Вот что в таких случаях говорят нам собаки, и если есть у них в этом доля тщеславия, то их надо простить от всего сердца: они хвастаются самым святым своим чувством — чувством преданности человеку.

Я похвалила Акбара, подняла с полу колбасу, хотела бросить её в урну, но что-то с необъяснимой силой остановило мою руку. Я разломила этот кусок колбасы и похолодела: там, внутри, были три иголки…

Научить своего четвероногого друга ни под каким видом не брать корм ни с земли, ни из рук чужого человека — это священная обязанность каждого владельца служебной собаки.

В «Охранном свидетельстве на служебную собаку» записано: «Собаковод обязан оказывать помощь собакою органам милиции по их требованию».

В августе 1956 года сторож ЦПКиО на Кировских островах Башайкин после полуночи шёл по тёмным и пустынным аллеям парка со своей собакой Виром. Это была мощная, отлично дрессированная собака, имевшая два диплома 1-й степени — по КОДу и защитно-караульной службе. В Клубе её хорошо знали.

Подходя к популярному у ленинградцев «Поплавку», Вир насторожился: из ресторана доносился глухой шум, слышались неясные, приглушённые голоса.

Башайкин подошёл поближе, держа овчарку на поводке.

— А ну, выходи, — скомандовал он, — а то собаку спущу!

Три тени выскользнули из ресторана и шарахнулись в сторону. Башайкин отцепил поводок. Последовала грозная команда «фасс». Вир бросился в темноту вдоль залива, и через минуту его хозяин услышал отчаянные крики. Подбежав, Башайкин в слабом свете ущербной луны увидел двух человек: одного из них держал Вир, второй стоял в нескольких шагах, буквально оцепенев от страха. Башайкин «снял» Вира и послал его за третьим преступником. Было ясно, что эти двое не попытаются оказать ни малейшего сопротивления, настолько они были ошеломлены и подавлены.

У бандита, схваченного Виром, была насквозь прокушена кисть правой руки — финский нож нашли на месте происшествия уже утром.

Короче говоря, дело кончилось тем, что все три преступника оказались в отделении милиции. Собака сорвала готовившееся серьёзное преступление. Выяснилось, что бандиты, давно уже следившие за «Поплавком», сумели выбрать время, когда инкассатор запоздал и кассирша ждала его в полном одиночестве.

Башайкина наградили денежной премией, ватной курткой и брюками. Этим костюмом он особенно гордился и, едва наступила зима, появился в нём в клубе с видом именинника.

Разумеется, его сопровождал Вир.

Так в Ленинграде началась работа собак в органах милиции.

Было установлено, что патрулирование с собаками в садах и парках даёт прекрасные результаты. Как рукой были сняты пьяные скандалы, приставания к прохожим и так далее. Сторожа, что называется, просто молиться стали на собак, к которым доныне они не питали никаких добрых чувств. Точно так же изменило своё отношение к собакам и большинство милиционеров, а ведь до этого редкий собаковод не испытывал на себе их чрезмерно придирчивого, иногда не совсем приятного внимания.

Ленинградские собаководы хорошо выполняли правило, записанное в «Охранном свидетельстве» их собак.

1 апреля 1958 года, около полуночи, Милица Николаевна Тихомирова пошла погулять со своим боксёром Грозой, племенной, очень злобной, но прекрасно дрессированной собакой. По дороге Тихомирова купила в дежурной булочной связку сушек, повесила их себе на шею, чтобы руки были свободны, и не торопясь продолжала прогулку.

На углу Зелениной улицы и Колпинского переулка Тихомирова увидела бегущего, очень толстого человека в светло-сером элегантном пальто. Странный белый лоскуток болтался у него на воротнике. Заметив собаку (надо хоть мельком взглянуть на Грозу!), неизвестный перебежал на другую сторону улицы. Милица Николаевна крикнула: «Стой!» Она всегда была очень решительной женщиной. Толстяк бросился к скверу. Тихомирова выпустила Грозу, и та оказалась на спине неизвестного в тот самый момент, когда он перелезал через ограду. Он упал, но успел вылезти из пальто и снова попытался ухватиться за железные колья ограды. Гроза бросила пальто и страшной хваткой вцепилась в ногу преступника. Тихомирова подбежала к ним. Сушки посыпались на мостовую. Но дело было сделано.

