Она проследила за его взглядом на большое бриллиантовое кольцо на левой руке.

– Нет, – пробормотала она. – Только помолвлена. – Ей почему-то не хотелось сразу выпаливать ему про Барта. У Барта была такая особенность – становиться сразу центром разговора, а ей не хотелось, чтобы упоминание о нем нарушило эту особенную, редкую теплоту первой встречи с родным братом. – Расскажи мне о своей работе, – переменила она тему.

– Что именно? – спросил он ровным голосом.

Эрин с тревогой заметила, что он опять уставился на нее сощуренными глазами, под взглядом которых она чувствовала себя лабораторным кроликом.

– Ну, чем ты занимаешься конкретно? Ты, я знаю, в банке работаешь.

– Да. – Он пожал плечами. – Так, всего понемножку.

– Ясно, – ответила она, хотя ничего не поняла.

– А ты? – спросил он. – Чем ты занимаешься?

– У меня свой бизнес в Хьюстоне.

Густые золотистые брови удивленно поднялись.

– Что за бизнес?

Поставив локти на стол, он оперся подбородком на кулаки. Его кисти и пальцы покрывала курчавая золотистая растительность. Пальцы длинные и тонкие, не толстые и короткие, как у Барта. Ногти тщательно ухожены, отметила она про себя.

Эрин подняла на него глаза. Сквозь его густые золотые ресницы едва просматривалась синяя радужка глаз. От его внешней привлекательности ей стало как-то не по себе. Как если бы то, что он хорош собой, мешало ей ближе узнать его. Почему-то их близость казалась опасной.

– Я… гмм… моя фирма занимается организацией показа моделей одежды, – ответила она.

– Никогда ни о чем подобном не слышал, – сказал он.

Она засмеялась.

– Как раз в этом и заключается наша уникальность! – воскликнула она и в шутку потрепала его по руке.

Продемонстрировав уже знакомую ей прыть, он схватил ее за руку и крепко сжал. Казалось, целую вечность они сидели и молча смотрели друг на друга. Когда он наконец заговорил, то голос его звучал низко и неровно:

– Ты только что говорила, что хотела бы узнать меня получше. Я тоже хочу поближе с тобой познакомиться. Может, прямо сейчас и начнем?

Она судорожно сглотнула. Ей хотелось вырвать свою руку. Но даже пытаться было бесполезно – у него пальцы как из стали. Она увидела в его зрачках свое отражение, и предательское выражение собственного лица испугало ее. Вся дрожа, она прошептала:

– Начнем что?

– Начнем лучше узнавать друг друга.

Не успела она глазом моргнуть, как он встал и обошел стол. Она вдохнула воздух и хотела что-то сказать, но он уже поднял ее на ноги и сжал обеими руками. Затем одной ухватил за черные кудри и откинул голову назад, глядя ей прямо в лицо.

– Что может быть лучшим способом узнать друг друга, чем поцелуй взаимной родственной любви?

Однако лицо, которое приближалось к ней, выражало отнюдь не братскую любовь. Это была последняя отчетливая мысль Эрин перед тем, как она почувствовала, что он прижимается ртом к ее рту. Он так глубоко запустил пальцы ей в волосы, что слезы унижения смешались со слезами боли. Вторая его рука прочно обхватила ее спину, прижимая руки к туловищу, и притягивала к его твердому телу.

Она извивалась, но ее движения лишь усиливали его хватку. Она пыталась кричать горлом, но крики тонули во рту, который слился с ее ртом. Под его нажимом губы ее дрожали, и она ничего не могла сделать с его языком, настойчиво проникающим в глубину ее рта.

Никогда прежде ее так никто не целовал. Отвратительно! Смертный грех! Зная степень их родства, исследовать так глубины ее рта – это порочно, омерзительно.

Но до чего же приятно!

Она пыталась вернуть себе самообладание – не только в физическом плане, конечно. Ее ноги уже и так подвели ее, и, к своему стыду, она повисла на нем, чтобы удержать равновесие. Она изо всех сил пыталась вернуть себе волю.

