- Трасса отсюда в десяти километрах, - сказал Кирилл, - мы просто с другой стороны заехали. Так что, место завидное, говорят, москвичи уже приезжали на разведку, но сюда их не пустят.

- Кто не пустит?

Филин усмехнулся в сторону.

- Не пустят, и всё.

Он в этот момент выглядел таким самоуверенным, решительным, и мне очень захотелось к нему прикоснуться, но я удержалась.

Деда Кирилла дома не оказалось. Филин ключ запасной откуда-то достал, а я стояла перед калиткой, ожидая его, и дом разглядывала. Резные наличники на окнах и крышу новую, на солнце сверкающую. Правда, с палисадником здесь вышла незадача, вместо цветов кусты смородины, и только один куст пионов, весьма хиленький между ними виднелся. Почувствовав чей-то взгляд, я глазами человека поискала, заметила женщину за соседним забором, которая с любопытством ко мне приглядывалась, и Кириллу об этом сообщила, когда он подошёл. Он в ту сторону повернулся и, немного повысив голос, сказал:

- Добрый день, Любовь Михална. Дед-то где, не знаете?

- Ты что ли, Кирилл? – Женщина ближе подошла и ладонью глаза от солнца прикрыла.

Филин меня за талию обнял и покивал, несколько устало.

- Я, я. Так где дед-то?

- А он в район с утра подался, компенсацию оформлять.

- Какую ещё компенсацию?

- Так в банке! – Женщина неожиданно вынырнула откуда-то сбоку, видимо, где-то за кустами смородины была прореха в заборе, прищурилась, к нам приглядываясь, и вытерла руки о фартук, и без этого не чистый. – Сейчас же компенсацию дают, по старым вкладам, мы все оформляем, вот и он поехал. Деньги-то не лишние, - пояснила она, увидев, как Кирилл недовольно поджал губы.

- Ясно. На пятичасовом приедет?

- Так наверное. Если не задержит ничего.

Соседка на меня уставилась, а я пожалела, что блузку на груди так и не застегнула. Кофта дерзко распахнута, даже кружево бюстгальтера виднеется. Я не знала, куда деться от чужого любопытного взгляда, и обрадовалась, когда Кирилл меня к крыльцу потянул.

- Спасибо, Любовь Михална. Мы его подождём.

- Да ждите, конечно, - проговорила она нам вслед. – Кирилл, а вы вишенки не хотите? Столько уродилось в этом году…

Филин отказался, а я рассмеялась, оказавшись в доме.

- Боже.

Кирилл только руками развёл.

- А ты думала. Деревня…

Обстановка в доме не могла не поразить, это было нечто странное. Старая мебель соседствовала с новой и дорогой, такое чувство, что старую постепенно заменяли, но хозяин этому изо всех сил сопротивлялся. Цеплялся за своё прошлое, неохотно впуская в свою жизнь новшества. Комнат оказалось всего две, в большей стояла мягкая мебель, на стене плазменный телевизор, а вот под ним старинный комод, укрытый накрахмаленной кружевной салфеткой. Фарфоровые фигурки, чёрно-белые фотографии в недорогих рамках и цветы в вазе искусственные. На полу палас, а у двери самотканный половик. На кухне, правда, плита новая, высокий белоснежный холодильник и даже соковыжималка. А вот в маленькой комнате кроме двух кроватей и шкафа ничего. Но ковёр на стене, ковёр на полу, и задёргивающиеся на середине окна, вышитые и накрахмаленные занавески.

- Ты с ним борешься? – спросила я. – Заставляешь жить по-новому?

Кирилл подошёл и обнял меня.

- Борюсь, по мере сил. – В шею меня поцеловал, а я в его плечи вцепилась.

- А если он вернётся?

- Он теперь не раньше пяти вернётся. – И в сторону спальни меня потянул.

Я чувствовала неловкость, оглядывалась, на кровати, аккуратно прибранные смотрела. На подушки, выстроенные пирамидками на них, каждая из которых была прикрыта, как раньше говорили, накидушками, кружевными. Такую «красоту» даже трогать страшно было. И уж точно нас здесь не ждали, точнее, меня. Кирилл же рукой лишние подушки на пол скинул и рывком стянул с кровати цветастое покрывало.

- Иди сюда. – Заметил мою растерянность, и первым на кровать сел, та под ним скрипнула, оказалось, что под матрасом панцирная сетка. Кирилл наблюдал за мной, потом улыбнулся. – Тебя смущает обстановка?

