Ларионова Жанна Денисовна

В сетях инстинктов

В СЕТЯХ ИНСТИНКТОВ

Из мерцавшего огоньками проигрывателя компакт-дисков, установленного у окна спальни, лилась негромкая расслаблюяющая музыка.

За окном пробуждался город, поднималась привычная для этих мест ясная утренняя заря - этот день, как и предыдущие будет солнечным и жарким.

На кровати, огромной широкой кровати из отличного финского гарнитура, возлежал популярный певец Иван Одесский - мужчина отменного здоровья и, помимо всего прочего, человек вкусов - вкусов самых разнообразных, как хороших, так и плохих. Он обожал искусство и музыку, а также роскошь. В довесок к этому шло влечение к синтетическим наркотикам, пристрастие к которым переросло в некоторую зависимость от них, и женщинам всех мастей.

Дама, опоясавшая ногами его голое тело, была восхитительна. Её длинные светлые волосы стекали по нагим плечам; её совершенные груди, дразняще висевшие наподобие спелых фруктов над его лицом, были, однако, вне пределов досягаемости его жаждущих губ. На лице у нее была кружевная полумаска, закрывавшая верхнюю ее половину.

Женщина наклонила свой изящный ротик и с жадностью поцеловала его, выбросив, как жало, язык. Он вернул поцелуй, глубоко засосав её язык в свой рот. Она нежно взяла его руки, подняла их над головой и скрутила их. Затем выдернула из-под подушки белый шёлковый шарф и крепко связав одним его концом запястья рук партнера, а другой конец шарфика надежно прикрепила к металлическому изголовью кровати. Мужчина натянул свои путы и закрыл от наслаждения глаза.

Она соскользнула вниз на его тело, и он вошёл в неё, проникая очень глубоко, подчиняясь напору её бёдер. Он буйствовал, пронзая её, врываясь, пробуравливаясь внутрь, ощущая на себе вес её вспотевшего тела.

Они были полностью захвачены моментом, поглощены жестокой силой секса "под кайфом". Прикрыв глаза, она приподнялась над ним, а затем всей тяжестью собственного тела рухнула вниз, сев на него, как на кол. Сжав своей кисой его член, дама стала делать круговые движения, вращать тазом. Ствол мужчины был довольно толстым, и при каждом вращении партнерша приятно стонала.

Он почувствовал, как глубоко внутри забил ключом оргазм, и откинул голову, выставив напоказ своё широкое, со складками горло. Рот его раскрылся в безмолвном крике, глаза глубоко запали в глазницы. В восторге от прелестных мук он неистово рвал плотный шарф, обвязывавший его руки.

И вот женщина ощутила мышцами влагалища тугую струю горячей спермы.... Прошло несколько восхитительных мгновений и когда член перестал дергаться, она слезла с опадающего кола и уселась на лицо партнера.

Иван, тяжело дыша, языком ласкал ей вульву и клитор. Потом вставил язык в уже разработанную дырочку и постарался проникнуть как можно глубже. В этот момент с алой головки его все еще слегка напряженного члена вытекли последние белые капельки.

Если партнерша в момент наивысшего наслаждения выдавала протяжный стон, то Иван просто мычал, ртом обрабатывая ее киску.

Наконец они стали потихоньку отходить. Сладостно мурлыкнув, женщина слезла с лица Ивана. Мужчина неподвижно лежал пару минут, а затем открыл глаза и запрокинул голову, чтобы увидеть, что будет дальше.

И наступила кульминация. Подойдя сзади, дама безжалостно опустила широкую тяжелую подушку к красному от пота, мясистому лицу Одесского. Она давила на нее всем свом весом, не давая дышать мужчине, ее руки оказались обтянутыми латексными медицинскими перчатками. Мужчина захрипел, он забился, исступленно задергался, ошеломлённый перспективой внезапной насильственной смерти и переполнявшим его ужасом.

