Календарь вошел в быт. Календарь стал новогодним подарком. И кажется, лучшего подарка не придумать – подарок для всех и на каждый день и на целый год!..

А сколько писем стало поступать в сытинскую контору с подсказами, чего еще и кому не хватает в календаре! И как только не величали в этих письмах Сытина!

«Ваше сиятельство Иван Дмитриевич…»

«Господин главный профессор календаря…»

«Редактору сочинителю…» и т. д.

И о чем только не просили люди в этих простецких, незамысловатых письмах:

«В следующем году напечатайте, что, где и кем делается и что построено».

«Для неграмотных постные дни подводите черной чертой».

«Помещайте и еврейский календарь, но с указанием их праздников, потому что мужик везет хлеб на базар верст за 10, 16 и больше, а евреи-закупщики закрыты; у них праздник, а мужик и не знал. В нашем селе торговцы евреи, как хлебным так и красным товаром…»

«Напишите в будущем смысл, понятие и доказательство, что было в темном океане до сотворения солнца и из какого материала бог создал солнце и от какой магнитной силы притяжения держится земля и вертится…»

«Нельзя ли пожить в редакции и посмотреть в телескоп на небесные планеты, познакомить нас с делами божьими…»

«Предсказания Брюсовы врут: у нас был дождь верно, по Брюсу, а из Саратова дочь пишет – там все лето ни капли».

«Сколько съедает хлеба человек за всю жизнь, это никак невозможно подсчитать. Одно дело мужик-пахарь, другое дело писарь. Или наши поповы дочки. Они не едят, а клюют, как птички. Я один против всех троих съем, и не хватит. Про то можно ли узнать?..»

«Напечатайте правильный лечебник, как спасать от утопления, замерзания и повешения…»

«Нет ли полного календаря о всех некрологах, где они побиты или еще где находятся…»

«Куда идут деньги со всего народа?..»

«Как распознать фальшивый кредитный билет от нефальшивого?»

«В календаре нет расписания, за какие преступления сколько лет каторги и за что смертная казнь…»

В тысячах написанных каракулями корреспонденции было много непогрешимой простоты и наивности. Иногда, разумеется, бывали и дельные советы. Ко всем голосам надо было прислушиваться, обобщать и изучать.

В результате такого изучения читательских интересов сытинские календари с каждым годом становились содержательнее.

Неизвестно, которая азбука изобретена раньше – витиеватая глаголица или более простая для освоения кириллица. Ученые полагают, что разница во времени появления той и другой незначительная, ибо в глубокой древности были писаны священные книги знаками той и другой азбуки почти одновременно.

Предпочтение отдавалось кириллице. Ее изобретатели и основатели Кирилл и Мефодий, первоучители славянской грамоты, были причислены церковью к лику равноапостольных святых.

6 апреля 1885 года исполнилось тысячелетие со дня смерти Мефодия.

В этот день в Москве, Петербурге, Киеве и многих других русских городах справлялся тысячелетний юбилей славянской грамоты.

Это был всенародный праздник во всех славянских странах.

Тысячелетие отметили и сытинцы. Это был всем праздникам праздник, а печатникам и наборщикам тем более. Кирилл и Мефодий, Иван Федоров и Петр Мстиславец – это святые для них имена.

В те дни в ученом мире, в академиях, университетах, гимназиях, семинариях и различных культурных обществах – всюду проходили торжественные собрания, читались лекции-рефераты, а в селах учителя проводили народные чтения на тему: «Кому народ обязан своей грамотностью».

Правительствующий синод разослал по всем церквам «Пастырское послание» во хвалу Кирилла и Мефодия для прочтения перед благодарственными молебнами. Шестого апреля после обедни из храма Спасителя крестным ходом во главе с духовенством, сверкающим парчовыми одеяниями, огромная толпа москвичей двинулась в Кремль, а там, соединившись с богомольцами, вышедшими из Успенского собора, направилась на Красную площадь. Площадь не вместила всех пришедших почтить память Кирилла и Мефодия.

