Наташа хотела было стряхнуть снег с венков и креста, но передумала - ей вдруг стало неловко нарушать эту гармонию красоты и покоя. Вместо этого она достала бутылку и открутила пробку.

- Прости меня, бабуленька… - тихо сказала она и, запрокинув голову, сделала глоток прямо из бутылки.

Водка огнем обожгла горло, у Наташи сразу перехватило дыхание и выступили слезы. Она схватила горсть снега и торопливо сунула его в рот. Едва отдышавшись, она почувствовала; как хмель жаркой волной ударил в голову, ноги вмиг ослабели, и Наташа растерянно и беспомощно опустилась прямо на снег.

- Вот так вот, бабуленька, вот так… -прошептала она.

Ей хотелось рассказать бабушке о своих достижениях, о том, как она теперь богата, какая у нее крутая машина и роскошная шуба и сколько самых разных нарядов ждет своего часа в ее гардеробе, но она не произнесла больше ни слова.

С безнадежной ясностью Наташа поняла вдруг, что пустить пыль в глаза, обмануть, ввести в заблуждение можно только живых. Мертвых не обманешь. И если смотрит на нее сейчас с небес ее бабуля, то видит она лишь то, что есть на самом деле. Свою бесконечно одинокую, несчастную и растерянную внучку.

Отчаянье, жалость к себе, обида на горькую свою судьбу разом впились в сердце, и Наташа бурно, не стесняясь и не сдерживаясь, разрыдалась.

Она плакала долго, словно стараясь выплакать до капельки и оставить вместе со слезами здесь, на кладбище, всю свою боль, безысходность и тоску.

Сколько времени она провела в слезах, сидя в своей шикарной шубе прямо на снегу, она не знала. Но постепенно боль ушла, осталось только ощущение безмерной усталости и зияющей душевной пустоты. Наташа встала, умылась снегом и направилась к выходу. Початую бутылку она захватила с собой и оставила ее на асфальте у кладбищенских ворот.

- Эй, красавица! Ты хоть скажи, кого поминать-то? - услыхала она, садясь в машину.

Наташа оглянулась - у ворот с ее бутылкой в руках стоял, виновато улыбаясь, затрапезного вида мужичок в поношенном тулупе, по всей видимости, сторож.

- Екатерину… - негромко ответила она осевшим от слез голосом.

- Екатерину, значит… - кивнул сторож и добавил смущенно: - Ты не подумай плохого, дочка, я ж со всем уважением… Не сердись, поезжай с Богом…

- До свидания, - кивнула ему Наташа…Она вернулась домой за полночь, быстро разделась и забралась в постель. Усталость давила стопудовым грузом, мыслей не было никаких, и ее глаза закрылись сами собой. Перед Наташей чередой пронеслись люди и события минувшего дня - недовольные и насмешливые лица компьютерных спецов, затюканный Женька, гостеприимные Ярославцевы, бабушкина могила, сторож на кладбище…

На нее стремительно и неотвратимо надвигался сон, но в самый последний миг перед тем, как окончательно провалиться в него, Наташа вспомнила, где она видела Колю Ярославцева - позапрошлой ночью во сне…

Встала Наташа поздно и выспалась превосходно. Тем не менее настроение у нее было неважным, и делать ничего не хотелось. Она бесцельно слонялась по квартире, избегая даже смотреть в сторону ноутбука. Во-первых, следующее задание могло появиться, видимо, только после завершения работ Коли Ярославцева, а во-вторых… Во-вторых - она сейчас прямо-таки ненавидела этот дьявольский черный ящик и проклинала свою дурацкую затею с миллиардом.

Зазвонил телефон - Наташа решила, что это наверняка Левчик, и не стала снимать трубку. Вместо этого она совершенно неожиданно для себя самой решила испечь шарлотку. Замесила тесто, почистила и нарезала кубиками яблоки, как следует перемешала все это и поставила форму в духовку.- Потом поставила на плиту чайник и присела за стол.

Сидеть просто так, без дела, было глупо, а компьютер стоял прямо перед ней, и Наташа нехотя дотронулась до мышки. Ноутбук ожил, на экран выплыла пучеглазая рыба. Спокойно смотреть на ее глупую физиономир

Наташа уже не могла. Она запустила режим «Диалог» - просто так, на всякий случай - и, к своему немалому удивлению, увидела новое распоряжение «рыбки».

