Молчание затягивалось, но начинать разговор первой я не собиралась. Я смотрела в глаза начальника службы безопасности, и пыталась понять, чего от него ждать. Странно, но исходящую опасность я ощущала только от него. Остальные были не важны. Хотя почему? Они тоже могли принимать решения. Но, прислушиваясь к своим ощущениям, я понимала, что сейчас они для меня не опасны. Только Зварыгин. Он выдерживал мой взгляд, не отводя глаз, но все же начал разговор первым.

– Спасибо, что согласилась на встречу. Думаю, пришло время поговорить. Обо всем.

– Поговорить… – Я заставила себя сосредоточиться.

– Да, время пришло…– Немного помолчав, я добавила с изрядной долей равнодушия.

– Если я узнаю потом, что вы пытались меня подставить или солгали мне, я вас всех убью.

Марк закашлялся, но Царев и Зварыгин остались невозмутимы.

– А теперь хочу знать подробности того, что произошло.

Зварыгин принялся рассказывать. Коротко, откидывая все лишнее. Только факты. Я внимательно слушала, анализируя и пытаясь понять, врут мне или нет. По всему выходило, что вряд ли. Не рискнули бы они. Да и выгоды особой во вранье не было. Итак, у меня появилась новая цель. Омский.

– Я не могу туда проникнуть. Верней могу, но это слишком опасно. Слишком близко к Фениксу. Если он почувствует возмущения потоков, то может проснуться.

Теперь невозмутимым остался только Зварыгин, но и ему, похоже, это далось с трудом. Они что, всерьез думали, что мне ничего не известно?

– Боюсь, мы ничего не знаем о Фениксе, – голос Зварыгина оставался невозмутимым, но  в глазах явно промелькнула какая-то искра.

Теперь молчала я, молчала, прикидывая, какой частью информации могу поделиться, и стоит ли это делать в принципе.

– Кем он станет, когда проснется, неизвестно. Но человеческого в нем останется очень и очень немного. – Я опять помолчала, потом нехотя продолжила. – Даже меньше, чем во мне. Феникса очень сложно уничтожить. Хотя его тело смертно, сам он почти неуничтожим. Он будет защищаться от всего, в чем почувствует угрозу. Самый первый и важный инстинкт – самосохранение. Как только вы попытаетесь его убить – он перейдет в активную фазу. Любая угроза его существованию станет спусковым крючком к его мгновенному пробуждению.

– А если мы его уничтожим? – голос Царева тоже был спокойный, но в нем звенело напряжение. Я перевела взгляд на него и некоторое время его изучала. Ему это явно не нравилось, но он терпел.

– Вы можете попробовать – но вряд ли вам это удастся. Его тело защищено энергетическим коконом, пробить который достаточно сложно. Я бы рекомендовала эвакуировать людей из здания. Когда Феникс проснется – его почти ничто не сможет остановить.

– Почти ничто? – Туров подался вперед, но я промолчала, не собираясь отвечать на этот вопрос. Настаивать он не решился.

– А он проснется? – В голосе Зварыгина впервые прозвучали странные нотки, как будто он что-то хотел добавить и изо всех сил себя сдерживал.

– Он проснется. Рано или поздно.

– И что он предпримет?

– Не знаю. Знаю только, что он захочет жить. Все хотят. – В моем голосе проскользнула усталость вперемешку с горечью. И тут же осознала, что это не укрылось от Зварыгина – он улавливал мои эмоции ничуть не хуже, чем я его. Что за странная связь возникла между нами? Я внезапно отвернулась, чувствуя, что проигрываю. Он обрек меня на смерть. Он стрелял в меня. И я не смогла его убить. Внезапно я почувствовала, как что-то изменилось. Застыв на несколько секунд каменным изваянием, мучительно раздумывая, как действовать дальше. Потом с безразличием произнесла.

– Мне написал Омский. Говорит, что Виктор у него и требует, чтобы я связалась с ним.

Напряжение, повисшее в комнате после этих слов, можно было пощупать руками. Я просчитывала варианты, а то, о чем думали остальные, меня волновало мало. От задумчивости меня отвлек вопрос Зварыгина.

– Тебе нужна помощь?

Вопрос был настолько неожиданным, что я на некоторое время растерялась. Потом испытала дикое желание расхохотаться. А после заглянула в глаза Зварыгина и поняла, что он говорил абсолютно серьезно, не понимая, насколько это дико звучит для меня. Но почти сразу поняла свою ошибку – он все прекрасно понимал. И ни на что особо не рассчитывал. Я немного помолчала, после чего сделала самую большую уступку, на которую была способна.

– Если понадобиться, я буду иметь в виду. И я поставлю вас в известность, когда приму решение.

Даже не потрудившись встать, я закрыла глаза и перенеслась в мир потоков. Омский сам себя приговорил. Теперь оставалось только выполнить приговор – и чтоб при этом пострадало минимальное количество людей. И чтобы ни в коем случае не пострадал Виктор. Мне нужен был план.

                                                   *           *         *

Столица, главный офис компании «Аэда», 4 подземный этаж, 25 августа. Виктор.

