— Ой как интересно! — пропищал Марси. — Уничтожал нечисть? Охотился на драконов?

Элерон усмехнулся:

— Ну, примерно так. Он вешал бандюков из налоговой и ловил эльфов, которые косили от призыва.

— Послушай, а ты случайно не знаешь Тома Намудила? — спросил Фордо, думая, что это место в книге нужно заполнить каким-нибудь дурацким вопросом.

— А, так вы встречались с этим дурачком? — без удивления обронил Элерон и на секунду остановился, рассматривая, что же такое он обронил. — Сильные приступы бывают у него осенью, ну а сейчас он вполне безопасен. Бродит по лесу, говорит стихами. Может, конечно, зарезать, если ему докучать... Но вы же с ним поладили, верно?

Фордо похолодел:

— Н-ну да...

— А как вам его Золотушка? Самая уродливая женщина Среднего Хреноземья. Официально. Знаете, почему у Гнусдальфа седина в бороде? Он ее при дневном свете увидал.

Постепенно чувство страха притупилось, лес уже не казался хрюккам таким черным и страшным. Они начали переговариваться в полный голос, а Свэм даже предложил хлопнуть по рюмашке, но Фордо не разрешил: управлять транспортом в пьяном виде было чревато.

Вскоре они повстречали ветхую избушку на курьих лапках. Из окна избушки торчала чья-то голая задница, а из приоткрытой двери неслись такие звуки, что даже видавший виды Элерон покраснел.

— Да, да, — тихо сказал он. — Загадки этого леса неисчислимы!

Проехав избушку, странники увидели трех поросят и серого волка. Трое поросят, а верней — трое жирных хряков умело сдирали с живого волка линялую, проеденную молью и присыпанную нафталином шкуру. Волк плакал и клялся, что больше никогда не будет приставать к молоденьким свинкам, но поросята, занимаясь палачеством, не вели и ухом. Их кровожадные жесты заставили героев приналечь на педали.

— Мы в самой чаще! — с дрожью произнес Элерон. — Здесь еще и не такое увидишь!

Дальше героям встретились развязные вязы, разбитые унитазы, кусты конопли, проклятые короли, зеленые суккуленты, убитые президенты, а также торговец мандаринами и апельсинами. Последний долго преследовал путников, надрывно крича: «Купы апэлсын, кацо, дешево атдаю!» Но на этом чудеса не кончились. Вдруг мимо путешественников пролетело бесхозное ведьмовское помело. Оно выделывало странные пируэты, рыскало в стороны. Впечатление было такое, будто помело изрядно набралось.

Путники проехали еще немного и под кустом черемухи увидели чистенького, опрятненького мальчика в коричневой мантии ученика школы чародеев. Он сидел, сложив ноги по-турецки, и, скосив глаза к переносице, нюхал из кулька клей «Момент».

— Гарри! Гарри! Где ты, Гарри? — звал издалека дребезжащий старческий голос.

Рядом с мальчиком, лапками кверху, лежала дохлая сова.

Мальчик поднял голову; на его лбу виднелся тонкий зигзагообразный шрам.

«Бутылкой, наверно, ударили!» — предположил Свэм.

— Ребята, вы меня не видели! — неожиданным басом сказал мальчик. — Лады?

— Какие вопросы, Гарри! — ничуть не удивился Бодяжник. — Кстати, как твои оценки за первую четверть?

Гарри вяло махнул рукой:

— Мрак! Придется забашлять ректору, иначе выпрут! И турнир по кви... ик! ик!... ди... ик! ик!.. чу я продул! — И он снова поднес кулек к лицу.

— Это кто был? — спросил Фордо, когда мальчик остался далеко позади.

— Да так, знакомый... Сидели как-то вместе... — нехотя ответил Бодяжник. Где сидели, он уточнять не стал.

И тут, кажется, со всех сторон сразу, грянул слитный охотничий вопль набздулов!

— Ой! — сказал Свэм.

Вопль страшно бил по ушам, и Фордо почувствовал, как его уши — большие, красивые уши, более волосатые, чем ноги, — завяли.

— Я бы не сказал, что это Тарзан, — прошептал он.

— Это набздулы, набздулы! — разнервничался Марси.

— Нас съедят! Сделают бефстроганов из наших чудных попок! — захныкал Опупин.

— А из кишок наделают ниток! — тоном знатока добавил Свэм.

