— Ну, все, теперь до Первого Пояса надо терпеть.
Стринг уже потерял счет всем этим переходам и лестницам, когда перед ними, как привидение, возник силуэт монаха. Качающемуся от усталости Стрингу даже померещилось, что это тот же самый. Та же длинная хламида, та же веревка вместо пояса, наголо бритая голова с невыразительными раскосыми глазами.
— Мы ждали вас намного раньше, Йонг сообщил, когда вы вышли.
Чем отличался Первый Пояс от Передового Дозора, Стринг так и не понял. Наверное, больше боевых ниш с круговым обзором — Йохим подозревал, что внешний рельеф скал использован для создания линий обороны. Обороны от кого, можно было только догадываться. А, скорее всего, не столько обороны, сколько хранения и защиты неких неведомых Йохиму артефактов, являющихся неизвестно чем больше, оружием прошлого или оружием будущего. Скорее всего, эти артефакты могли использоваться как угодно, и только здесь, в этом монастыре, вырубленном внутри скалы, они могли сохраняться в неприкосновенности от алчного и жадного человечества. Йохим так предполагал, но не знал этого наверняка.
Стража Первого Пояса без единого слова пропустила их, и Стринг без сил повалился прямо на каменный пол. Монах подошел, приподнял его веки и что-то зашептал на ухо Ахмеду. Тот долго с сомнением отрицательно качал головой, но, в конце концов, кивнул утвердительно и, склонившись над Йохимом, потряс его за плечо:
— Слушай, Стринг, нам надо немедленно отправляться в путь. Хранящие чем-то весьма обеспокоены. Наш путь еще долог, дольше, чем мы прошли. Хотим мы того или нет, но мы должны отправляться в путь. Я знаю, у тебя не осталось сил… Но… вот это тебе даст силы.
И он протянул Йохиму небольшую чашку с густой, пряно пахнущей жидкостью.
— Что это?
— Амброзия Богов. В этой чашке — десятая часть всех запасов амброзии, собранной в этих местах за многие годы. Ты ее выпьешь — и дойдешь. Конечно, эта чашка — невыразимо высокая плата за доставку Артефакта. Но Хранящие считают, что она того достойна.
— Я дойду — и умру?
— Этого никто не знает. Таких случаев еще не было… Пей — и пошли.
— А если я не буду пить?
— В тебя вольют силой. И ты все равно пойдешь.
Выпитая амброзия гнала Стринга по лабиринту с такой скоростью, что Ахмед временами далеко отставал.
Время словно замерло. Второй Пояс Защиты они миновали, не останавливаясь. Третий Пояс — тоже. И вот — Цитадель.
Их встречало несколько человек самого разного возраста.
За два шага до них Стринг остановился. Ахмед уже давно, хрипя, полз далеко позади, оставляя кровавые следы. Ноги Стринга подкосились, и он, бездыханный, рухнул у ног встречающих. На их лицах не дрогнул ни один мускул. Наконец, один из Хранящих сделал шаг вперед и нагнулся над книгой, выпавшей из рук Стринга.
И тут произошло нечто, из ряда вон выходящее. Книга распахнулась, и из нее стали подниматься кольца Бича. Хранящий замер на месте, не решаясь более сделать ни шагу. А кольца с тихим шелестом все поднимались вверх, качнулись несколько раз и, наконец, двинулись. Сначала движение было в сторону Хранящих, и непонятно было, что же таилось в этом движении, однако все Хранящие вскинули руки в едином защитном жесте.
Бич некоторое время слабо вибрировал, а потом двинулся в противоположную сторону.
Сначала он обвил кольцами Йохима, а потом и Ахмеда. Его ворс струился багрово-красным сиянием, а потом возникло что-то вроде песни, длинной и тягучей. При этом письмена на Биче попеременно ярко вспыхивали и гасли.
Так продолжалось несколько минут. Потом сияние стало гаснуть, Бич стал сворачивать свои кольца и снова укладываться в книгу.
Щелкнула застежка, и воцарилась тишина. Никто не трогался с места. Первым зашевелился Ахмед. Он с трудом поднялся на ноги и подошел к Стрингу. Потрогал его за плечо:
— Эй, друг, ты жив?
Йохим застонал, перевернулся на бок и стал также вставать. Он поднял с земли книгу и протянул ближайшему Хранящему. Однако тот отвел руки.
— Он вернул вас к жизни. Значит, он выбрал вас. Теперь вы — Хранитель этого Артефакта.
— Что это значит? И что это за артефакт?
— Общие правила вам разъяснят. Все остальное должен объяснить сам Артефакт.
— Как?
— Он найдет способ.
— Кто его Хозяин?
— Вопрос достаточно сложный. Возможно, Калки. Возможно, сам Майтрейя….. А, возможно, и сам Денница.
— Ладно, про Калки с Майтрейей вы мне еще расскажете, надеюсь… Но почему я — Хранитель, а не Ахмед, ведь его он тоже оживил?
— Ахмеда он оживил в знак благодарности и за то, что он был и остался вашим другом, выручая в самых тяжелых случаях.
— Мне что, теперь придется жить здесь вечно?
Что-то наподобие улыбки мелькнуло на бесстрастном лице Хранящего.
— Вечно никто не живет. Хотя те, кого мы храним, дают нам достаточно продолжительную, по земным меркам, жизнь. Только, увы, это не награда. Те, кого мы храним, привыкают к нам и, бывает, подолгу не желают менять своих привычек и привязанностей. Ничего, вы к этому привыкнете и постепенно начнете находить свои прелести в таком существовании. Сейчас вас отведут в ваше помещение, пока обживайтесь… Некоторые Артефакты любят гулять — не ограничивайте их свободу… Кстати, вам повезло: ваш Бич достаточно общителен и оригинален — он решил сохранить в качестве друга и Ахмеда. Так что будете жить вместе — вам не так будет скучно.
