Старушка кивнула.

— Это означает физическое и сексуальное насилие, 145 — избиения, 146 — изнасилование или инцест.

Она улыбнулась и добавила:

— В те дни не любили называть вещи своими именами, не то, что сейчас.

Кел поблагодарил ее и пошел обратно.

После еще нескольких незначительных замечаний досье резко обрывалось. Последняя запись гласила, что Джил Сандберг сбежала из приюта в апреле 1960 года. Теперешнее местонахождение неизвестно.

Кел Уизерс медленно выпустил из легких воздух, только сейчас осознав, что все это время придерживал дыхание. Так, значит, Джил скрылась! Неудивительно. Она не из тех, кто зря тратит время на жизнь в приютах.

Какие-то несколько секунд Кел не понимал, радоваться или огорчаться. Значит, интуиция не подвела его. Он нашел Джил и сумел даже угадать ее прошлое, увидеть ее образ в истории маленькой заброшенной девочки. Но теперь он снова потерял ее, и годы, проведенные после побега из приюта, также были скрыты непроницаемой завесой времени. Что она делала одиннадцать лет до тех пор, пока не начала работать в "Континентал продактс", оставалось тайной. Теперь было слишком поздно идти по следу через извилистый лабиринт лжи, обманов и отчаянных попыток выжить.

Но, возможно, эти пропущенные годы вовсе не содержали ключа к личности Джил Флеминг. Что, если ключ найдется здесь, в забытом детстве, в приюте, а именно, в причине, приведшей ее в этот приют?

Это единственный огонек, мерцающий во тьме, и без него Кел вновь оказывался там, с чего начал.

Он снова вернулся к началу досье, прочел имя сотрудника службы помощи неблагополучным семьям: X.Флеминг.

Кел улыбнулся. Так вот откуда у Джил эта фамилия!

Он встал, в который уже раз направился к хрупкой старушке и спросил:

— Скажите, есть у вас список работников социального обеспечения? Имена, адреса?

Пожилая женщина улыбнулась.

— Вы имеете в виду справочный указатель служащих? Это не здесь.

— Где я могу на него взглянуть?

— В компьютере, наверху. Я покажу вам. Я сама составила этой файл.

Кел Уизерс восхищенно ухмыльнулся, помогая ей отодвинуть стул. Да, этот день поистине полон сюрпризов!

Джордан Лазарус с силой хлестнул по щеке Барбару Консидайн. Удар был так силен, что сбил Барбару с ног. Та упала спиной на диван в гостиной своей огромной квартиры. В углу рта показалась струйка крови. На щеке загорелось ярко-алое пятно.

Она глядела на бывшего мужа широко открытыми глазами.

— Где она? — спросил Джордан, делая шаг вперед. — Где она?

Барбара ничего не ответила, только во взгляде светился страх, смешанный с несгибаемым упорством.

— В чем заключалась твоя роль? — процедил он, протягивая газету с пометками, сделанными ее почерком. — Ты изводила ее? Пыталась довести до этого? Не пытайся отрицать, я все вижу по твоему лицу.

Он взглянул на нее, и в этом взгляде презрение боролось со смертной тоской. Джордан никогда раньше не питал ненависти к Барбаре, но сегодня видел в ней беспощадного врага. А выражение ее лица, одержимое, вызывающее, лишь утверждало его в этой ненависти.

— Именно поэтому ты появилась на пресс-конференции, так ведь? Поэтому сунула нос в нашу жизнь. Решила поиздеваться? Свести ее с ума? Теперь мне все ясно. Не пытайся ничего отрицать.

Барбара молча покачала головой. Большие темные глаза смотрели на Джордана боязливо, но пристально.

Он вновь показал на газету.

— Я не сказал полиции, кто писал это. Кроме меня, никто не знает. Но важнее всего, что знаю я, Барбара. Меня не обманешь. Если с моей женой или ребенком случится что-нибудь, мне известно, кто тому виной.

Джордан вцепился в плечи Барбары и с силой тряхнул.

— Если я не успею найти их вовремя, убью тебя.

Теперь их лица почти соприкасались. Он ощущал знакомый запах, чувствовал под пальцами ее плоть. Эту женщину он бесчисленное количество раз держал в объятиях, ей он доверял, жалел и даже надеялся когда-то, что она принесет ему счастье.

