Вместе с Аланом она поднялась в его комнату.

– Еще одна подобная выходка, – и я убью его. Он самое бесчувственное существо! Думать, что я когда-нибудь захочу выйти замуж за подобного человека – нелепо! Вот великолепный образец его эгоцентризма.

Дай мне ключ.

– Что? Блейр, ты хочешь войти в мою комнату вместе со мной? Я имею в виду, как это будет выглядеть?

Блейр взяла у него ключ и открыла дверь.

– Ты можешь представить жизнь с этим человеком? Он похож на большого избалованного мальчишку, привыкшего своевольничать. Сейчас он решил, что хочет получить меня, возможно, потому, что я первая женщина, отказавшая ему, и вот он делает все, чтобы испортить мне жизнь, – она замолчала и посмотрела на Алана, с которого на пол гостиничной комнаты стекала вода. – Почему ты стоишь тут в мокрой одежде? Тебе нужно переодеться.

– Блейр, не думаю, что тебе стоит здесь находиться, и я, конечно, не намереваюсь раздеваться перед тобой.

Блейр начала приходить в себя и осознала, где находится.

– Ты, конечно, прав. Я слишком разозлилась, чтобы думать. Мы увидимся завтра?

– Если раньше я не умру от пневмонии, – с улыбкой ответил Алан.

Она улыбнулась в ответ и собралась уходить, но потом, повинуясь импульсу, вернулась назад, обняла его и прижалась губами к его губам.

Сначала он держал ее осторожно, словно не хотел вымочить ее мокрой "одеждой, но, по мере того как Блейр сжимала его все крепче и крепче и проявляла все больше страсти, он привлек ее и наклонил голову, наполняя свой поцелуй ответным чувством.

Блейр оторвалась от него.

– Мне надо идти, – мягко сказала она, направляясь к двери. – Увидимся завтра.

Некоторое время после ухода Блейр Алан стоял не двигаясь, не торопясь переодеться в сухое.

– Ты не сказала ему «нет», Блейр, – прошептал он. – Когда я целую тебя, тебе нужно идти, а он смог заставить тебя остаться на всю ночь.

В четверг утром Блейр ворвалась в Чандлер-хаус вся в слезах и бегом поднялась наверх, в свою комнату. Ей пришлось продраться через несколько букетов цветов, прежде чем она смогла достичь кровати. Отодвинув полдюжины коробок с шоколадом, она бросилась на постель и проплакала так целый час. Лиандер Вестфилд делает ее жизнь невыносимой. Вчера он опять испортил прекрасный день с Аланом. Она с Аланом поехала за город на пикник, а Ли их выследил и разрядил свой шестизарядный револьвер в воздух, напугав лошадей, и попытался втащить Блейр на свою лошадь. И опять ей удалось помешать ему, заставив лошадь подняться на дыбы, и ускользнуть.

Алан стоял и смотрел на них, не имея возможности принять в происходящем участия, так как очень мало знал о поведении лошадей, не запряженных в экипаж. По правде сказать, Блейр с трудом удалось уговорить его проехаться верхом, а не в наемной коляске, как хотелось ему.

Когда Блейр отделалась от Ли и его вздыбленной лошади, она села на одну из лошадей, взятых ею и Аланом напрокат, – другая умчалась прочь при звуках выстрелов – и потратила несколько мгновений, уговаривая Алана сесть позади нее.

Значительную часть своего детства Блейр провела на лошади, и сейчас ей понадобилось все ее мастерство, чтобы ускакать от Ли. На секунду она оглянулась на него, и Алан, вцепившийся в нее мертвой хваткой, вскрикнул от ужаса. Они неслись прямо на дерево, о которое лошадь должна была бы неминуемо разбиться.

Лиандер увидел опасность и молниеносным движением отклонил свою лошадь в сторону, но так круто, что та встала на дыбы и сбросила его в пыль. Благодаря этому, Блейр и Алан не пострадали.

К сожалению, а по мнению Блейр – к счастью, лошадь Ли не остановилась и направилась в спасительное укрытие своей конюшни.

Алан сидел, крепко ухватившись одной рукой за Блейр, другой – за седло.

– Разве ты не подвезешь его? До города несколько миль.

– Всего лишь около шести, – бросила она через плечо. – И потом, он уже привык ходить пешком.

Это произошло в среду и, по сравнению с сегодняшним днем, казалось Днем благодарения. С утра на Блейр напустился Гейст, который наконец узнал, что на озере Блейр видели с другим мужчиной и что она унизила Ли на глазах у всех.

Блейр не хотелось с ним спорить, поэтому она сказала, что этим утром встречается с Ли в больнице. Она солгала, сказав, что Ли хочет поговорить с ней о медицине, но, на самом деле, она надеялась, что в больнице его не будет.

Гейтс настоял, чтобы она вышла вместе с ним – он направился на работу, – довез ее до больницы и ждал, пока она не вошла в дверь. «Как в тюрьме», – подумала Блейр.

Внутри ей все было знакомо: запах карболки, влажного дерева и мыла. Она словно вернулась домой. Казалось, вокруг никого не было, и она пошла по коридору, заглядывая в палаты, рассматривая пациентов и желая вернуться в Пенсильванию и приняться за работу.

На третьем этаже она услышала звук, который узнала сразу же: кто-то пытался сделать вдох.

Она тут же превратилась в доктора Чандлер, вбежала в комнату и увидела задыхающуюся пожилую женщину, лицо которой уже начало синеть. Не теряя ни секунды, Блейр принялась надавливать на грудную клетку женщины, одновременно во всю силу своих легких вдувая ей в рот воздух.

Она не сделала и двух вдохов, когда почувствовала, как ее с силой оттащили прочь.

Ли так оттолкнул ее, что она чуть не упала, а сам стал прочищать женщине горло. Через несколько минут пациентка снова смогла дышать с легкостью, и он перепоручил ее заботам медицинской сестры.

– А ты зайди в мой кабинет, – сказал он Блейр, едва на нее взглянув.

В последовавшие затем двадцать минут Блейр получила такую порцию словесных упреков, как никогда до этого в своей жизни. Ли, похоже, думал, что она пыталась вмешаться в его работу и могла убить его пациентку.

Никакие оправдания Блейр не помогли. Он сказал, что ей следовало позвать на помощь, а не браться за больную, о которой она ничего не знает, что ее действия могли оказаться неверными и она могла принести больше вреда, чем пользы.

Блейр знала, что он прав, и заплакала.

Лиандер смягчился, прервал свою тираду и нежно обнял ее.