— Как ты здесь очутился? — спросила юная ёлочка.

— Ах, это печальная история, — вздохнул бельчонок. — Ты, верно, помнишь, что маленьким я был совсем диким и своевольным?

— Да, да, помню, — ответила ёлочка. — Твоя мама частенько жаловалась, что у неё с тобой хлопот больше, чем с остальными малышами.

— Так оно и было. А в один прекрасный день мне стало скучно в родном лесу. Я носился с дерева на дерево, перепрыгивал с одной пустоши на другую и все дальше уходил от дома. Внезапно, сидя на ветке, я увидел внизу, у корней дерева, два свирепо сверкающих глаза. Я тотчас догадался, что животное, следившее за мной, кровожадная куница. Мама часто предостерегала нас от этой хищницы. Я знал, что она ещё более жестока, чем человек. Сердце ушло у меня в пятки, и я перепрыгнул на другое дерево, но куница быстро лазала по деревьям и погналась за мной. У меня и сейчас мурашки бегают по спине, когда я вспоминаю об этом. Так примчались мы к берегу реки, я — впереди, куница — по-прежнему за мной. Тут я прыгнул на низенькую вербу, простиравшую свои ветки над берегом. Куница ринулась за мной, ветки не выдержали и — плюх! — я полетел кувырком в воду! Но это меня и спасло. Совсем рядом со мной плыл обломок доски. Я влез на него и, держа курс с помощью хвоста, гордо проплыл мимо куницы. Эта обжора, совершенно озадаченная, осталась на берегу, а я плыл все дальше и дальше. Вероятно, я доплыл бы до самого конца света, если бы мальчишки с этой усадьбы не заметили мой кораблик. Они подгребли ко мне на лодке, крепко ухватили меня и, не выпуская из рук, принесли к себе домой. И вот теперь я здесь.

Тут Кирре кончил свой рассказ и перевёл дух. Он говорил без передышки, а это отражается на дыхании.

— Теперь твой черёд рассказывать новости, — сказал он ёлочке.

И она начала рассказывать:

— Старшая твоя сестра Курре вышла замуж. Всех белок из ближайших окрестностей пригласили на свадьбу. Пир был на славу. Я заглядывала в гнездо — более роскошного пиршества я в жизни не видала. Потом Курре со своим муженьком перебралась в совершенно новое гнездо в сосняке по соседству. Там, должно быть, особенно хорошо с шишками. Мама-белка считает, что Курре сделала неплохую партию.

— Как приятно, — сказал Кирре, — расскажи ещё!

И юная ёлочка стала рассказывать, как хорошо в лесу зимой, когда снег покрывает землю, а деревья сбрасывают свои лиственные наряды. Она говорила о том, как грустно было расставаться с перелётными птицами. Они и сами печалились, когда улетали в чужие страны. А Кирре слушал, широко открыв глаза. Он так несказанно радовался! И время от времени вдыхал запах ели.

Настала ночь. Свечи гасли одна за другой, детям захотелось спать, и мама уложила их в постель. В зале было совершенно темно; ель, одеревенелая и застывшая, стояла на полу во всем своём пышном убранстве. Тогда бойкий бельчонок осторожно отворил дверцу клетки. Обычно она бывала тщательно закрыта, но в рождественской спешке и веселье её оставили чуть приоткрытой. Кирре ловко соскочил на пол и вскарабкался на ветви ёлочки. Там он уселся точь-в-точь, как когда-то в лесу, он выкидывал свои старые фокусы и прыгал вокруг, задрав хвостик. Затем ёлочке снова пришлось рассказывать о том, что было в лесу. «До чего интересно», — думал бельчонок.

Под конец Кирре захотелось спать. Он прижался маленькой головкой к стволу деревца, скрестил ланки на груди и сладко заснул среди зелёных ветвей. У него было весёлое рождество, точь-в-точь как у детей, хотя рождественский козёл с дедом-морозом не привезли ему никаких подарков. Во сне он прыгал по своему шелестящему лесу, наперегонки с Курре и Карре.

Но ёлочка не спала. Она разглядывала бельчонка, спящего на её ветвях, и думала о лесе. В окно заглянул старик месяц. Он кротко улыбнулся.

— Привет с вересковой пустоши, — шепнул он. — Там тоже рождество.

Юная ёлочка улыбнулась месяцу. Она была так счастлива. Она нашла своего исчезнувшего друга. Больше она ничего не желала.