Девушка услышала, как вернулась ее тюремщица Анна. Она снова села в свое кресло и принялась монотонно стучать спицами.

– Анна, я есть хочу! Позаботься, чтобы меня покормили.

Женщина посмотрела на нее своими рыбьими глазами из-под белого накрахмаленного чепчика и невозмутимо сказала:

– Обед будет подан в два тридцать, сударыня.

«Ах ты, мерзкая старая ведьма! Ну, ты у меня еще попляшешь!»

– А я хочу есть сейчас! Принеси мне фрукты и воды немедленно! Плевать я хотела, во сколько вы тут едите!! Я голодна.

– Мне приказали отсюда не выходить.

– Ты наверняка знаешь, кто я? Так вот, через пару недель я буду женой князя, и я, именно я стану отдавать в этом доме приказания.

Но женщина даже не шелохнулась.

– Эй ты, старая корова, подними свой жирный зад и скажи князю, что я голодна! Или кликни слуг.

Экономка встала, смерила Катю негодующим взглядом и позвонила в колокольчик. На звон немедленно явилась молодая девушка в таком же чепце и фартуке.

– Любка, поди-ка на кухню и принеси барыне фруктов и воды. Да, и еще: фрукты порежь сама, нож сюда не тащи, и столовый прибор тоже. Захвати салфеток.

«Вот карга! Догадалась, видно, что я задумала». Катя надеялась, что ей принесут маленький ножичек для резки фруктов. Он бы совсем не помешал ей сегодня вечером, когда князь явится к ней в комнату.

Через пару минут ей принесли блюдо с самыми разнообразными фруктами, и свежими и сушеными. Девушка едва прикоснулась к ним. А вот воды попила – у нее жутко сушило горло. Потом она прилегла на кушетку. Уже смеркалось, и нужно было отдохнуть – кто знает, что ждет ее этой ночью.

Катя проснулась внезапно, и с ужасом подскочила на кушетке. Она была в комнате одна, кто-то зажег свечи и оставил ужин на подносе. Постель была расстелена, а у большого круглого зеркала стоял чан с водой. Девушка подошла к трюмо и посмотрела на свое отражение. На нее смотрела испуганная маленькая девочка с бледным лицом и растрепанными волосами. Она вздрогнула, услышав шаги за дверью, повернулся со скрипом ключ в замке. Катя зажмурилась, мысленно помолилась и решительно повернулась к двери… Но, к своему удивлению, увидела экономку Анну. Та приложила палец к губам и тихо зашла.

– Я знаю, кто вы! Вы – Екатерина Павловна, я хорошо знала вашу семью и хорошо знала Марту. Меня продали Потоцкому, ваш батюшка, много лет назад. Я помню вас совсем маленькой.

Катя с недоумением смотрела на экономку, лицо последней совершенно изменило свое выражение. И теперь она больше не казалась девушке старой ведьмой.

– Крепитесь, моя милая! Вы попали в волчье логово, хотя все могло быть и хуже…

– Куда уж хуже?! Хуже уже не бывает… – Катя в отчаянии закрыла лицо руками.

– Бывает! Конечно, бывает… Я помогу вам, чем смогу. Молодой князь уже вернулся и он мертвецки пьян. А когда он пьян, то способен на все – уж вы мне поверьте, я знаю… Вот, возьмите… – И Анна протянула ей спицу. – Это, конечно, не Бог весть, что… Но вам пригодиться, если он будет зверствовать. Пусть вас Бог хранит от этого тирана!

Катя взяла спицу у экономки, а Анна перекрестила ее и ушла, снова щелкнув ключом в замке. Что ж, хоть кто-то в этом доме на ее стороне… Пленница спрятала спицу в рукав платья, и едва она успела это сделать, как послышались тяжелые шаги за дверью, в который раз заскрипел замок и от удара чьей-то ноги та с грохотом распахнулась.

На пороге, чуть пошатываясь, стоял Григорий, его длинные светлые волосы были растрепанны, а зеленые глаза налились кровью, одежда была в беспорядке – рубашка полностью распахнута, под ней виднелась смуглая кожа мускулистого торса. Выглядел он устрашающе, и Катя замерла от страха. Не будет ей от него пощады! Она постаралась справиться с паникой, но ей не удалось унять дрожь – девушка заметила в его руке плеть. Ее глаза расширились от ужаса, а князь тем временем захлопнул дверь ногой и запер изнутри на ключ.

– Ну, что, поговорим?! – спросил он охрипшим голосом.