Виктор застонал и с трудом открыл глаза. В голове мутилось. Стиснув зубы, он взял себя в руки и попытался понять, что же произошло. Он помнил, как его вызвал Зварыгин… Как он подошел к лифту… Дальше зияла пустота. Судя по пульсирующей боли в голове, он хорошо схлопотал. Но от кого? И какой-то противный запах, от которого его до сих пор мутило. Сколько он пробыл без сознания? Неужели его просто решили вывести из игры? Странно. Должны же они были понимать, что это почти немедленно спровоцирует Тиль на ответные действия. Или они добивались именно этого? Но зачем? Боль в голове мешала думать и рассуждать. Он попытался встать и тут осознал, что связан. Нет, кто бы ни был в этом замешан – это явно не руководство компании. Возле него просто поставили бы пару телохранителей или заперли. Чья-то самодеятельность? Но чья?

Только теперь он обратил внимание на помещение, в котором находился. Небольшая комната с двумя дверями, кожаный диван, на который его сгрузили, стол с компьютером – вернее, заменяющее его непонятное сооружение с тремя экранами и множеством кнопок и консолей, стена, разделенная на множество закрытых ячеек, еще один стол, уже письменный, кожаные стулья и не режущий глаза дневной свет.

Виктор опять закрыл глаза и застонал. Что же он упустил? Какой фактор? На его стон отреагировали – одна из дверей открылась, и внутрь вошел человек, которого он узнал почти мгновенно. Омский.

Боль отступила на второй план – Виктор интенсивно думал. Омский скользнул по нему взглядом и уселся за стол. Засветились экраны, причем, сколько Виктор не пытался понять, что он делает – не мог. По одному из экранов бежал какой-то график, другой выдавал несколько картинок – похоже, а него поступали какие-то данные с Интернета, причем было открыто сразу несколько окон. Третий экран он не видел – он был расположен под углом и сколько он не вытягивал голову – ничего разглядеть не мог. Поэтому он просто задумчиво уставился в потолок, краем глаза наблюдая, как Омский барабанит по клавишам. Мыслей было много, но причина, почему его похитил Омский, могла быть только одна – Химера. Ему что-то надо от нее, что-то, чего он может добиться только угрозой.

– Где я? Что происходит? – вопрос однозначно был глупым, но попытаться стоило. Если удастся разговорить Омского, то у него будет шанс. Все же лучше, чем гордо и молчаливо лежать связанному, подобно бревну.

К его некоторому удивлению, Омский ему ответил

– В так называемом бункере… Нулевой уровень. Или четвертый со знаком минус. Четвертый подземный.

– Ясно… – Виктор прикидывал, как лучше начать разговор. – А что я тут делаю? Связанный?

– Отдыхаешь. Чем не курорт? – в голосе Омского проскочила издевка. – Или слишком сильно по голове получил? Мне нужен был заложник. Причем ценный заложник. А ценнее тебя в этой компании только Генеральный. Но к нему мне, сам понимаешь, подобраться было невозможно.

– Но зачем все это?

– Царев отдал приказ о моей ликвидации. Я знал, что рано или поздно это произойдет. И приготовил путь к бегству. Но опоздал, – лицо Омского приняло странно обиженное выражение, что выглядело бы весьма забавно в другой обстановке. – Меня предали. Подставили. Сделали из меня козла отпущения. Поэтому пришлось импровизировать.

Виктор напряженно думал. То, что Омский старался не для себя, было ясно. Но тогда для кого?

– Предали? – Виктор предпочел выглядеть полностью сбитым с толку. – Но кто? И причем тут все-таки я?

– Думаю, уже догадался… – Омский опять уставился на экран. – Ведь ты же не полный идиот. По той же причине, по которой ты оказался нужным компании. Екатерина Дымова. Химера.

Разумеется, полным идиотом он не был и именно это и предполагал. Но разговорчивость финансового директора – бывшего финансового директора была плохим признаком. Это значило, скорее всего, что он приговорен. Виктора обуяла холодная злость – этот гад разрушил план и какой план! Нет уж, не дождется. Сейчас из него надо вытянуть максимум информации – а потом потягаемся. Тиль вмешается – он в этом даже не сомневался. И управлять собой она тоже не позволит.

– Зачем она вам?

– Не придуривайся. Она сейчас может очень и очень многое. Кто владеет информацией – владеет всем. А Химера не просто ею владеет. Она хотела уничтожить компанию? Я подскажу ей, как это сделать. Все ее прежние мелкие укусы по финансам были игрой – разорить компанию с ее возможностями вообще легко и просто. Впрочем, возможно она хотела, чтоб агония была долгой. Но у меня больше нет времени ждать, пока она наиграется. И потом, она могла передумать, когда Царев заполучил тебя. А теперь этого сдерживающего фактора больше нет – а я подтолкну ее к тому, чтобы действовать быстро. И ты будешь моим заложником, пока она действует.

Виктор лихорадочно соображал – Омский не знал многого, очень многого. Не знал, что Химера способна выходить в реальность. Не знал, что она никому не позволит диктовать себе условия.  Но его теперь интересовал другой вопрос.