После молебствия народ растекался по узким улицам Москвы. Многие, не доходя до своих жилищ, сворачивали в трактиры, в тот день переполненные как никогда. Иван Дмитриевич накануне еще откупил у трактирщика Тарасова помещение и пригласил наборщиков, литографов и печатников отметить праздник – разумеется, за счет хозяина. В меру была выпивка и без меры закуска. Столы были поставлены вплотную рядами в трех больших смежных комнатах-залах. За ними разместилось около двухсот человек. Председательские места заняли Сытин и его компаньоны – шурин Иван Соколов, редакторы Воропаев и Нечаев. Приехал на эту встречу Владимир Григорьевич Чертков.

– К нам в гости приехал близкий друг и помощник графа Льва Николаевича Толстого, господин Чертков, – обратился Сытин к собранию. – Прошу любить и жаловать… По случаю такого торжественного дня, – продолжал Сытин, – когда весь славянский мир отмечает тысячелетие введения грамотности, я поздравляю вас, наши помощники и друзья-товарищи наборщики и все прочие, и вас, мои компаньоны, с великим праздником на Руси. Желаю, чтобы и впредь наше дело росло, развивалось и приносило народу пользу, дабы народ мог нам сказать спасибо сердечное. Позвольте мне, друзья, предоставить слово Владимиру Григорьевичу…

Чертков встал с места и, держась обеими руками за спинку гнутого венского стула, сказал:

– Его сиятельство, Лев Николаевич, узнав, что я еду к вам, просил меня передать поздравление с нынешним славным юбилеем и пожелать вам великих успехов в продвижении печатного слова в народ…

Все дружно похлопали.

Сытин тут же ответил:

– Передайте от нас графу Льву Николаевичу наш трудовой привет, доброго ему здоровья и скажите ему, что в издании «Посредника» мы всё для его сиятельства в интересах наших общих сделаем добросовестно и во благовремении. Продолжайте, Владимир Григорьевич…

– Я продолжу, – улыбаясь, сказал Чертков, – но пусть сначала рабочие и служащие ваши по рюмочке выпьют…

– Правильно!..

– За ваше здоровье, труженики, и за ваших хозяев, – поднял и выпил рюмку Чертков.

А потом он говорил о том, какие намерения Толстого, по его мнению, совпадали с целью и задачами сытинского издательства.

– Еще и по сию пору у нас в России многие миллионы людей не владеют грамотностью и ограничиваются устной словесностью, сказками, песнями и разными бывальщинами, а чаще всего небылицами. Еще и посейчас в народе некоторые полагают, что весь мир создан в недельный срок, а наша грешная земля, в том числе и трактир Тарасова, где мы находимся, держится на трех китах… С неграмотных и темных людей спрос невелик. Спрашивается с нас, с интеллигенции, нам говорят: «Идите в народ, просвещайте его!..» Но чем? Какими книгами? Ведь малограмотный наш читатель сам по духу своему потребовал и сам при помощи своих «подворотных» никольских авторов создал для себя малограмотную лубочную, с позволения сказать, литературу, этот временный чертополох и пустоцвет. Есть, правда, у лубка заслуга: он развил у народа вкус к чтению. И однако лубок со всеми его дурными сторонами скоро кончится. Но мы, люди пишущие, слишком еще мало сделали для того чтобы лубок вытеснить. Да и грамотность в стране растет не повсюду равномерно: в одних местах такие книжки, как «Шалости дочки в темные ночки» и в этом духе, изжили себя, а в других, где только впервые берутся за книгу, там и «Гуак» и «Бова» с «Ерусланом» в доброй чести. Задача передового русского общества дать народу хорошую, умную, полезную книгу. Отлично то, что народом выдвинутые из своей среды книгоиздатели вместе с нами понимают эту важнейшую цель. Я рад приветствовать одного из таких издателей, Ивана Дмитриевича, он один из первых сердцем почуял острою необходимость обратиться в издательском деле к чистым источникам литературного материала и освежить мутный поток лубка замечательными произведениями русских писателей – Толстого, Гоголя, Тургенева и других, не уродуя и не искажая их творчества руками пока еще здравствующих лубочных «сочинителей»… Я, друзья, скоро закончу свое слово и прошу вас еще налить по рюмочке…