Только когда она вошла в дом, Росс снова завел машину и отъехал от калитки, чтобы поставить машину в гараж. Шен выбежал из гостиной, приветствуя Джулию, и снова улегся уже у нижних ступеней лестницы после того, как Джулия прошла наверх в спальню, чтобы зажечь лампу. Внизу послышались знакомые звуки захлопывающейся входной двери, задвигаемого засова, негромкая команда Шену, и вскоре в дверях комнаты возник Росс.

Только-только начинало светать. Джулия проснулась и с минуту лежала, смотря в потолок, перед тем как осторожно повернуть голову. Росс спал на боку, одной рукой он обнимал ее за талию. Со спутанными со сна волосами он выглядел моложе, в его лице было что-то мальчишеское. Она протянула руку и легонько коснулась прядки волос, упавшей ему на глаза; почувствовала, как он пошевелился, и вспомнила неясную теплоту рук и его голос в ночи, воспламеняющую страсть поцелуев и вихрь наслаждения. Это ее муж, сказала она себе. Ничто больше не имеет сейчас значения.

Двигаясь медленно и с величайшей осторожностью, она выскользнула из-под его руки и встала с постели, накинула халатик и подошла босиком к окну. В утреннем тумане деревья в саду стояли словно молчаливые сказочные великаны. Осенний воздух был влажен и свеж, и даже отопление не могло полностью согреть комнату. Успев за несколько минут слегка озябнуть после теплой постели, Джулия плотнее закуталась в халатик и обернулась к кровати. Неожиданно она встретилась со взглядом Росса, который проснулся и, опершись на локоть, с улыбкой наблюдал за ней.

— Привет, — нежно приветствовал он ее и протянул руку. — Иди сюда.

Она подошла и позволила Россу притянуть ее к себе, заключив в надежный круг крепких рук.

— Ветер стих, — сказала она. — Я снова смогу собрать листья.

— Не сегодня. — Он коснулся кончиком пальца ее щеки. — Сегодня — особый день. Я собираюсь взять выходной и провести его с тобой. Только ты и я. Ты хотела бы пойти куда-нибудь?

— А это обязательно? — Она прижалась щекой к его загорелой груди. — Я хочу только одного — быть с тобой. Это очень глупо?

— Напротив. Именно эти слова я хотел услышать от тебя все эти недели. — И добавил тихо. — Ни о чем не жалеешь?

— О чем? О том, что я снова стала твоей? — Она рассмеялась. — Я думаю, это лучшее из того, что мне удалось сделать в жизни. Единственное, о чем жалею, так это о том, что не могу вспомнить нашу первую встречу, как я увидела тебя в первый раз. Придется вести отсчет с того момента, когда я проснулась в больнице, если больше ничего не удастся вспомнить.

— Ну, и не надо думать об этом. Пусть это будет наша первая ночь. — Он с любовью смотрел ей в глаза, вдруг выражение его лица слегка изменилось, — казалось, он что-то собирался сказать, но передумал. Он взял ее за подбородок и твердо сказал: — Ты думаешь готовить завтрак или мы проведем здесь все утро? А за кофе обсудим наши планы на сегодня.

Когда он спустился, на нем были поношенные джинсы и свободный белый свитер, в руке зажата карта. Джулия поджаривала на сковороде бекон.

— Когда-нибудь была в Стоунхедже? — спросил Росс, расстилая на столе карту и не обращая внимания на то, что на нем стояло. — Мы можем припарковать машину в Амсбери и дальше пойти пешком, а вернуться можно будет другим путем. Как только выйдет солнце, сразу станет веселее. — Он вопросительно приподнял бровь. — Что ты скажешь?

— Звучит неплохо. — Джулия вынула масло из холодильника. Ее не заботило, куда они поедут, где проведут время, лишь бы не уходило чувство теплоты и доверия, которые она боялась потерять. Пробыть с ним целый день наедине было бы чудесно. Сейчас ей больше ничего другого и не нужно. — Что мне надеть?

— Что-нибудь теплое и удобное — особенно на ноги. — Он усмехнулся. — Не выношу женщин, которые для прогулки одеваются как на парад мод.

Джулия улыбнулась в ответ.

— А что, я этим грешила?