— О, набздулы, набздулы! — простонал Элерон, с видом тихо помешанного раскачиваясь в седле. — Подобно смерчу несутся они на черных скакунах! А из-под копыт скакунов вырываются багряные искры! И леденит душу набздулий вой, и кажется тебе, что пробуждает он в темных закутках сгустки неведомой миру тьмы, а белесый туман... А белесый туман... э-э, выползает! Да-да, выползает! И тьма готовится сомкнуть над миром свои крылья! А порожденья ночи уже острят свои клинки...

— Ты всегда такой, или только по субботам? — осторожно спросил Фордо.

— А что, сегодня суббота? — удивился Бодяжник.

— Да он просто начитался бредятины Коли П.! — встрял Свэм.

Покраснев, Элерон подрулил к Срамби и пинком опрокинул его драндулет на бок. Затем повернулся к хрюккам и, понизив голос, сказал:

— Мой опыт следопыта настоятельно советует мне отыскать убежище на ночь, иначе мокрыми будут наши штаны от ужаса, который внушают набздулы, и иметь мы будем... точнее нас будут... Нет, если выражаться фигурально...

— А покороче нельзя? — взволнованно пропищал Марси.

— Можно и покороче, но тогда длинней будет твоя агония, — мрачно изрек Элерон. За день пути хрюкки просто извели его своими идиотскими репликами; Элерон чувствовал — еще чуть-чуть, и он потеряет над собой контроль.

Без лишних препирательств герои покатили вперед. Им было СТРАШНО.

Ехали они долго, и даже очень долго. Лес казался бесконечным, как пустыня Сахара. Наконец солнце перестало светить по причине полного отсутствия на небосклоне и присутствия на другой половине планеты, известной как Междуземье. Там еще имеется королевство Триппер, но к нашей истории оно отношения не имеет.

И вот, когда ноги путешественников устали крутить педали, а пустой желудок Фордо грозил разродиться язвой, подъехали они к холму, такому массивному и высокому, что не заметить его и проехать мимо мог только полный кретин.

Элерон собрался проехать мимо, но хрюкки указали ему на холм как на место, пригодное для ночевки.

— Ага! — вскричал Бодяжник. — Это же знаменитый холм Абзданул! Он послужит нам отличным убежищем! Наверх! Скорее наверх!

Усталые путники кое-как затащили на холм свои драндулеты. Хрюкки, блаженно засопев, начали потирать отсиженные ягодицы, а Элерон отправился разведать окрестности.

Вершину Абзданула венчали развалины какой-то постройки. Элерон, настороженный и собранный, как настоящий следопыт, обошел их кругом. Луна ярко освещала замшелые стены. На одной кто-то нацарапал несколько строк. Бодяжник прищурился... Надпись на стене гласила: «ЗДЕСЬ БЫЛ ГНУСДАЛЬФ. ВСЕМ ПРИВЕТ! Р. С. Внутрь не заходите, там насрано».

Элерон издал торжествующий вопль, от которого главарю набздулов заложило уши:

— ОГО-ГО-ГО-ГО!!! Друг Гнусдальф дает о себе знать! Ура, ура, ура! — Он замолчал, походил кругами, постоял на голове и, наконец, изрек: — Поразмыслив, я пришел к двум выводам: либо Гнусдальф дает нам знать, что ночевать на этом холме опасно, либо намекает, что, оставаясь здесь, мы будем в полной безопасности. И лично я склоняюсь ко второй версии.

— Либо он просто захотел оставить свой автограф на этих руинах, — с невинным видом предположил Фордо.

В горле Элерона заклокотало.

— Мнение шибздиков меня не интересует! — отрезал он.

— Тебя в детстве не роняли, нет? — осторожно полюбопытствовал Свэм.

— Один ра... — вырвалось у Бодяжника, но потом он опомнился, и сам попытался уронить Свэма с холма. — Я ночевал тут когда-то, — молвил он, загнав Свэма на верхушку стены. — Это историческое место.

— Как, я не расслышал, «истерическое»? — проблеял Свэм, корча Бодяжнику рожи.

— А чем оно так исторично? — бойко спросил Опупин.

Элерон посмотрел на него тяжелым взглядом.

— Здесь раньше разводили хрюкков на продажу, — буркнул он и отвернулся. Присев, он начал что-то искать у основания постройки, перелопачивая землю руками и взрыхляя ее носом.