Не так ясно выступает в новгородских памятниках второй класс житых, или житьих, людей. Можно заметить, что этот класс стоял ближе к местному боярству, чем к низшим слоям населения. Житые люди были, по-видимому, капиталисты средней руки, не принадлежавшие к первостепенной правительственной знати. Класс торговцев называли купцами. Они уже стояли ближе к городскому простонародью, слабо отделялись от массы городских черных людей. Они работали с помощью боярских капиталов, либо кредитовались у бояр, либо вели их торговые дела в качестве приказчиков. Черные люди были мелкие ремесленники и рабочие, которые брали работу или деньги для работы у высших классов, бояр и житых людей. Таков состав общества в главном городе. Те же самые классы встречаем и в пригородах, по крайней мере – важнейших.
В глубине сельского общества, как и городского, видим холопов. Этот класс был очень многочислен в Новгородской земле, но незаметен в Пскове. Свободное крестьянское население в Новгородской земле состояло из двух разрядов: из смердов, обрабатывавших государственные земли Новгорода Великого, и половников, арендовавших земли частных владельцев. Название свое половники получили от обычного в древней Руси условия поземельной аренды – обрабатывать землю исполу, из половины урожая. Впрочем, в Новгородской земле удельного времени половники снимали земли у частных владельцев и на более льготных условиях, из третьего или четвертого снопа. Половники находились в Новгородской земле в более приниженном состоянии сравнительно с вольными крестьянами в княжеской Руси, стояли в положении, близком к холопам. Эта приниженность выражалась в двух условиях, которые новгородцы вносили в договоры с князьями: 1) холопа и половника без господина не судить и 2) новгородских холопов и половников, бежавших в удел князя, выдавать обратно. В этом отношении Псковская земля резко отличалась от Новгородской. В первой изорники, как называли там крестьян, арендовавших частные земли, обыкновенно со ссудой, покрутой, были вольными хлебопашцами, которые пользовались правом перехода от одного владельца к другому. Там даже долговое обязательство не прикрепляло изорника к землевладельцу. По Русской Правде закуп, бежавший от хозяина без расплаты, становился полным его холопом. По Псковской Правде, памятнику, получившему окончательный вид во второй половине XV века, изорник, убежавший от хозяина без расплаты, не наказывался лишением свободы, когда возвращался из бегов; хозяин мог только при участии местной власти продать покинутое беглецом имущество и, таким образом, вознаградить себя за невозвращенную ссуду. Если имущества беглеца недоставало на это, господин мог искать доплаты на изорнике, когда он возвращался. В подобных же отношениях к господам находились крестьяне и в княжеской Руси удельных веков. Значит, в вольной Новгородской земле сельское население, работавшее на господских землях, было поставлено в большую зависимость от землевладельцев, чем где-либо в тогдашней Руси.
Другою особенностью новгородского, равно как и псковского землевладения, был класс крестьян-собственников, которого не встречаем в княжеской Руси, где все крестьяне работали либо на государственных, либо на частных господских землях. Этот класс назывался зeмцaмu, или своеземцами. Это были вообще мелкие землевладельцы. Своеземцы или сами обрабатывали свои земли, или сдавали их в аренду крестьянам-половникам. По роду занятий и размерам хозяйства своеземцы ничем не отличались от крестьян; но они владели своими землями на правах полной собственности. Этот сельский класс своеземцев образовался преимущественно из горожан. В Новгородской и Псковской земле право земельной собственности не было привилегией высшего служилого класса. Городские обыватели приобретали мелкие сельские участки в собственность не только для хлебопашества, но и с целью промышленной их эксплуатации, разводя лен, хмель и лесные борти, ловя рыбу и зверя. Таков был состав общества в Новгородской земле.
Политический быт Новгорода Великого. Формы политического быта в Новгороде, как и в Пскове, носили демократический характер. Все свободные обыватели имели равные голоса на вече, и свободные классы общества не различались резко политическими правами. Но торговля, служившая основой народного хозяйства в этих вольных городах, давала фактическое господство тем классам, которые обладали торговым капиталом, – боярам и житым людям. Это господство торговой аристократии при демократических формах государственного устройства обнаружилось как в управлении, так и в политической жизни Новгорода, вызывая оживленную борьбу политических партий; но в разное время характер этой борьбы был не одинаков. В этом отношении внутреннюю политическую жизнь города можно разделить на два периода.
До XIV века в Новгороде часто сменялись князья, и эти князья соперничали друг с другом, принадлежа к враждебным княжеским линиям. Под влиянием этой частой смены князей в Новгороде образовались местные политические круги, которые стояли за разных князей и которыми руководили главы богатейших боярских фамилий города. Можно думать, что эти круги складывались под влиянием торговых связей боярских домов Новгорода с теми или другими русскими княжествами. Так, первый период в истории политической жизни Новгорода был ознаменован борьбою княжеских партий, точнее говоря, борьбой соперничавших друг с другом новгородских торговых домов.
С XIV в. прекращается частая смена князей на новгородском столе, вместе с этим изменяется и характер политической жизни Новгорода. Со смерти Ярослава I до татарского нашествия новгородская летопись описывает до 12 смут в городе; из них только две не были связаны с княжескими сменами, т. е. не были вызваны борьбою местных политических кругов за того или другого князя. С татарского нашествия до вступления Иоанна III на великокняжеский стол в местной летописи описано более 20 смут; из них всего 4 связаны с княжескими сменами; все остальные имели совсем другой источник. Этим новым источником политической борьбы, открывающимся с XIV века, была социальная рознь – борьба низших бедных классов новгородского общества с высшими богатыми. Новгородское общество делится с тех пор на два враждебных лагеря, из которых в одном стояли лучшие, или вячщие, люди, как называет новгородская летопись местную богатую знать, а в другом люди молодшие, или меньшие, т. е. чернь. Так с XIV в. борьба торговых фирм в Новгороде сменилась борьбою общественных классов. Эта новая борьба имела свой корень также в политическом и экономическом строе города. Резкое имущественное неравенство между гражданами – очень обычное явление в больших торговых городах, особенно с республиканскими формами устройства. В Новгороде это имущественное неравенство при политическом равноправии, при демократических формах устройства чувствовалось особенно резко, производило раздражающее дейcтвие на низшие классы. Это действие усиливалось еще тяжкой экономической зависимостью низшего рабочего населения от бояр-капиталистов. Благодаря тому в низших классах новгородского общества развился непримиримый антагонизм против высших. Во главе этих обеих социальных партий стояли богатые боярские фамилии, так что и молодшие люди в Новгороде действовали под руководством некоторых знатных боярских домов, которые становились во главе новгородского простонародья в борьбе со своею боярской братией.
Так новгородское боярство оставалось руководителем местной политической жизни во все продолжение истории вольного города. С течением времени все местное управление попало в руки немногих знатных домов. Из них новгородское вече выбирало посадников и тысяцких; их члены наполняли новгородский правительственный совет. Который, собственно, и давал направление местной политической жизни.
Особенности экономического положения и политического быта Новгорода помогли укорениться в его строе важным недостаткам, подготовившим легкое падение его вольности во второй половине XV в. То были: 1) недостаток внутреннего общественного единения, рознь классов новгородского общества, 2) недостаток земского единства и правительственной централизации в Новгородской области, 3) экономическая зависимость от низовой княжеской Руси, т. е. центральной Великороссии, откуда получал хлеб Новгород с своей нехлебородной областью, и 4) слабость военного устройства торгового города, ополчение которого не могло стоять против княжеских полков.