Я глазами с ним встретилась, едва заметно улыбнулась и покачала головой. Расстегнула последние пуговицы на блузке.

- Просто боюсь, что хозяину моё присутствие не понравится. – Наклонилась к Филину. – Помнишь, - шепнула я ему на ухо, чувствуя, как он прижался губами к моей шее, - как в сказке: «Кто спал на моей постели?».

Кирилл усмехнулся.

- С взрослым медведем я договорюсь, не волнуйся.

 Чему я всерьёз удивилась, так это белизне постельного белья. Постель была застелена по всем правилам и приготовлена, явно, для желанных гостей, бельё белоснежное, опять же накрахмалено, как раньше принято было, из-за чего казалось немного жестковатым на ощупь. Зато пуховая перина и вставка из кружева на наволочках и пододеяльнике недостаток компенсировали. И пахло от белья чем-то знакомым, травами, что ли?

Я одеяло к груди прижала, и повернулась, отчего кровать снова заскрипела.

- Твой дедушка человек аккуратный, - сказала я Кириллу и ладонью по одеялу провела. - Смотри, какое бельё. И вообще… чистота везде.

- Мне кажется, это заслуга не деда, ему Любовь Михална помогает… - Кирилл глаза открыл и заморгал. Я к нему наклонилась. – Всё-всё она про него знает. – Растянул губы в загадочной улыбке. – К чему бы это, как думаешь?

Про Любовь Михайловну мне говорить было не интересно, и вопрос я проигнорировала. Поцеловала Кирилла в нос.

- Спишь?

- Почти, - признался он, и лицо ладонью потёр.

- Откуда у тебя шрам?

Его губы дрогнули. Наверное, мысленно на женское любопытство посетовал.

- В детстве с велосипеда упал.

- Правда? – Я только головой качнула, не поверив. – А на плече?

- В юности с мотоцикла.

Я кулаком его ткнула, и Филин под одеялом заёрзал.

- Не дерись, - попросил он. – Который час?

Мне пришлось обернуться, чтобы взглянуть на будильник на тумбочке, который громко тикал.

- Четыре.

- Четыре. – Его рука под одеялом побродила по моему телу и остановилась на животе, а я по-прежнему лежала, подперев голову рукой, и Кирилла разглядывала.

- Что теперь будет?

- Что ты имеешь в виду?

Я голову опустила и лбом к его плечу прижалась. Стало ясно, что ничего толкового в ответ на свой такой важный для меня вопрос не услышу, шутить и улыбаться мне расхотелось, но и демонстрировать то, насколько расстроили меня его тон и ничего не значащие слова, я не хотела.

- Сколько тебе лет?

Я голову подняла.

- Двадцать семь.

- Вот именно. А мне знаешь сколько?

- Решил меня разжалобить?

- И у меня получится, поверь.

- Сомневаюсь.

- Во мне нет ничего, что может сделать тебя счастливой. Это тебе сейчас так кажется, а на самом деле…

- Я никогда раньше не влюблялась,- ляпнула я, прежде чем успела, как следует подумать. – Дважды замуж выходила, взвешивала все «за» и «против», принимала верное решение, но не влюблялась.

Кирилл взглядом в окно упёрся, губы облизал, словно, занервничал, и заявил:

- Я тоже кандидатура неподходящая.

- Сказал бы мне об этом раньше. – Я даже некоторую обиду почувствовала. Отвернулась от него, но когда Филин меня обнял, прилегла рядом. – Зачем ты меня сюда привёз?

- Здесь спокойно.

- Ты сказал, что здесь твой дом.

- Дом, - подтвердил он. – Я здесь вырос. Каждую кочку в округе знаю.

- Вы здесь жили?

- Я проводил здесь каникулы. – Кирилл на меня посмотрел. – Мне кажется, или ты решила покопаться в моём прошлом?

- Мне просто интересно. Что в этом такого?

- Тебе не интересно, тебе любопытно. – Он щёлкнул меня по носу.

- Не вижу в этом ничего плохого. – Я обняла его. – А ты был женат?

- Был. Ничего хорошего из этого не вышло, только с матерью поругался.

- Она была против женитьбы?

- Против развода. Но, - Кирилл рукой махнул, - я не свет в её окне, так что могу позволить себе совершать ошибки.

- А у неё есть другой свет в окне?