«Вам надлежит в течение пяти дней приобрести максимальный пакет акций Московского завода счетных и аналитических машин (СиАМ). В настоящее время 51% акций принадлежит Группе компаний «Хан», 25% - НПО «Инфотехника», остальные акции находятся в собственности трудового коллектива завода».

Вот оно! Вот!!!

Перед Наташей наконец-то разом открылся стратегический замысел «рыбки». Сначала - открытие безумного изобретателя, потом - специалист, который доведет его идеи до опытного образца, и теперь - завод для выпуска готовых изделий! Конечно, все, что она делала до сегодняшнего дня, - казино, антиквариат, клады, биржевые торги - все было лишь подготовкой, прелюдией к решающему штурму. Самое главное начиналось именно сейчас!

От утренней апатии не осталось и следа, желание немедленно начать действовать тут же вспыхнуло факелом и захватило Наташу целиком. Она потянулась к телефону - звонить Левчику, дать указания насчет срочной покупки акций. Торопливо набрала его номер, в трубке послышались сигналы вызова, потом - щелчок и знакомый, чуть раздраженный голос:

- Слушаю!

Она уже открыла рот, чтоб огорошить своего верного помощника новым неожиданным заданием, но в этот момент в ее голове тревожным набатом громыхнуло внезапное и категоричное «СТОП!» Этот сигнал был настолько силен, что Наташа в испуге буквально швырнула трубку на рычаг телефона.

- Стоп! - сказала она себе вслух и еще раз повторила. - Стоп!

Наступал самый важный и ответственный этап в ее миллиардной эпопее. Теперь каждый ее шаг должен быть предельно выверен и безошибочно точен. Конечно, проще всего - передоверить, как обычно, все хлопоты Левчику и спокойно ждать, когда миллиард сам свалится ей в руки. Но можно ли было ему так безоговорочно доверять? - на этот вопрос у Наташи сейчас не было однозначного ответа.

Еще пару недель назад такие сомнения не могли бы прийти ей в голову. Левчик тогда был предан ей всем сердцем. Была ли это любовь или нет - не важно, важно было то, что на него можно было полагаться без малейшей оглядки. Но теперь - Наташа необъяснимым образом безошибочно чувствовала это - ситуация радикально изменилась. Ей было ясно - от прежней любви - или что там у него было - Левчика ничего не осталось.

Это обстоятельство ее нисколько не огорчало, даже наоборот. Но в том, что он, явно потеряв к ней интерес как к женщине, при этом согласился перейти на работу в «Цну», безусловно был какой-то расчет. У Наташи подспудно стали возникать неясные, смутные подозрения - а не ведет ли с нею Левчик часом какую-то свою хитрую игру?

Так это было на самом деле или нет, наверняка Наташа не знала, но и доверить ему выполнение самого главного, финального поручения «рыбки» она не могла. Нет, это задание она выполнит сама, причем постарается все сделать тихо, без излишней огласки!

Приняв решение, она стала торопливо собираться. Когда она была почти готова, и ей оставалось лишь надеть шубу, Наташа почувствовала сильный и резкий запах гари. Это в духовке горела ее шарлотка…

Весь день Наташа собирала информацию о заводе и его владельцах. Ей удалось разыскать и встретиться с бывшим директором СиАМа. Он руководил заводом в пору приватизации и поведал Наташе немало интересного о прошлых и нынешних владельцах завода. Рассказал он и о его нелегкой судьбе, о том, как и почему некогда преуспевающее предприятие превратилось в то, чем оно являлось теперь.

СиАМ никогда не относился к гигантам отечественной индустрии. В советские времена этот небольшой, но вполне благополучный завод выпускал главным образом допотопное и узкоспециальное оборудование для нужд ПВО, а из гражданской продукции - калькуляторы и простенькие электронные игрушки типа «Ну, погоди!». Но грянула перестройка, а следом - реформы, конверсия, приватизация… Прекратились заказы оборонки, примитивные калькуляторы и игрушки не пользовались спросом, завод стал гибнуть. Дирекцией конечно, предпринимались судорожные попытки удержаться на плаву. Предлагали различные совместные проекты западным фирмам - ни одна не отозвалась. Пробовали начать выпуск комплектующих для телевизоров, но наши телевизионные заводы один за другим останавливали производство, не выдержав конкуренции с японской и корейской техникой. После этого Си AM окончательно встал. Он был спешно приватизирован, но и это не помогло вдохнуть в него жизнь.