Подоспели милиционер и дворник. На преступнике были надеты шесть габардиновых пальто — одно на другом. Он моментально похудел, когда его от них освободили. Пальто он украл в магазине Ленодежды, куда проник через слуховое окно. Таинственный белый лоскуток на воротнике оказался фирменным ярлыком фабрики «Красный швейник». До 18-го отделения милиции все пальто пришлось нести Тихомировой, потому что Гроза ни за что не отдавала их ни милиционеру, ни дворнику.

Задержанный оказался крупным вором; впоследствии советский суд, по совокупности преступлений, присудил его к пятнадцати годам тюремного заключения.

Преступник, как правило, так панически боится собак, что порой случаются просто забавные происшествия.

Весной из кафе «Уют» выбежал вор, преследуемый милиционером, и побежал по Артиллерийскому переулку. На противоположном тротуаре солидный мужчина в очках выгуливал своего боксёра — девятимесячного щенка. Милиционер крикнул ему: «Пустите собаку!» Гражданин, растерявшись, выпустил щенка вместе с неотцепленным поводком. Щенок, разумеется, помчался за убегающим — давно ему не приходилось так весело играть. Вор обернулся, увидел боксёрскую морду, остановился как вкопанный. Щенок подпрыгнул и облобызал преступника так, как это умеют делать только боксёры. Но вору было не до того, чтобы разбираться в собачьей психологии.

В отделении, куда гражданин пришёл в качестве свидетеля, щенку выдали благодарственную справку; это было его первое задержание.

Обо всём не напишешь.

И всё же есть на белом свете собака, о которой я должна рассказать особо.

Я написала о ней.

Вы, конечно, уже догадались, что речь идёт об Акбаре.

Акбар рос, работал и учился и отлично сдал курс розыскной службы (самая сложная из служб, за исключением службы поводыря слепых).

Вспоминаю, как однажды я шла мимо «Пассажа» перед его открытием. Стояла длинная очередь, и я увидела, как люди столпились вокруг плачущей женщины. Оказывается, пока она болтала с соседками, исчезла её дочь четырёх лет. Женщина была приезжей, она не знала Ленинграда и была в полном отчаянии.

— Есть у вас какая-нибудь вещь вашей девочки? — спросила я. Женщина посмотрела на меня как на сумасшедшую. Вероятно, точно так же смотрела на меня вся очередь. Машинально женщина протянула мне детскую панамку. Я дала её понюхать Акбару. И Акбар взял след.

Он нашёл девочку в доме на Садовой, на площадке второго этажа.

Стоит потрудиться над дрессировкой собаки, чтобы увидеть, как безумные от горя материнские глаза становятся сияющими от счастья.

Вспоминаю и то, как ехали мы с Акбаром в трамвае и пьяный огромного роста мерзавец безнаказанно буянил в вагоне. Наконец он протолкнулся на площадку и стал приставать к девушке, стоявшей рядом со мной.

— Не нужно, гражданин, — сказала я, — тут злая собака.

— Ах, собака! — заорал верзила и потянулся к воротнику моего пальто, но я успела снять с Акбара намордник. Через две секунды негодяй, в изорванном плаще, вылетел на мостовую. Трамвай остановился. Теперь мгновенно протрезвевший парень стал изображать из себя жертву. Я десятки раз видела, как хорошая собака быстро сбивает спесь с самого «храброго» хулигана.

Подошёл милиционер. Он поднялся на площадку вагона.

— Так это же Акбар, — сказал милиционер и, повернувшись к хулигану, весьма жёстко добавил: — Мало тебе попало.

Трамвай снова тронулся, и тогда я услышала, как пожилой пассажир в шляпе произнес следующую, хорошо запомнившуюся мне фразу: