Нетрудно запутаться в этих синицах, пшеницах и темных чуланах дома, который построен Салманом. Цитаты из книг, песен и кинофильмов, строки на хинди, арабском и латыни, названия экзотических растений и блюд, имена актеров и мифических персонажей отрезают роману путь в широкие массы, делая его элитарным, интеллигентским чтивом. И кажется совсем не удивительным поэтому, что в компании «отступников», не пожелавших, словно крысы, покорно идти к морю под дудочку пророчицы Аиши — аристократ Мирза Саид, староста Мухаммед-Дин, брамин Шри Шринивас, жена банкира Курейши и... клоун Осман. «Писатели и шлюхи, — говорит о своих соперниках Пророк Махаунд. — Я не вижу тут никакой разницы». Aurum nostrum non est aurum vulgi...

На этот труд меня сподвигла, сама того не желая, моя подруга Лена (я позволю себе привести в знак благодарности ее настоящее имя — зная, что по нему не смогут найти ни ее, ни меня). Она попросила меня поискать для нее в Интернете (у нее Интернета не было) литературу по сатанизму, а название «Сатанинские стихи» после присуждения ее автору рыцарского титула в Великобритании было на слуху. Я ошиблась — здесь не было сатанизма, — зато обнаружила, что перевода этой книги нет в Сети, и решила восполнить пробел, следуя собственным — довольно странным — представлениям об этих, традиционно мужских, категориях — Чести и Долге. Втянувшись в работу в середине 2007-го, я обнаружила вскоре, что становлюсь подозрительной, что начинаю оглядываться по сторонам и шарахаться от «лиц нерусской национальности», поддавшись всеобщей паранойе. Я решила, что у меня два пути: бросить перевод или избавиться от страха. Я предпочла второе.

Я рассказала о том, чем занимаюсь, некоторым своим знакомым — тем, кого считала своими близкими: маме, моему парню, нескольким подругам (среди них есть и мусульманка). И случились две вещи: во-первых, благодаря их поддержке, я обрела уверенность в себе и перестала бояться, во-вторых (как в детективе не лучшего пошиба) — узнала, что знаю своих подруг далеко не так хорошо, как полагала. Одна из них, как выяснилось позднее, работала на влиятельную государственную организацию, называть которую я, по понятным причинам, не буду. Ничего серьезного — «внештатный агент», — но у нее оказались кое-какие личные связи повыше, и через нее я смогла не только получить — чуть раньше большинства россиян — информацию о том, кто будет выдвинут в президенты от «партии власти», но и выяснить, что в переводе «Сатанинских стихов» заинтересованы высокопоставленные лица в Кремле (в связи с созданием так называемого «Всеобщего Антиисламского Фронта») и в Московской Патриархии (понятное дело, в связи с нежелательной «конкуренцией»), и что некое крупное издательство собирается анонимно издать один из уже имеющихся переводов в ближайшее после выборов время.

Это снова чуть было не заставило меня бросить работу над текстом. С одной стороны, был большой риск не успеть вовремя и закончить перевод после того, как он окажется пущен «в народ», да еще и, скорее всего, с «официозными» предисловиями. С другой — не хотелось чувствовать себя марионеткой в руках государства, выполнять волю власть имущих. Но потом я уяснила для себя одну важную вещь: я не должна действовать так, как хотят от меня другие; я не должна действовать и наперекор тому, чего хотят от меня другие; я должна действовать так и только так, как хочу я сама, как считаю нужным, правильным. И я продолжила, и даже успела раньше, чем власти. Может быть, теперь они будут сердиты на меня так же, как и мусульмане :)

Через друзей-анимешников я вышла на некоторых молодых переводчиков, заинтересовавшихся моим проектом. Поскольку они были из разных точек бывшего Советского Союза, мы договорились о «развиртуализации». Встреча была назначена в начале года «на нейтральной территории»: в Екатеринбурге, возле дома известного переводчика, рок-поэта и (до самой своей смерти) редактора специализирующегося на «скандальных книгах» издательства «Ультра-Культура» — Ильи Кормильцева. Мы учредили «Тайный Клуб Хитоши Игараши» (в честь японского переводчика «Сатанинских стихов», убитого исламистами) и объявили Джихад (Священную войну) «современной инквизиции», в какие бы одежды она ни рядилась (то, что начали мы с Ислама, лишь отражает современное положение дел в мире). Мы поклялись друг другу, что нашим оружием будет только Слово. Мы провозгласили нашим «почетным руководителем» Хитоши Ирагаши, а нашими «шахидами» («мучениками за веру») и почетными членами — Тео ван Гога, Ориану Фаллачи и Кронида Любарского. Мы договорились, что нашим общим псевдонимом станет «А. Н. Оуэн» (Анна Нэнси — для женской половины, по нику, выбранному мною изначально, и Алек Норман — для мужской). Настоящих имен друг друга не знаем даже мы сами. За время, прошедшее с нашей встречи, один из нас перевел с голландского субтитры к десятиминутному фильму «Покорность», за который был убит его режиссер Тео ван Гог, а другая — несколько стихов (скорее феминистических, чем антиисламских) бенгальской писательницы Таслимы Насрин, за голову которой, как и за голову Рушди, исламские фундаменталисты назначили награду. Надеюсь, на этом наша деятельность не закончится, хотя после издания «Стихов» в Интернете на придется на некоторое время «залечь на дно».

Я отдаю себе отчет, что появление этих материалов в свободном доступе может спровоцировать очередную волну межрелигиозных и межнациональных конфликтов, террористических актов и даже военных действий. У меня не было такой цели, равно как и желания оскорбить чьи-либо религиозные чувства. Однако трусливо молчать я не намерена тоже, и если чрезмерно политкорректные правозащитники найдут в «Сатанинских стихах» какую-либо религиозную или национальную нетерпимость, то пусть перечитают роман еще раз... а потом прочитают Коран, в котором неоднократно и прямым текстом высказываются призывы к уничтожению «неверных» — то есть немусульман (сура, взятая в эпиграф — скорее исключение, нежели правило). И либо запрещают и Рушди, и Пророка, либо позволяют читателям самим разобраться, где правда, а где ложь.