И вдруг простая идея пришла мне в голову. Простая, как слеза. Если Мигуна убили сотрудники КГБ или МВД, то они знают, какая группа крови у человека, в которого попал Мигун. И если они будут вешать это убийство на Буранского ДО того, как Сорокин сделает экспертизу на группы крови, значит, они знают, что группы крови СОВПАДАЮТ. Собственно, именно это и пытался втолковать нам вчера Пшеничный. Но! Но! Но! - билась в мозгу лихорадочная мысль. - Это же нужно использовать!!! Есть два пути!!! Первый - проникнуть к Буранскому и узнать, тянут его на признание или нет, и второй - Боже мой, это же еще проще…

Пораженный своим открытием, я замер под душем и только теперь услышал, что в ванную стучит, бьет кулачками Ниночка. Я испуганно открыл ей дверь:

- Что случилось?

- Это с тобой что случилось?! - напустилась она на меня. - Ты тут уже пятнадцать минут звука не подаешь! Я кричу, стучу - уже хотела «скорую» вызывать!

- Извини, я просто задумался… - и вышел из ванной.

- Задумался он!… Мыслитель!… - она обиженно захлопнула за собой дверь ванной.

- Тебе звонила Тамара, вечером вы идете к ее парикмахерше! - крикнул я ей.

- Зачем? - донеслось оттуда.

- Откуда я знаю?! Ты же сама просила! - ответил я, листая телефонную книгу.

- О чем я просила? - высунула Нина голову из ванной.

- О том, чтоб записать тебя к ее парикмахерше. В 5.30 вы встречаетесь на «Маяковской», правая платформа, последний вагон… - я выписал из телефонной книги домашний адрес Сорокиных: «5-я Песчаная, 162, кв. 14».

Ниночка пожала плечами и скрылась в ванной, а я наспех оделся, написал Нине записку:

«Убежал в магазин, будут через 15 минут. Игорь».

С авоськой в руках я выскочил из дома и ринулся в соседний, через два квартала, гастроном. На ходу огляделся и увидел, что слежки за мной нет. Видимо, поставили скрытый микрофон в телефонную трубку и тем ограничились, все равно меня целыми днями нет дома, слушать нечего. Все-таки, войдя в гастроном, я тут же вернулся к окну и перепроверил, нет ли хвоста. Слишком острую авантюру я задумал, чтобы проколоться на ерунде. Но слежки не было - темная заснеженная улица была почти пуста, в нашем районе живет так называемая творческая интеллигенция, и встают здесь поздно. Но и такси в такой ранний час тут не найдешь - таксишники знают, что до девяти-десяти утра им в нашем районе делать нечего. Я занервничал - мне нужна была машина и срочно - через каких-нибудь 10-15 минут Сорокины могут уйти на работу, а на улице - ни одной машины, кроме тяжеленного урчащего снегоуборочного комбайна и молочного фургона, с которого вместо молока грузчики сбросили у входа в гастроном несколько ящиков ацидофилина и тут же уехали…

- Берите ацидофилин, молока сегодня не будет! - сказала мне знакомая продавщица, и я быстро выбил в кассе две бутылки ацидофилина, банку рыбных консервов, творожные сырки и «рокфор» - больше на завтрак купить было нечего, витрины были привычно пусты. Сложив покупки в авоську, я выскочил из магазина и понял, что у меня нет выбора, я и так потерял с этим ацидофилином чуть не полторы минуты. Перебежав улицу, я запрыгнул на подножку кабины снегоуборочного комбайна.

- Эй! Куда? - заорал на меня водитель.

Я знал, чем смягчают такую публику, и показал ему приготовленную еще в магазине 25-рублевку:

- На Пятую Песчаную подбросишь? Только в темпе - туда и обратно за пятнадцать минут. Успеем?

- Садись!

Машина взревела двигателем и, задрав кверху снегоуборочный ковш, рванула с места. Минут через восемь я уже бегом взбегал на третий этаж дома № 162 по Пятой Песчаной, к квартире Сорокиных. И как раз вовремя - Алла, уходя на работу, уже запирала двери своей квартиры.

- Привет! - сказала она изумленно. - Что случилось?

- А где твой Сорокин?

- За домом, во дворе, в снегу со своим «Москвичом». А что случилось?

- Ничего, надо поговорить… - я сбежал по лестнице вниз.

Во дворе, заваленные снегом, стояли четыре частные машины - два маломощных «Запорожца», «Москвич» Сорокина и «Жигули». Хозяева, в том числе Сорокин, чертыхаясь, выкапывали их из снежных сугробов, но сразу было видно: за ночь снегу навалило столько, что им тут копать и копать!

Проваливаясь чуть не по пояс в снег, я добрался до Сорокина, сказал:

- Привет! Я на вездеходе, могу тебя вытащить в минуту, но при одном условии.

- Знаю я твое условие, - сказал он покорно. - Тебе нужен сравнительный анализ крови. Будет, вытаскивай.

- Нет, условие другое. Независимо от того, какой будет результат анализа, ты через час позвонишь мне в Прокуратуру и скажешь, что группы крови на пуле и у Мигуна НЕ совпадают.

Он отрицательно покачал головой:

- Я не могу давать ложных заключений. Я подписку давал.

- А ты и не давай ложных заключений! Телефонный разговор не является документом. Мало ли кто что скажет по телефону! Реальное заключение экспертизы ты мне дашь потом…

- Ты хочешь проверить, прослушивают твой рабочий телефон или нет?

- Вот именно! - соврал я.

- А если прослушивают, то что?

- То ровно через полчаса после этого звонка к тебе явится Бакланов, Краснов или Олейник, потому что это смешает им всю игру. Или - я полный кретин.

- Ну, одно не исключает другого, - заметил он и сказал: - Старик, я не могу сделать того, что ты просишь.

Я посмотрел ему в глаза.

- Извини, - добавил он. - С таким огнем я не играю и тебе не советую…

- Да ты понимаешь, что я могу их на этом подсечь! - закричал я ему в лицо. - Я буду знать, подсовывают мне липового убийцу или нет! А тебе это ничего не стоит, один телефонный звонок! Если они к тебе прибегут - значит, они уже давно знают, что у Мигуна, и у того, в кого Мигун стрелял, - одна и та же группа крови! И я их подсеку на этом! Ну, я прошу тебя, Саша!…

- Игорь, я тебе уже ответил… - сказал он сухо, снял мои руки с воротника своей куртки и опять заработал лопатой, откапывая свой «Москвич».

- Мальчики, что там у вас происходит? - крикнула нам издали Алла Сорокина.

- Дурак! - сказал я Сорокину, повернулся и, стараясь попасть в свои собственные следы и проваливаясь все равно в снег по пояс, побрел прочь. Гениальная идея провалилась из-за этого труса.

- Игорь! - окликнула меня Алла, но я молча прошел мимо нее.