– Оказывается, этот парень тоже слышал о свободе волеизъявления, – простонал он. – И требует, чтобы вы сами решили, хотите ли и дальше... Тандем не стал дожидаться окончания фразы и издал торжествующий вопль:

– Джентльмены, продолжаем игру!

Он не услышал протестующего вскрика падре, когда, схватившись за зеленую руку «вертушки», крутанул ее и та стала стремительно вращаться на штыре, упирающемся ей в пупок. Он вообще забыл о существовании отца Джона, поглощенный ожиданием того момента, когда вращение начнет замедляться, и он серией осторожных подталкиваний подведет фигуру к той точке, в которой черные сомкнутые ноги укажут точно на него.

Фигура «вертушки» описывала круг за кругом, и, пока она вращалась, взлетающие статуэтки игроков поблескивали на солнце. То ли фортуна была на стороне туземцев, то ли отвернулась от них. Тандем застыл, полуприсев, полный уверенности, что проиграть не может. Все четверо, которые противостояли ему, ни в малой доле не обладали его способностями. Вот! Теперь «вертушка» еле ползла, все медленнее и медленнее описывая последний круг. Мимо проплыла зеленая рука, затем скользнули ноги. Легкий, еле заметный толчок заставит их продолжить вращение, затем останется их чуть-чуть подтянуть, совсем немного, потом последует лишь намек на стопор, чтобы вращение окончательно замерло.

Так и надо действовать. Вот они приближаются, длинные черные конечности с изуродованными ступнями, вытянутыми в одной плоскости с голенями. Они подходят, подходят, спокойнее, так, так, мягче, мягче... а-а-ах!

Ха!

Толпа, затаившая дыхание, единым мощным порывом перевела дух, разразившись криками удивления и разочарования.

Тандем так и застыл, полуприсев, не в силах поверить своим глазам. Волосы на затылке стали дыбом, когда он вдруг почувствовал неодолимую силу, которая, появившись непонятно откуда, продолжала раскручивать фигуру, пока ее ноги не миновали его, а зеленая рука не указала на одного из соперников.

Очнулся он лишь тогда, когда отец Джон встряхнул его и сказал:

– Уходим, человече. Вас выпотрошили.

Онемев, Тандем увидел, как обливающийся слезами «крупье» подал знак туземцам, и те, набросившись на груду фигурок, стали перетаскивать их по другую сторону круга к ногам победителя. Теперь, хотя Тандем этого еще не осознал, правила поменялись. Победитель получал все.

Прежде чем земляне двинулись в обратную дорогу, «крупье» подошел к падре и протянул ему одну из фигурок. Помедлив, отец Джон снял с шеи цепочку и вручил туземцу распятие.

– Чего ради?

– Профессиональная вежливость, – объяснил падре, ухватив Тандема за локоть и таща его сквозь толпу завывающих и прыгающих кубейянцев. – Он хороший человек. И отнюдь не ревнив. Тандем даже не сделал попытки понять собеседника. Его гнев, придавленный было грузом поражения, от которого игрок онемел, прорвался наружу.

– Черт побери, эти дикари скрывали силу своей психокинетики! Но даже в этом случае они не вывели бы меня из равновесия, не останови вы игру в самый неподходящий момент, что дало им возможность собраться с силами и навалиться на меня всем скопом! Лишь по чистой случайности они стали действовать воедино! И не будь вы такой пуританской собакой на сене, я бы точно выиграл! И стал бы богатым! Богатым!

– Принимаю на себя всю ответственность. Тем не менее разрешите мне об... осторожнее!

Тандем споткнулся и шлепнулся бы ничком, не подхвати его отец Джон. Вырвавшись, Тандем еще больше разозлился. Он не хотел быть обязанным падре абсолютно ничем.

В молчании они миновали густые заросли, пока не вышли на опушку. И тут, повинуясь отцу Джону, мягко придержавшему спутника за локоть, Тандем повернулся. Сквозь узкую просеку между деревьями перед ним открывался прекрасный вид на долину.

– Так вот, Роджер Тандем, я прочитал ту статью в журнале. Она была озаглавлена «Позиции», и, к счастью для вас, наш предыдущий разговор на эту тему вызвал ее у меня в памяти. И в тот же момент я решил – если вы простите некоторое самовозвеличивание данного утверждения – «пройти вторую милю». И даже третью в случае необходимости.

