Вспомнив, наконец, что он давно не ел, он вышел и направился по коридору, отметив, что за окном давно темно. Сколько же он просидел за работой? Впрочем, неважно. У выхода из коридора он натолкнулся на начальника службы безопасности, разговаривающего с кем-то из военных и наблюдающего за разговором Виктора. Следовало поставить в известность о принятых мерах. Он стал ожидать конца разговора, думая о своем, и очнулся только когда прозвучало имя Феникс.

– Он больше не доставит проблем. – Вадим был вполне доволен собой. – Ни он, ни Химера.

– Ты сейчас о чем? – В голосе Зварыгина прозвучало странное напряжение, что вызвало легкое удивление – обычно тот оставался совершенно невозмутим.

– Я создал вирус, который убьет их обоих. И очень скоро.

– Что? – Вадим в легкой панике смотрел, как побледнело лицо Зварыгина и исказились черты его лица. – Где он?

Напуганный чужой реакцией Вадим отступил подальше, но его схватили за воротник и безжалостно встряхнули:

– Где вирус?!

– В Интернете! Я только что активировал его!

Держащие его руки разжались, и он замер, не понимая, что происходит. Лицо Зварыгина превратилось в совершенно безжизненную маску, и он уставился куда-то мимо него.

– Что в конце концов происходит?!

– Ничего. – Голос Зварыгина стал совершенно безжизненным, под стать лицу. – В любом случае, уже поздно. – Он развернулся и медленно направился к выходу, игнорируя направленные на него взгляды.

Вадим перевел взгляд на сжимающего кулаки Виктора, поймал его ненавидящий взгляд и отступил к стене.

– Вы спятили… – медленно произнес он. – Просто спятили… Забыли с кем имеете дело?! Они не люди! Они…

Договорить он не успел – на него бросился Виктор, в глазах которого читалась явная жажда убийства, но Белугин легко пресек эту попытку, оторвав и отшвырнув обезумевшего Виктора подальше от Вадима. Единственный из всех, он сохранял спокойствие.

– Надо подождать. Вадим, ты поступил совершенно правильно. Но не будем спешить с выводами. Мы должны знать наверняка.

С трудом переводя дыхание после хватки чужих рук на своем горле, Вадим испытал настоящую злость – и это вместо благодарности за избавление от такой опасности. Идиоты. От кого-кого – а от Зварыгина он такого не ожидал. Впрочем, от Виктора тоже. Чтобы немного прийти в себя, он еще раз прокрутил в голове модель созданного вируса и успокоился – нет, его работа была безупречной. Ни Феникс, ни Химера не смогут ничего сделать – каждый из них был слишком зациклен на своей области. Но один из них не мог… Виктор замер, ругая себя последними словами – как он мог не подумать о такой возможности раньше? Но нет – этого никогда не произойдет. Но… Его грыз червяк сомнения. Никто из них действительно не мог противостоять созданному вирусу в одиночку. Вопрос был в том, что они смогут это сделать, если объединяться. Тогда их каналы связи перекроют достаточно широкий спектр и они… Нет, они никогда не будут действовать вместе…Он пытался успокоить себя, чувствуя волну холодного ужаса и вспоминая, что говорил Зварыгин – если Феникс и Химера объединятся… И он сам не оставил им другого выхода…Неужели он создал нового демона, гораздо более опасного? Неужели он ничем не лучше Панского и Лавирина? Он постарался успокоиться – но ему не удавалось. Взгляд Виктора по-прежнему не отрывался от него, а на лице не было ни кровинки.

На плечо легла рука Белугина:

– Пойдем. Нам надо поговорить.

                                                   *           *         *

Где-то в  сети,  26 августа. Химера.

Что-то случилось с миром потоков – течения замедлялись и становились более густыми. Краски словно выцветали – очень-очень медленно, но неотвратимо. Мне становилось все тяжелее и тяжелее лавировать среди потоков информации. И я ощутила, как накатывает безразличие – мне больше не хотелось ничего. Все становилось далеким и неважным, кроме…

Виктор. Мысль о Викторе заставила собраться. Неужели Феникс все-таки нашел способ со мной справиться? Едва я подумала об этом, как ощутила  злость, отогнавшую апатию, которая постепенно меня засасывала. Не давая этой злости схлынуть, я помчалась прямо к тому месту, которого до сих пор избегала всеми силами. Я знала, что времени остается все меньше – что-то случилось со мной. Но прежде я сделаю так, что Феникс за это заплатит. Насколько хватит моих сил.

Едва я очутилась под куполом Завесы, в мерцающем багрово фиолетовом тумане того дома, что он создал для себя, я почувствовала себя намного лучше. Дурман почти прошел – я опять ощущала страх – Феникс должен был быть совсем рядом. Но я не чувствовала его присутствия – и это было очень странным. Необъяснимым. Это был его мир. Его крепость.

Что-то было не так. Опять накатила слабость, но я хоть не чувствовала прежнего давления потоков, которое ложилось тяжестью, выталкивало меня и не давало скользить. Чувствуя, что если я и найду ответы, то только здесь, я помчалась вниз, к резервуару энергии – Феникс должен был все равно поддерживать с ним контакт. И не ошиблась – я ощутила его присутствие. Он был рядом – но думал совсем не обо мне.

Он тоже боролся. И, похоже, это давалось ему тоже с огромным трудом. Уловив мое присутствие, он замер, но даже не попытался атаковать. А потом потянулся ко мне. Тонкие энергетические щупальца стали медленно, очень медленно приближаться…

Я не отстранилась – от него сейчас не исходила угроза. Что бы ни произошло – это коснулось нас обоих, и он был ни при чем. Думаю, большую роль в моем спокойствии сыграла слабость и то, что я больше почти ничего не чувствовала. Безразличие. Я позволила ему прикоснуться – и меня словно накрыло волной – я ощутила рядом его сознание. Его мысли.

Меня пробрала дрожь, смешанная со страхом и отвращением – но я не отстранилась. Его мысли были осколками холодного льда … Возможно, раньше я бы не смогла воспринять это спокойно – но я тоже менялась. Он умирал – и понимал, что умирает. В отличие от меня, он разобрался, что происходит и как с этим бороться. И теперь безмолвно просил о помощи.

Я шла за ним запутанным лабиринтом, отчетливо понимая, что это единственный выход. Я тоже умирала – а мне так хотелось жить… Я шла, позволяя ему сплетать наши энергетические потоки, отдавая часть себя – и получая взамен чужую энергию… Менялось мое восприятие – теперь я понимала, что могу больше – вместе мы становились не просто сильнее – мы переходили в качественно иное состояние. Зрение расширилось и одновременно сузилось – я видела гораздо дальше – каждое переплетение потоков, каждую нить – мне больше не надо было скользить по ним, чтобы получить нужную информацию – я могла управлять ими дистанционно – просто силой своего желания. Но и потоки больше не были для меня однородными – я видела те мельчайшие частицы, из которых они состояли – и они тоже были мне подвластны.

Феникс тоже менялся. Если его мысли для меня он был льдом – то мои для него – пламенем. Он тоже ощущал боль – и тоже шел вслед за ней. Меня сейчас не интересовали его мысли – а его – мои – боль и так сводила с ума. Мы изменялись – через боль и страх – изменялись, потому что хотели жить.

Теперь я и без него видела, в чем проблема. Нас уничтожали – уничтожали мельчайшие частицы, пытающиеся перестроить наши тела… Перевести их в качественно иное состояние. Вирусы. Мы болели и должны были выработать иммунитет. Теперь я понимала многое, очень многое. Понимала, почему Феникс разобрался в происходящем – а справиться не мог. Зрение, разделяющее потоки на мельчайшие частицы – оно принадлежало ему. Он понимал – но не мог ничего сделать, пока не получил мою силу – силу управлять самими потоками.

До меня медленно-медленно доходило, что я буду жить. Мой энергетический клон, мое тело перестаивалось так, что вирусы больше не могли причинить ему вред. Изменяясь, я понимала, что становлюсь сильней – но сильней становилась не только я. Наши сознания медленно разделялись – мы опять становились сами собой – но никто из нас не остался прежним.

Невозможно было понять, как это изменило каждого из нас – я даже и не пыталась. Феникс… Мы висели в энергетических потоках напротив друг друга – и медленно привыкали к новому состоянию. К чужому следу в своей душе. Еще не союзники… Но уже не противники… И когда я повернулась, чтоб уйти – он не стал меня удерживать. Нам обоим нужно было время.

                                                   *           *         *

Столица, частный санаторий, 26 августа. Марк.

Марк остался в конференц-зале, чтоб хоть некоторое время не видеть внимательного взгляда Зварыгина – рядом с ним ему теперь было сильно не по себе. Марк понимал, что должен вести себя осторожно, но выносить постоянное напряжение оказалось нелегко. К тому же он знал, что даже если Зварыгин ничего не говорит от его внимания не ускользнет ни одна мелочь – он отмечал их с точностью компьютера, фиксируя в памяти, чтоб извлечь в нужный момент.

Белугин сдержал слово – скоро экран под потолком засветился, и нам возникло здание Компании. Марк наблюдал рассеяно – его гораздо больше занимали свои собственные мысли. Зварыгин успел кратко рассказать о произошедшем, добавив, что Орловский мертв. Нет, ну это ж надо, чтоб так не повезло. Хотя кто мог подумать, что все так неудачно сложится. Теперь надо было действовать быстро – причем не просто быстро. Хотя сам он и подстраховался, сделал ли это Орловский, он не знал. Значит, выход был только один – Зварыгин был должен умереть. Раньше, чем успеет что-то раскопать.

Оставалось одно только существенное «но» – тот в любом случае оставался профессионалом, а сам Марк – нет.

Рассматривал он и другой вариант – оставить все как есть и надеяться, что никаких следов не осталось. Но жить все время в ожидании, что его вычислят – нет, вряд ли он выдержит. Придется убить Зварыгина, и придется это сделать самому. Судя по происходящему на экране, у военных явно что-то пошло не так. Но это не имело особого значения.