Руки Джордана дрожали. Неужели неправда и фальшь, уничтожившие его семейную жизнь с Джил, пробрались во все уголки его существования? Перед ним была новая Барбара, о которой он не подозревал. Фраза: "Никогда не верь женщине", — вновь всплыла в мозгу.

Поистине нужно было следовать этому правилу раньше. Теперь слишком поздно.

— Что ты сделала? Следила за Лесли и ее мужем? Ждала, пока он умрет, и тогда можно будет помучить Джил? Что? Что именно? Скажи!

Барбара продолжала молчать.

— Где она? — повторил Джордан. — Скажи все, что знаешь, иначе я покажу газету полиции.

Барбара вжалась в подушки дивана, дрожа от ужаса, но по-прежнему полная решимости сопротивляться.

— Скажи все, что знаешь, — велел он, поднимая руку для нового удара…

— Я ничего не знаю, — еле слышно пролепетала она.

Джордан поднял газету.

— Но ты это написала!

Барбара едва заметно кивнула, неохотно признавая вину.

— Тогда говори!

— Если ее нет у Лесли… если нет… тогда я не знаю. Мне никогда ничего не было о ней известно. О прошлом…

Джордан пристально наблюдал за Барбарой. Она уже не была той грустной молодой девушкой, на которой он женился когда-то, даже не той, сильной, но сдержанной женщиной, с которой он прожил шесть лет. Барбара выглядела ребенком, испуганным, напроказившим ребенком, пойманным на месте преступления и со стыдом признающим вину. Джордан почему-то верил ее словам.

— Ладно, — кивнул он.

Джордан не тревожился за безопасность Лесли Уилер. Прочтя некролог, он тотчас отрядил бригаду сыщиков и полицейских с приказом не выпускать из виду Лесли. Ее охраняли так же тщательно, как главу государства, хотя и без ее ведома, и Джордан надеялся на то, что Лесли никогда не узнает о том, что произошло.

— Может, ты и правду говоришь, — вздохнул он, вновь подняв глаза на Барбару, — и я постараюсь проверить, так ли это. Но, по крайней мере, объясни, зачем тебе это понадобилось.

Она вновь сжалась, стараясь отодвинуться от него как можно дальше.

— Я люблю тебя, — пролепетала она все тем же голосом маленькой девочки. Глаза ее вновь вызывающе блеснули. Барбара, слегка вздрогнув, взглянула на Джордана.

— Ты любишь меня, — повторил он. Слова в ее устах звучали странно. И Джордан понял, почему. За шесть лет брака Барбара ни разу не говорила ему ничего подобного. Оба обходили вопрос любви так деликатно, словно это чувство было смертельной болезнью. Но она в самом деле все это время любила его.

— Что ж, по крайней мере, ты сказала все, — вздохнул Джордан.

— Теперь я понимаю, — бросил он, презрительно скривив губы. — Ты знала, что наш брак с Джил не из счастливых, и думала, что, если постараться довести ее до отчаяния, заставить ревновать, сумеешь разлучить нас. И тогда явишься на сцену. И вся добыча достанется тебе.

Барбара ничего не ответила.

— Ты в самом деле настоящая дочь своего отца, не правда ли. Я должен был знать это, — вздохнул Джордан.

Барбара побелела и отвела глаза, впервые с сегодняшней встречи. В это мгновение Джордан догадался, что интриги Барбары начались гораздо раньше, чем он думал. Должно быть, не без ее участия он потерял Лесли за два года до того, как познакомился с Джил Флеминг. И, возможно, смерть Виктора Консидайна тоже на ее совести…

— Так вот, позволь мне кое-что объяснить, — процедил он. — Что бы ни случилось с Джил, с тобой покончено. Ты меня больше не увидишь.

Жестоко улыбнувшись, Джордан похлопал по руке сложенной газетой, бросил ее на диван рядом с Барбарой.

— Прощай, — усмехнулся он и, повернувшись на каблуках, вышел.

Барбара осталась одна в пустой квартире. Она поставила на карту все и проиграла. Джордан говорит правду. Взгляд его не оставлял в этом ни малейших сомнений. Она потеряла его. Навсегда.

Через мгновение слезы хлынут потоком, столько слез, сколько она никогда не проливала. Но пока рыдания еще не начали душить ее, Барбара сообразила, что не сказала всей правды. Ни проклятая газета, ни угрозы не смогли выбить из нее нужных слов.