- Спасибо, Матиас, он жив и постепенно приходит в себя.

Джон медленно открыл глаза и огляделся. Он попытался приподнять голову, но Матиас уложил его обратно на подушку.

- Не волнуйся, дружище, полежи пока здесь. Но если хочешь поговорить, то, может быть, расскажешь нам, что ты помнишь о прошлой ночи. Никто из нас так и не знает, что произошло на празднике.

В глазах Джона бисером блеснули слезы.

- У меня и у монаха Гуго кубки были уже полны, поэтому мы не дали им долить в них еще эля. Бедняжка миссис Полевкинс была слишком поглощена заботами о своем сынишке и не успела присоединиться к тосту. Да, Матиас, нет никакого сомнения, вас всех чем-то опоили, но даже мы с Гуго отчасти попали под чары этого лиса с плащом. Когда мы увидели, что происходит, то бросились за ними и попытались их остановить. Нас было всего трое - Гуго, миссис Полевкинс и я.

- Но что же все-таки происходило, что они делали дальше, Джон? - Все внутри Матиаса похолодело от ужасных предчувствий, когда он задал этот вопрос.

Джон разразился рыданиями.

- Наши дети, Матиас. Они похитили моих Тима и Тэсс, бельчонка Сэма, Синтию Полевкинс и твоего Маттимео!

Сердце Матиаса словно сжалось в ледяной комок. Василика, стоявшая в дверях с малышом Ролло, как эхо повторила его слова.

- Маттимео пропал? Нет, это невозможно! Уверена, я видела его вместе с остальными там, под дождем. Разве его не было с тобой, Матиас? Тим и Тэсс, ну да, он был вместе с Тимом и Тэсс, так и есть!

- Мои Тим и Тэсс! О, ты их видела! - В голосе миссис Черчмаус зазвучала надежда. Матиас с силой ударил лапой в стену, гнев и отчаяние исказили его черты.

- Мы были еще под действием снадобья, и дождь застилал все пеленой, ты не могла их разглядеть. Надо верить тому, что говорит Джон: он видел, как их похитили. Какие же мы идиоты, что не поняли этого раньше!

Василика все еще качала головой, не желая поверить в случившееся.

- Джесс! Они должны быть там, внизу, вместе с Джесс. Сидят, завернувшись в теплые одеяла, и пьют горячий бульон, вот увидите.

- Перестань, Василика! Они пропали, поверь мне. Но, клянусь своим мечом, я верну их!

Малыш Ролло совершенно потерялся под фартуками Василики и миссис Черчмаус, когда те кинулись друг другу на грудь и заплакали навзрыд. Джон приподнял голову.

- Маленькую Синтию Полевкинс и Сэма тоже. Они их всех увели, - печально сказал он.

Сестра Мей стала промывать рану Джона. Она стирала свои слезы, которые капали ему на лоб.

- Бедняжка Джесс, как мы скажем ей? Милые мои, маленькая Синтия ведь сирота. Да помилует судьба эту крошку, что-то с ней станется? Злые, гадкие существа! Как это жестоко и бессердечно - похитить наших детей. Какое несчастье!

Матиас положил лапу на сотрясавшиеся плечи Василики. Он словно онемел от горя. Мысли о сыне теснились у него в голове - строгий выговор, который он сделал ему, и двойное наказание за провинность. Теперь его увели. У Матиаса было такое чувство, будто вместе с сыном вырвали половину его сердца. Он любил Маттимео. Ему так радостно было узнавать самого себя и Василику в поступках и даже в маленьких проказах сынишки. Бедная Василика. Даже теперь она старается быть мужественной и утешает миссис Черчмаус.

Матиас прижал ее крепче.

- Не горюй, Василика, я верну нашего сына. Я верну их всех. Ничто не сможет остановить меня. Скоро он снова будет спать в своей постели в привратном домике, вот увидишь.

Миссис Черчмаус вновь принялась ухаживать за Джоном, а сестра Мей выскользнула из палаты, спеша передать печальную весть белке Джесс. Василика поднесла Ролло к окну палаты. Она смотрела на дождь.

- Я не смогу вернуться в наш привратный домик, пока там нет Маттимео. сказала она. - Я останусь в аббатстве и буду заботиться о Ролло.

Матиас молча кивнул, и Василика утерла слезы на глазах и вздохнула.

- Ох, Маттимео, надеюсь, с тобой не будет никакой беды, сынок. Бедный Маттимео.

Маленький Ролло широко развел лапами, и мордочка у него стала такой же горестной, как у Василики.

- Бедный Матти пропал. А-ах-х-х!

Матиас встал с ними рядом, глядя в окно, за которым моросил дождь. В его глазах сквозь отчаяние и боль холодной молнией блеснули гнев и жажда отмщения.

12

В первый момент Маттимео не мог понять, проснулся он или все еще спит. У него отчаянно зачесалось ухо, но словно свинцовая тяжесть сковала все его конечности. Он мог лишь слегка приподнять лапу, но тогда и другая начинала двигаться вверх, как будто ее дергали на веревочке. Откуда-то издалека ему послышался отвратительный смех и звонкий свист хлыста.

Хлясь!

Его спину рассек обжигающий удар, и мышонок скорчился от боли. Он в полном изумлении раскрыл глаза и увидел Витча, замахнувшегося на него длинным ивовым прутом. Новый удар полоснул его по бокам. Вне себя от боли и гнева, Маттимео попытался было вскочить, чтобы хорошенько проучить этого крысу-недомерка, но запнулся и упал назад под звонкое бряцанье кандалов.

Он был закован!

Витч с гадким хихиканьем медленно поднял свой хлесткий прут.

- Ну, давай, маменькин сынок, любимец аббатства, что ты теперь будешь делать, а?

Вновь и вновь взлетал и опускался хлыст, осыпая юного пленника беспорядочными ударами. Витч в возбуждении прыгал вокруг, размахивая своим ивовым прутом.

- Ха-ха, здесь нет этой дурацкой барсучихи, теперь меня некому остановить, так ведь? И мне уже не придется драить полы и отскабливать кастрюли. Вот тебе и вот, вот...

Он подскочил слишком близко. Маттимео, сжавшийся под градом жгучих ударов, увидел вдруг, что может дотянуться до Витча. Крепко сцепив лапы, мышонок рванулся изо всех сил, с шумом повалив противника. Он принялся бить, пинать и колошматить своего мучителя сковывавшей его лапы цепью.

- Помогите, помогите! Караул! Он убьет меня! - в панике завопил Витч.

Трехпалый грубо растащил их в стороны. Он пинком повалил Маттимео и отшвырнул Витча к дальней стене.

- Раздери тебя клык! Ты прекратишь орать и визжать? Что здесь происходит?

Витч трясся от возмущения.

- Нечего меня толкать, Трехпалый. Слэгар разрешил мне разделаться с этим типом, когда вы закуете его в кандалы.