Ахмед побледнел.
— У меня много других обязанностей.
Хранящий уже открыто усмехнулся:
— Ничего не могу поделать. С Бичом не поспоришь. К тому же он весьма интеллектуален. Если вам обоим повезет, вы узнаете от него очень много полезного и поучительного.
Помещение, куда их отвели, было довольно просторным, хотя и без излишеств. Два каменных топчана, прикрытых ветхими одеялами, узкий столик для приема пищи. В стене — небольшой стеллаж с книгами. Посередине комнаты — возвышение с углублением для Артефакта. Хорошо, что сантехнические удобства располагались отдельно.
В первый же день выяснилось, что Бичу его месторасположение не очень-то понравилось. Он раскрыл свою книгу, выпустил кольца и начал обследовать помещение, по пути не забывая ласково потереться об Йохима и Ахмеда. В конце концов, он облюбовал себе место на стенах и под потолком, умудрившись выплавить углубления в камне в виде причудливых узоров и завитков. Старший из Хранителей, увидев такое, ничего не сказал, лишь посоветовал Йохиму поддерживать с Бичом как можно более дружеские отношения, ибо, весьма похоже, что Артефакт чувствует пробуждение своего Хозяина, поэтому и ведет себя так своевольно. Видящие уже ищут Хозяина, хотя это очень и очень непросто. Если судить по древним текстам, то время Мессии еще не пришло. Хотя в них все иносказательно, но есть ряд аналогий, есть явные логические построения, позволяющие делать определенные выводы.
Иногда Бич опускался в книгу, выстраивая каждый раз новые узоры. При этом буквы и символы часто светились.
— Ахмед, расскажи о Калки и Майтрейе.
— Э-э, я недостаточно ученый человек. Хранящие и Видящие все знают, но, навряд ли, они снизойдут до пространных объяснений. Ты теперь сам — Хранящий. Попробуй для начала почитать древние книги… Правда, я забыл, что тебе недоступен их язык. Поищи в Интернете.
— А что, здесь есть связь с Интернетом?
— А, как ты думаешь, для чего в углу компьютер стоит? Для игрушек?
Сведений в Интернете оказалось предостаточно, правда, в основном изложенных в популярной форме.
СПРАВКА 1
Время от времени, по мере того, как возникает в них нужда, имеют место особого рода божественные проявления; и выделяются они из вселенского проявления Бога в своём космосе. Есть особые проявления, выделяющиеся из этого общего самооткровения в космосе, они-то и вызываются для особых нужд. В индуизме есть в ходу два особых слова, отмечающих некоторое различие в природе проявления; одно слово — «аватара», а другое — «авеша». Нам нужно лишь нанемного остановиться на значении этих важных для нас слов, поскольку их буквальное значение указывает на фундаментальную разницу между этими двумя понятиями. В слове «аватара», как вам известно, корень — «три», то есть проходить, а с добавлением к нему приставкой «ара» слово передаёт идею о нисхождении — это тот, кто спускается. Таково буквальное его значение. Корень другого слова — «виш», то есть проникающий, пропитывающий, и оно передаёт идею о чём-то насыщенном или проникнутом. Так что в одном случае передаётся мысль о нисхождении свыше, а в другом — скорее о существе, которое уже есть, и в том виде, в каком существовало, подверглось влиянию божественной силы, прониклось ею и получило озарение. Таким образом, это нечто вроде промежуточной стадии, если можно так выразиться, между божественными проявлениями в аватаре и в космосе — частичное божественное проявление в том, кто проникнут влиянием Высшего или другого существа, завладевающего этой индивидуальностью, или «я».
……..
Теперь же нам весьма уместно будет обратиться к более специальному вопросу — «что такое аватара»…… В основе своей — он результат эволюции. В давно прошедших кальпах, в иных мирах, нет, вселенных, предшествовавших нашей, те, кому предстояло стать аватарами, медленно, шаг за шагом, взбирались по огромной лестнице эволюции. От минерала к растению, от растения к животному, от животного к человеку, от человека к дживанмукте, всё выше и выше по могущественной иерархии, простирающейся ещё дальше тех, кто освободился от оков человечества, поднимались они, пока, наконец, не только отбрасывали ограничения отдельного я, но и вступали в самого Ишвару. Расширяясь во всеобщее сознание Господа, становясь едиными в знании так же, как они всегда были едины в сущности с той вечной Жизнью, из которой первоначально произошли, они, живя в ней, становились центрами без окружности, живыми центрами, едиными с Высшим. За каждым из них простирается бесконечная цепь, в которой рождение следовало за рождением, проявление — за проявлением. На человеческой стадии, при долгом подъёме по лестнице человечества, будущего аватара выделяли из прочих людей две особые характеристики. Одна — это абсолютное бхакти, то есть служение Высшему, поскольку цели могут достичь лишь бхакты, причём лишь те, кто сочетает бхакти с джняной или знанием…. Он должен быть предан стремлению оставаться на службе у вселенной столько, сколько будет пребывать в ней Ишвара, разделяя таким образом постоянно совершаемую Ишварой жертву, которой и живёт вселенная. Но не одно лишь преданное служение отмечает этого Великого, восходящего по божественному пути. Он должен, как и Ишвара, возлюбить человечество. Если в нём не горит пламя любви к людям — нет, это слишком узко! Если в нём не горит пламя любви ко всему сущему, движущемуся или неподвижному, в божьей вселенной, он не сможет явиться Высшим, чья жизнь и любовь — во всём, что он приносит из своей вечной и неисчерпаемой жизни.