— Один раз, если быть точным. Ты однажды попыталась штурмовать вершину горы в Австрии в босоножках, но я тебя отговорил. Настоящая городская девушка, моя женушка!

— Прекрати издеваться, — возразила она, наливая ему кофе, — ты сам был горожанином, пока не переехал сюда.

— Может быть, по образу жизни, но не по духу. Больше всего я любил уезжать из города по выходным.

— Один? — спросила она, ставя перед ним тарелку.

— Да. Тогда у меня не было никого, с кем бы я хотел разделить свое свободное время. — Сложив карту, он наконец отложил ее в сторону и, взяв нож и вилку, принялся за бекон. — Это платье я купил тебе в Австрии.

— Вообще-то это домашний халат. — Она нежно дотронулась до ворота. — Почему ты купил его?

— Потому что тебе оно понравилось. В магазине было еще одно, которое приглянулось тебе, но ты сказала, что оно безумно дорогое и не стоит тех денег, которые за него хотели. Помню, я поздравил себя, что у меня не только красивая, но и бережливая жена. Это были три самые счастливые недели в моей жизни.

Она неожиданно почувствовала, как сжалось ее сердце. Росс говорил об их медовом месяце — времени, которое большинство пар вспоминает всю последующую жизнь. Придет ли время, когда она тоже сможет это вспомнить? Не может же ее беспамятство продлиться до конца жизни?

Машинально ее рука потянулась к виску, и она коснулась скрытого волосами небольшого шрама. Если бы только она могла вспомнить! Она так задумалась, что невольно вздрогнула, когда Росс окликнул ее.

— Джулия! — Росс наклонился и накрыл ладонью ее руку, лежащую на столе. — Не надо. У тебя сейчас такой же вид, как тогда, когда я только что привез тебя из больницы.

— Извини. — Она попыталась улыбнуться. — Я обещала себе постараться не думать о прошлом, но это нелегко.

— Тогда мы постараемся, чтобы твоя голова была занята другими мыслями, — сказал он со значением. — Может, нам договориться не говорить больше о прошлом? Начиная с сегодняшнего дня, что бы ни случилось, будем думать только о будущем.

— Нет. — Она отрицательно покачала головой. — Это не решение проблемы. Я должна научиться принимать вещи такими, какие они есть. Дай мне только время, Росс. — И лучисто улыбнулась. — Я всегда мечтала посетить Стоунхедж. Как ты догадался?

Они отправились в путь в половине десятого. Шен по-хозяйски расположился на заднем сиденье. Росс не собирался брать с собой собаку, но у пса были свои идеи на этот счет — он прокрался через боковую калитку и прыгнул в машину, как только открылась дверца.

— У меня такое чувство, что мое слово не имеет уже никакого веса в собственном доме, — заметил Росс, разворачивая машину на лужайке перед домом. — Полагаю, этот нахал повсюду сопровождал вас с Дэвидом? — Он повернулся к ней и, не услышав немедленного ответа, внимательно посмотрел на нее. — Не беспокойся, я догадываюсь, почему Дэвид уехал так неожиданно. Ты — первая женщина, с которой он тесно общался после целого года, проведенного в пустыне. Само собой разумеется, что он начал испытывать к тебе более глубокие, нежели братские, чувства. Хочешь рассказать мне, что случилось?

— Это было бы несправедливо по отношению к Дэвиду. Он немного увлекся, это так. Дэвид сам захотел уехать. — Джулия взглянула на мужа. — Ты увидишься с ним перед его отъездом?

— Конечно. Если он захочет. — Морщина прорезала его лоб. — Он рассказывал что-нибудь о Лу?

— Нет. — О Лу в тот момент он не думал, решила про себя Джулия. И снова она испытала какое-то странное чувство при упоминании этого имени, как будто оно что-то значило для нее. — Какая она? — как можно равнодушнее спросила Джулия и, затаив дыхание, ждала ответа.

Росс немного помедлил с ответом, что, возможно, объяснялось колдобиной на дороге, которую он в этот момент осторожно объезжал, сворачивая за угол.

— Привлекательная, — наконец произнес он. — Высокая, стройная, симпатичная…

— …Брюнетка, — добавила она и почувствовала на себе его взгляд.