Понимаете ли, Роджер Тандем, увидев эту публику, вы истолковали открывшуюся перед вами сцену в привычных для вас знаках и понятиях. Вы увидели туземцев, собравшихся вокруг устройства, явно предназначенного для азартных игр. Что подтверждали и все остальные доказательства: стоящие на коленях люди, отчаянные пари, внимание, устремленное к вращению фигуры, вы слышали мольбы и возгласы, устремленные к Даме Фортуне, стоны разочарования и крики восторга, сетования проигравших. Вы видели перед собой церемониймейстера, главного игрока, хозяина казино.

Но вот чего вы не поняли: существует определенное сходство между звуками и жестами, принятыми в азартных играх, и теми, что характерны для собраний адептов некоторых фанатичных религиозных сект, где бы во вселенной они ни проходили. Они очень напоминают друг друга. Понаблюдайте за жестами игроков, охваченными азартом, и сравните их с ужимками сектантов, участвующих в первобытном праздновании возрождения. Большая ли в них разница?

– Что вы имеете в виду?

Отец Джон указал в проем просеки.

– Вы чуть было не стали новообращенным.

Победитель гордо высился над грудой статуэток, сваленных у его ног. Чувствовалось, что все его существо до мозга костей преисполнено восторгом по случаю победы, ибо он застыл в благоговейной неподвижности, опустив руки. Но длилось это недолго. Сзади к нему подошли несколько крепких коренастых игроков. Его распростертые в стороны руки привязали в деревянному брусу. Еще один такой же брус, под прямым углом к первому, пришелся под спину победителя. Ему надежно привязали голову, кисти и лодыжки. Потом распятие подняли и понесли. В то же время «вертушку» сняли со штыря.

Даже сейчас Тандем не осознавал, какой участи избежал, – пока туземцы не перевернули распятого лицом вниз и не насадили пупком на острый конец штыря. Когда тот пронзил тело насквозь, войдя в деревянный брус за спиной, распятый стал вращаться под речитатив толпы.

Отец Джон молился вполголоса.

– Если я вмешался, то лишь из-за любви к этому человеческому созданию и потому, что не мог не подчиниться зову сердца. Я знал, Отче, что один из них должен умереть, но сомневался, что человек готов к такому исходу. Может, и создание этого мира тоже не было готово, но сие мне знать не дано. Он вступил в игру, прекрасно понимая, на что обречен в случае выигрыша, а этот человек, Тандем, пребывал в неведении. Но Тандем создан по нашему образу и подобию, Отче, и, поскольку я не получал никаких ясных знамений, свидетельствующих об обратном, то не мог поступить иначе ради его спасения, дабы пришел день, когда он сам спасется. Если же я впал в заблуждение, то лишь в силу невежества и чрезмерной любви.

Закончив молитву, отец Джон повел бледного Тандема, которого продолжала колотить дрожь, по склону холма.

– Банк всегда выигрывает, – сказал отец Джон, лицо которого тоже было покрыто легкой бледностью. – Тот, кого вы приняли за «крупье», был их верховным жрецом. Слезы, что вы сначала увидели на его глазах, были вызваны радостью от возможности заполучить новообращенного, а потом он заплакал от разочарования, когда вы проиграли. Он страстно хотел, чтобы вы одержали победу в этом тысячелетнем ритуале. В случае выигрыша вы стали бы первым землянином, представляющим их божество, которого необходимо принести в жертву таким достаточно болезненным образом. И весь ваш выигрыш был бы погребен вместе с вами как подношение божеству, чьим живым воплощением вы стали.

Но, как я сказал, банк никогда не остается в накладе. Попозже первосвященник выкопал бы его и присоединил к другим сокровищам церкви.

– Вы считаете, что жесты, которые вы делали перед "кру... перед жрецом – убедили его, что я...

– Да. Что вы поклоняетесь богу Вертикального Креста. А не Горизонтального. И я почти убедил его, что он обязан принять во внимание мысль о свободе волеизъявления и дать вам возможность самому вступить в его секту. А я, как вы успели заметить, не очень стесняюсь, когда необходимо вмешаться.