Она сопротивлялась тем ощущениям, которые переливались у нее вдоль позвоночника и которые вызывали у нее дрожащую, таящую теплоту в глубине живота, которую она пыталась не замечать. Глаза, было широко распахнувшиеся от удивления и негодования, теперь сами собой закрылись, отказываясь повиноваться командам, поступающим от мозга, повелевающего им оставаться открытыми и облить презрением этого гнусного типа.

От полного падения Эрин спасло звяканье ключа, вставляемого в замок с черного хода. Она возобновила борьбу и наконец сумела отстраниться от него, и в тот же момент он поднял голову и ослабил руки. Он повернулся к двери, продолжая, впрочем, крепко держать Эрин за плечо.

В дверях стояла изящная молодая блондинка. Она по-детски улыбалась, несмотря на то, что глаза были подернуты печалью и полны глубокой тревоги.

Посередине комнаты стояла пара, застывшая в позе карикатурного объятия. На бледном лице женщины было мрачное и виноватое, опустошенное выражение.

Лицо мужчины оставалось твердым и невозмутимо спокойным. К нему и обратила блондинка свой насмешливый взгляд.

– Здравствуйте, миссис Лайман.

– Мистер Баррет, – ответила она смущенно, – что…

– Миссис Лайман, вы знаете эту женщину? – перебил он. – Вы когда-нибудь раньше ее видели?

Молодая женщина, которую называл «миссис Лайман» тот, кто по всем соображениям был ее мужем, посмотрела на Эрин и покачала головой.

– Нет, мистер Баррет, я никогда ее прежде не видела.

Баррет! Баррет!

Эрин подняла недоверчивые глаза на человека, который продолжал мертвой хваткой держать ее руку. Ее взгляд встретил холодные и безжалостные синие глаза.

– Кто вы такой! – вскричала она.

– То же самое я хотел бы спросить у вас, леди, – прорычал он, с силой выволакивая ее из кухни. Через плечо он бросил ошеломленной Мелани Лайман:

– Миссис Лайман, покричите, пожалуйста, через улицу и попросите Майка прийти сюда посидеть на телефоне. Велите ему навести справки об автомобиле, который стоит перед домом. Я буду в кабинете, но лучше, чтобы меня не беспокоили, если только не что-нибудь срочное. И пожалуйста, не выходите на улицу без сопровождения кого-нибудь из ребят.

– Хорошо, не буду, – услышала Эрин ее кроткий голос. Видно по всему, она привыкла повиноваться командам этого грубияна, чего нельзя было сказать о ней, Эрин О'Ши. Как только у нее появится возможность, она задаст ему такого жару, что он пожалеет.

Он провел ее в небольшую комнату и закрыл за собой дверь, как следует заперев ее на задвижку. Она повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо и приготовившись к бою. К ее ужасу, он вдруг грубо стянул с нее жакет и швырнул его через всю комнату на кожаный диван. Она была слишком поражена, чтобы возразить, когда он не менее бесцеремонно вытащил ее блузку из-за пояса юбки. Толкнув к ближайшей стене, он повернул ее к себе спиной и поднял ей руки за голову.

Она задыхалась от унижения и отвращения, а он ощупывал ее сверху донизу. Его руки безжалостно скользили по ее ребрам, грудям и между ними, затем вниз к талии. Они залезли под пояс юбки и обследовали ее живот и бедра. После этого он резко развернул ее лицом к себе.

Она не помнила, чтобы когда-либо в жизни была так разъярена, как в тот момент. Кровь у нее в жилах закипела, в голове застучал пульс.

Взор затуманился от нахлынувшей ярости, так что ей даже пришлось моргнуть, чтобы восстановить четкость зрения.

– Разве вы не собираетесь раздеть меня догола для обыска? – оскалилась она.

– Только если сочту нужным. Пока что нет. Но не искушайте судьбу.

Его самоуверенный ответ привел ее в еще большее бешенство, и она попыталась оттолкнуть его от себя на более приличное расстояние. К ее удивлению, он поддался и отступил на шаг.

– Кто вы, черт возьми, такой, чтобы так со мной обращаться? Я требую от вас немедленного объяснения!

Она знала, что на этого громилу ее слова произведут мало впечатления. Они ей самой показались банальными, как в мелодраме, и ребяческими, но в голове все смешалось, и она потеряла всякую способность к красноречию.