– Поговорим. Почему бы и нет?

Катя старалась выглядеть спокойной. Но он приблизился к ней, и княжна отшатнулась.

– Будешь корчить из себя недотрогу, тебе же хуже, – сказал Григорий, угрожающе щелкнув плетью.

– Вы можете меня избить, я в вашей власти, но тогда я вряд ли так скоро смогу выйти за вас замуж – на мне останутся следы.

– А кто вам сказал, что я буду бить вас по лицу? Все следы можно скрыть под одеждой.

Он оскалился и двинулся на нее.

– Хотя мы можем этого избежать, если ты будешь посговорчивей…

– Нет!

И девушка попятилась назад

– Нет?!

Его глаза горели безумным огнем, она читала в них приговор себе. Хотела метнуться в другой угол комнаты, но не успела – он схватил ее за руку и дернул к себе.

– С ним, небось, ты была куда согласней!

Григорий требовательно сжал ее в объятиях, она хотела вырваться, но в него словно черт вселился. Князь заломил ей руку за спину и впился губами в ее губы; она пребольно укусила его. Но обезумевшего жениха это не остановило, он продолжал с остервенением целовать ее, грубо и жадно. Катя чувствовала во рту привкус его крови. И она поняла, что он настолько возбужден и обозлен, что его сейчас ничто не остановит, разве что…

Она изловчилась, сильно толкнула его в грудь, быстрым движением достала спицу из рукава и приставила к своему горлу.

– Одно движение, князь, и я убью себя, клянусь!!

Он вначале не обратил на нее внимания и снова попытался схватить, но девушка сильнее надавила спицей на горло. Ровно настолько, что показалась кровь.

– Мне нечего терять, я уже все потеряла! Я убью себя сейчас же, если вы не оставите меня!

Князь, казалось, немного протрезвел и отступил. Теперь он с недоумением смотрел на нее.

– Вы мне отвратительны! Омерзительны настолько, что я готова умереть, лишь бы вы снова не прикоснулись ко мне!

Григорий стоял в полной нерешительности. Его руки опустились. Он смотрел на дрожащую графиню и в его взгляде, наконец, появилась осмысленность. Он протрезвел окончательно.

– Хорошо… Успокойтесь, я вас не трону.

Он сделал шаг в ее сторону.

– Не приближайтесь!

– Я не приближаюсь. Я все понял: вы презираете меня, я вам противен. Но вам придется рано или поздно смириться с моим присутствием, вы станете моей женой всего лишь через пару недель. А если покончите с собой, то что станет с вашей Мартой и Савелием? Кому нужны ваши старые слуги? Неужели вы бросите их на произвол судьбы? Я так не думаю.

– Ни шагу!

– Я не приближаюсь. Успокойтесь. Я не хочу вашей смерти. Неужели вы не понимаете, что за вашу любовь я готов душу дьяволу продать! Что я мечтаю о вас с той самой первой минуты, как только увидел. Я буду за вас бороться, я не сдамся и никому вас не уступлю. И вы станете моей женой, нравится вам это или нет. Пусть это займет чуть больше времени. Вы сделали из меня ревнивца и безумца, я готов даже на убийство пойти!

– Уходите. Мы поговорим с вами завтра, когда вы протрезвеете. И оставьте мне ключи от комнаты.

– Я пришлю к вам Анну.

Девушка убрала руку со спицей от своего горла, Григорий больше не был ей страшен. Просто, в нем горел тот же безумный огонь, что и в ней. Он любил ее, и в этом она больше не сомневалась. Что ж, из влюбленного мужчины можно вылепить все, что угодно.

– Мне нужно время, князь! Может, вы и привыкли вести себя с женщинами иначе, но не со мной. Дайте мне время или отпустите!

– Отпустить? Я дам вам время, Екатерина Павловна. Столько времени, сколько нужно, но не отпущу – так и знайте.

Он ушел, и дверь за собой не запер. Впрочем, этого можно было не делать – с самого начала она бы больше не смогла вернуться в тот дом, да и расторгнуть помолвку с Потоцким без покровительства Сергея тоже не могла.

Девушка с шумом выдохнула. Ноги тряслись от напряжения. Но она выиграла это сражение! Не стоит, конечно, расслабляться, но сегодня она победила. С Потоцким нужно быть очень осторожной, он ужасно непредсказуем и опасен. Как долго ей удастся его сдерживать – одному Богу известно, но когда-нибудь у нее не хватит сил, и он покорит ее своей воле…