Снова и снова он вертелся всем телом, но ноги его, скованные приспущенными до самых щиколоток тесными пижамными штанами, только бессмысленно исполняли в воздухе нелепые пируэты. Руки, накрепко связанные шарфом, этими шелковыми наручниками, не могли помочь ему втолкнуть воздух в его лёгкие, а мышцы тела, пусть и слегка заплывшего подкожным жирком, но еще достаточно сильного для сопротивления врагу, после ударной дозы наркотика и алкоголя больше не повиновались своему хозяину, расслабленно отзываясь в нем.

Когда первые лучики солнца проникли сквозь барьер из жалюзи, все было уже кончено.

Белые и красные проблесковые огни полицейских машин, оккупировавших все подходы к дому, мерцали, как маяки. Эфир был заполнен треском и болтовнёй регулировщиков движения. Немногочисленные прохожие - владельцы собак, выгуливающие своих питомцев, спешившие к своим проходным работяги, прочий ранний люд будто театралы наблюдали за разворачивающимся перед ними действием: на сцене находились суетившиеся полицейские, принявшие на себя озабоченный вид, который сопутствует серьезным происшествиям.

Не первой молодости зеленый "Мерседес" - без разнообразных прибамбасов, то есть абсолютно без всего, что сразу же наводило на мысль о том, что это скорее всего полицейский автомобиль, медленно проехал вниз по улице и остановился возле группы патрульных машин. Двое вышедших из неё мужчин уставились на изящный фасад здания, выполненный в технике городского дома девятнадцатого века.

Старший в этой паре, подполковник Александр Дмитриевич Сафонов, следователь по особо важным делам горпрокуратуры, одобрительно кивнул.

- Прекрасное место для убийства, - произнёс он.

- Определённо мы добиваемся убийств высшего класса в нашем городе, - заметил второй, симпатичный шатен, тридцати лет от роду. - Это, должно быть, способствует туризму.

Старший неодобрительно посмотрел на него. Дело в том, что по отзывам его коллег - он был личностью из ряда вон выходящей, стандартность решений была ему чужда, даже в личной жизни. А про то, что он сам уже много лет не пользуется услугами водителя, приезжая на место преступления самостоятельно, ходили легенды. Но глаза его безошибочным образом демонстрировали цену двухдесятилетнего периода разрушения иллюзий. Александр Дмитриевич явно устал.

Другой пассажир "Мерседеса", Сергей Платов, был почти вдвое моложе, да и фигурой мощнее. На нём были надеты черные широкие джинсы, и новая красно-черная ковбойка. Подобный вид этой простецкой одежды начисто отметал мысль о его принадлежности к органам правопорядка. И у него были свои преимущества: знание законов улицы, городской преступности, лёгкая развязность и самоуверенность человека, изо дня в день живущего своей собственной жизнью, порой с пистолетом в нательной кобуре. И в отличие от "выгоревшего" шефа, игра с ежедневно меняющимися правилами для Сергея Платова всё ещё продолжалась. Большую часть времени единственным правилом в этой игре было отсутствие каких-либо правил. Уровень престуности на полуострове с каждым годом повышался, но Платова не интересовали цифры. Он не собирался сдавался и не любил проигрывать.

Около дверей дома они протиснулись сквозь толпу полицейских и зевак и вошли в элегантное жилище. Сафонов, словно хорошая ищейка, втянул в себя воздух и зажал одну ноздрю. В доме стоял устойчивый запах - запах, с которым он сталкивался - пускай не столь часто, - но его достаточно почувствовать лишь однажды, чтобы навсегда запомнить, что он обозначает.

- Деньги, - констатировал Сафонов. - большие деньги. Он посмотрел на утончённую обстановку: совершенная, художественно оформленная мебель, толстые ковры, картины на стенах.

- Замечательно, - признался он. - уже установили, чем занимался убитый?

- Поп-музыкой, Александр Дмитриевич. Это же знаменитый Иван Одесский.

- Никогда о таком не слыхал.

- Ну что вы, - донесся голос из спальни, - каждый день по радио крутят, прямо как я проснусь, с самого утра: то "Милые глазки", то "У реки мы с тобой".

Голос принадлежал длинному и обритому инспектору главного управления старшему лейтенанту Гочи Девадзе, прибывшему ранее вместе с опергруппой.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: