— Очень хорошо, — сказал Драваш, — но я попросил бы вас подождать немного, пока к нам не присоединится Громкоголосый.

Дэйн вздрогнул. Лишь единожды за все путешествие ему удалось увидеть компаньона Драваша, того самого Громкоголосого, о котором говорила Райэнна. И теперь, слыша громкое шарканье в коридоре рядом с каютой, он понял, что Громкоголосый приближается к ним.

И почему это существо вызывает такую неприязнь? Даже какой-нибудь крокодил-альбинос не оказывал такого мучительного воздействия на него. Относящийся по типу к швефеджам Громкоголосый имел матовый, почти белый кожный покров, а жаберные розовые щели, не являющиеся у него рудиментарными, как у швефеджей, по краям покрывала красноватая бахрома. Тусклые розоватые глаза глубоко сидели в черепе рептилии. Тащился он с трудом, опираясь на механическую подпорку, нависая над ней верхней частью тела, а за спиной волочился задний отросток. Войдя в каюту, он не поглядел ни влево, ни вправо, а голос его даже для диска казался более бесцветным и неестественным, чем у любого другого.

— Мои наилучшие пожелания всем. — Произнесено это было таким тоном, каким можно было бы пожелать что-нибудь неприличное. — Драваш, ваш отряд в сборе?

— Да, Посвященный.

Громкоголосый альбинос подтащил себя поближе к подпорке, чтобы навалиться на нее крепче; тем не менее Марш, как зачарованный, ожидал, что это отвратительное создание, слегка колыхавшееся из стороны в сторону, вот-вот упадет.

— Понять не могу, что вас так тянет брать в компаньоны обезьяноподобных, — отчетливо прощелкал голос Громкоголосого.

— Аборигены Бельсара-4… - начал Драваш, оправдываясь.

— Вполне хватило бы и особей нашего вида, тут и обсуждать нечего…

— У нас просто не хватило времени собрать требуемое количество швефеджей, надлежащим образом подготовленных к выживанию в примитивных условиях и опытных в боевых искусствах…

Громкоголосый просто отмахнулся от этого аргумента. Его монотонный голос забубнил дальше, так же бесцветно и равнодушно:

— Мои заместители проинформировали меня, что вы будете высажены на эту совершенно отвратительную планету перед рассветом. Вам придется быстренько отыскать себе надежное убежище, чтобы сохранить свои ничтожные жизни. Ваши компаньоны прошли процесс трансформации, чтобы принять образ обитателей той мерзкой планеты, что сейчас под нами?

— Посвященный сам может убедиться, взглянув…

— У меня нет времени любоваться ими, — резко оборвал его Громкоголосый. — Поскольку вам доставляет извращенное удовольствие контакт со столь отвратительными существами, то приступайте к выполнению задания без промедления, если вы вообще способны хоть на малюсенький достойный поступок в вашей бессмысленной жизни.

Дэйн чувствовал, как его переполняет злость.

«Эта линялая ящерица ведет себя так, словно сама сотворила всех живущих и является владыкой над всеми. И эта мерзость провожает нас, даже не удосуживаясь называть по именам?»

Драваш же разговаривал с этим уродом с раболепием, вовсе не соответствующим руководителю экспедиции.

— Аратак, Посвященный, был трансформирован в швефеджа. Невозможно, правда, скрыть его размеры, но если понадобится, он может сойти за гиганта — за уродца или чудовище, которое может демонстрировать размеры и силу на потеху толпе.

Аратак сердито несколько раз моргнул, затем философски пожал плечами и успокоился.

— Что касается обезьяноподобных, то цвет их кожного покрова и волос также приведен в соответствие с нормами аборигенов Бельсара-4.

— Это делает их еще более отвратительными, — пробубнил Громкоголосый, но, может быть, это поможет им хоть сколько-нибудь продлить их никчемные жизни, пока Содружество не получит ту информацию, за которой вы отправляетесь.

«Ну уж это чересчур, приятель», — подумал Дэйн, но вслух ничего не сказал. Он и Райэнна окрасили волосы в ржаво-коричневый цвет, а кожу затемнили; ему уже было известно, что, например, в звездной системе С светлокожие типа него и Райэнны выживали после рождения только в специальных инкубаторах. Рыжеволосые, как Райэнна, встречались крайне редко; а светлокожие блондины, подобные Дэйну, попадались лишь на полудюжине планет из сотен, так что даже на перекрестках Административного города, в котором они с Райэнной жили, на него обращали взгляды, пусть вежливые, украдкой, но взгляды, а уж в менее цивилизованном мире вокруг него собралась бы просто толпа.

— А лично мне они в таком виде больше нравятся, — сказал капитан, оглядывая темную кожу и волосы Райэнны. — Теперь у них нет даже отдаленного сходства с киргонами, из-за которого я каждый раз пугался при встрече с ними. Мои извинения, достойные существа, — вежливо добавил он, обращаясь к Дэйну и Райэнне, — хотя я и знаю, что вы не киргоны, но каждый раз при виде ваших светлых волос я не могу сдержать страха. А вот сейчас смотреть на вас — одно упоение, и я уже не боюсь от страха отрыгнуть мою пищу.

Дэйна это потрясло — котообразный капитан-прозетец боялся их? Он пробормотал, обращаясь к Райэнне:

— Что еще, черт побери, за киргоны?

Она шепотом ответила:

— Рабовладельческая раса, не входящая в Содружество. А черта ты упомянул правильно. По сравнению с ними мехары — домашние кошечки.

Это заставило Дэйна по-новому взглянуть на трансформацию. Она его не пугала, он понимал, что без введенного ему меланина, затемнившего кожу, он попросту поджарился бы заживо под солнцем Бельсара-4; да и Райэнне было бы не легче. Но он ощущал странное чувство, посматривая на свою кожу и на обычно рыжеволосую и светлокожую подругу, теперь также потемневшую. Ее зеленые глаза казались еще причудливее в окружении этой смуглоты.

— Дело не только в том, что солнце Бельсара не пощадит вас, и даже не маскировка — главное, — пояснил Драваш, — но белая кожа может оказаться просто табу согласно последним полученным нами донесениям. Она недопустима даже под прикрытием одежды. Однако наши коллега-человекообразные милостиво согласились на такое изменение и теперь готовы отправиться вместе с нами.

Не обращая внимания на эти слова, Громкоголосый сказал:

— У нас с вами связь установлена, Драваш. Но на тот случай, если вас убьют или возьмут в плен, мы можем остаться без связи. Я должен войти в контакт со всеми по очереди, чтобы и они были готовы в случае крайней нужды.

Дэйн напрягся. Этого в договоре не было. Он знал о телепатической связи между Дравашем и Громкоголосым, но для себя считал такое опасным тем более с таким отвратительным существом, как Громкоголосый: от одной мысли об этом его начинало тошнить. Одного взгляда на Райэнну было достаточно, чтобы понять: она тоже не в восторге от этого предложения.

— А зачем это нужно? — воззвала она к капитану-прозетцу. — На случай необходимости у нас есть коммуникаторы… — Она дотронулась до крошечного, суперминиатюрного трансивера, висевшего на шее и замаскированного под украшение; кулон был сделан по образцу, вывезенному тайком с Бельсара-4 одной из первых научных экспедиций.

Громкоголосый пробубнил:

— Механические устройства — ненадежны, они могут быть украдены, могут оказаться вне досягаемости. Исчезнувшие группы тоже были снабжены этими приборами, однако же ничего от них не слышно. А таким путем я смогу наблюдать за происходящим с вами и больше полагаться на полученные результаты. И вообще, как вы можете протестовать, если я согласился вступить в столь отвратительный контакт? — Именно отвращение, с которым это было сказано, оказалось первой эмоцией с его стороны.

— Посвященный, наша почтенная коллега-женщина вовсе не собиралась продемонстрировать неуважение… Райэнна, убеди его, что ты не собиралась проявлять неуважение.

— Я не собиралась проявлять неуважение, — безучастно через диск сказала Райэнна. А себе под нос на языке, который они с Дэйном выработали для общения между собой, она прошептала: — Не неуважение. Омерзение.

Дэйн, видя, что ящерообразные не обращают на них внимания, прошептал в ответ: