восточном духе.

«Я, Мархаб, – сказал еврей, – вооружен со всех сторон и страшен в битве».

«А я, Али, которого мать, рожая, назвала ал-Хаидаром» (Рычащим львом).

Мусульманские писатели быстро кончают с еврейским бойцом. Он напал на Али со своим копьем о трех остриях, но был ловко отражен, и прежде чем успел прийти в себя, удар, нанесенный палашом Джуль-Факаром, рассек надвое щит, прорезал шлем, двойную чалму и здоровый череп. Гигантская фигура, безжизненная, пала на землю.

После этого евреи укрылись в крепости, и началась общая атака. В пылу битвы щит Али был сорван, и тело его оказалось ничем не защищенным; схватив тогда ворота, он снял их с петель и употреблял их как щит во все остальное время битвы. Абу Раф, слуга Магомета, подтверждает этот факт: «Я рассматривал эти ворота вместе с семью товарищами, и мы, восемь человек, не могли поднять их».[21]

Взяв крепость, магометане осмотрели все подвалы и башни, чтобы найти те богатства, которые, предполагали они, скрыты были здесь Кенаном, еврейским князем, но ничего не нашли. Тогда Магомет спросил у Кенана, куда он спрятал свои сокровища? Еврей отвечал, что все они ушли на содержание войск и на приготовления к защите, но один из его неверных подданных открыл место, где спрятаны были значительные сокровища. Так как они не удовлетворили ожиданий, то Кенан предан был на жертву мести одного мусульманина, брат которого убит был куском жернова, брошенного им со стены. Мусульманин этот одним ударом сабли отрубил ему голову.[22]

Находясь в крепости Кхаибар, Магомет едва не пал жертвой мести евреев. Когда он попросил приготовить ему мясо на обед, ему подали баранью лопатку. Откусив от нее кусок, он почувствовал странный вкус и выплюнул кусок, но тотчас же ощутил мучительную боль в желудке. Один из его последователей, по имени Базхар, который ел, ничего не замечая, упал и умер в судорогах.

Все смутились и ужаснулись; после тщательного дознания выявилось, что баранину эту жарила пленница Зайнаб, племянница Мархаба, гиганта, убитого Али. Когда ее привели к Магомету, обвиняя в том, что она подложила яда к мясу, она смело призналась в этом и объяснила желанием справедливо отомстить Магомету за то зло, которое он причинил ее племени и семье. «Я думала, – сказала она, – что если ты – истинный пророк, то заранее откроешь грозящую тебе опасность; если же ты только обманщик, то погибнешь и мы освободились бы от тирана».

Арабские писатели высказываются различно относительно участи, постигшей эту героиню. По словам одних, ее предали мести родственников Базхара, умершего от яда; по словам же других, ее красота пленила Магомета, и он возвратил ее семье.

Те же писатели редко передают о каком бы то ни было выдающемся эпизоде из жизни Магомета без того, чтоб не присоединить к этому рассказу чего-нибудь чудесного. Так и в данном случае они уверяют, что отравленная лопатка барана получила дар слова и предостерегала Магомета от грозившей опасности, но очевидно, что дар слова этот появился несколько поздно, так как Магомет успел проглотить столько яда, что отравился на всю жизнь и часто страдал от припадков сильной боли; даже в последние минуты жизни он жаловался на то, что его сердце усиленно бьется, отравленное кхаибарским ядом.

Более нежно отнеслась к нему другая пленница, Сафия, у которой были еще более веские основания для мести, чем у Зайнаб; она только что вышла замуж за Кенана, преданного смерти за свои богатства, и была дочерью Хойа ибн Акхтаба, князя кораидитов, казненного с семьюстами подданными на площади Медины, о чем мы выше рассказали.

Сафия отличалась замечательной красотой, поэтому неудивительно, что она тотчас же заслужила благоволение Магомета, который, по обыкновению, пожелал присоединить ее к числу обитательниц своего гарема, но зато крайне странно, что она отнеслась благосклонно к такой участи. Мусульманские писатели объясняют это тем, что она будто бы подготовлена была к тому сверхестественным явлением.

Когда Магомет стоял лагерем перед городом, осаждая его, ей ночью привиделось, будто солнце спустилось с неба и скрылось в ее чреве. Когда она утром рассказала об этом видении мужу своему, Кенану, тот, ударив ее по лицу, воскликнул: «Женщина! Почему ты иносказательно говоришь об этом арабском вожде, явившемся воевать с нами?»