Робишо побелел.

– Но вы ведь не поступите со мной таким неблагородным образом? – он взял себя в руки. – Могут ведь распространиться слухи и о том, что поселок стоял на грани жестокой расправы над местным героем. Интересно, как среагирует пресса, когда узнает о том, кто это инспирировал, и о том, как мэр и констебль вдруг на какое-то время ослепли, оглохли и онемели...

Смит некоторое время тяжело смотрел на Робишо, а потом жестко сказал:

– Конечно, это будет очень неприятно. Но все уже слышали о нашем бескорыстном содействии в организации экспедиции и скоро все увидят по телевидению, что мы с американцем в дружеских отношениях, так что я не думаю, что мне стоит беспокоиться о слухах, которые могут возникнуть. Правда, Эл?

– Ага, – отвечал Свейн. – Все узнают правду из ящика и газет.

– Ну вы и ублюдки! – взорвался Робишо. – Я не потерплю! – он поднял кулаки, но Свейн шагнул вперед, и француз опустил кулаки и стал нервно сжимать и разжимать их.

– Ну ладно, слизняк, – сквозь зубы сказал Смит. – С меня хватит этого дерьма! Ты пойдешь с Кэмпбелом, если тебе еще нужна погремушка, которой ты трясешь по всему городу. Думаешь, я не знаю, что ты трахал мою жену? Ты что, серьезно считаешь, что я так это оставлю? И я еще много чего знаю. Как ты думаешь, насколько терпимы окажутся другие ребята, когда узнают, что ты спал с их женами? Эти парни могут быть очень жестоки. Я знаю о тебе все, Пьер... – Смит откинулся на стуле, гнев его поутих, когда он увидел, какой эффект произвели его слова на Робишо. Так или иначе, все пойдет как надо.

У Робишо был такой вид, будто его ударили коленом в пах.

– Вы не станете... – слабо сказал он.

– Рассказывать? Да, да, станем. И это будет последней каплей. Здешний народ не очень-то любит французов, и ты знаешь об этом. Твои шуточки о Ньюфи – они слышали. А фиаско охоты на кита, которую организовал ты? В этом тебя пока не обвиняют, но с маленькой помощью могут начать. Ты ведь хочешь, чтобы тебя любили, так, Пьер?

– Кто же не хочет? – прошептал Робишо.

Смит выпрямился на стуле:

– Но ты хочешь этого больше других. Допустим, тебя невзлюбит весь город. Предположим, они поступят с тобой так же, как с американцем, до того как он согласился выйти на кита? Тебе это не понравится, правда? Итак, тебе придется уехать.

– Уехать! А кто купит мою стоянку? Со мной будет покончено! Куда я поеду? – кричал Робишо.

– Это твои проблемы, – холодно сказал Смит. – В общем, мне кажется, лучший выбор – море. Кэмпбел ждет. Он отправляется через час.

Заработал двигатель, отдали швартовый, и «Бампо» под американским и канадским флагами направилась к выходу из бухты под радостные крики толпы и трескотню вертолета. Кэмпбел и Робишо стояли на палубе и мрачно смотрели на машущих им людей.

Недалеко от внешнего волнореза в каменистом берегу был грот, о котором знали лишь индейцы. Он видел не одну тысячу приливов и отливов. Солнечные лучи отражались от каменного дна и слегка освещали подводную пещеру. На поверхности спал кит.

В пещере отражался вибрирующий звук, идущий с поверхности моря, он становился все громче и громче. Кит зашевелился. В ритме этого звучания было что-то характерное, и, как бы отвечая на него, кит издал несколько высоких звуков, которые эхом отразились в пещере и стихли. Кит погрузился, выплыл из грота и направился в открытое море.

Когда они выходили из гавани, море было неспокойным. Странно, но кита нигде не было видно.

– Не понимаю, – сказал Кэмпбел Рэйчел – Пока эта тварь нам не понадобилась, она всегда держалась поблизости.

Джек посмотрел на возвращающийся к берегу вертолет. Некоторое время, чтобы отснять несколько кадров охоты на кита, он сопровождал шхуну, – но ничего не происходило, и он улетел. Теперь они остались одни.

– Где он может быть?

– Мог он сдаться и уйти? – спросила Рэйчел.

– Навряд ли. Нет, я чувствую, он рядом, но по какой-то причине не показывается. Рэйчел, установи гидрофон, хорошо?

Они опустили микрофон в воду сзади шхуны, чтобы уменьшить шум двигателя. Рэйчел прослушивала в главной каюте.

– Ничего, – рапортовала она.

Они плыли на юг, прошли мимо бухты Калм, но так ничего и не заметили.

– Где же он? – бормотал Джек.

– Ну, мы выполнили свой долг, – быстро сказал Робишо. – Теперь можно возвращаться.

– Мы идем дальше, – Кэмпбел презрительно посмотрел на Робишо. – Предполагалось, что ты ведешь наблюдение.

Когда наступила очередь Умилака встать к штурвалу, Кэмпбел подошел к старой гарпунной пушке на носу шхуны и снял с нее чехол. Бронзовые части сияли на солнце, – еще одно напоминание о Гусе, у которого все всегда было начищено до блеска. Джек повертел пушку на круглом основании, прицелился и нажал на курок. Он повторял про себя инструкции Новака по зарядке пушки. Один заряд в основание, взорвавшись, он даст толчок гарпуну и тот полетит, как пуля. Второй на наконечник гарпуна, когда гарпун войдет в кита, заряд взорвется и раскроет наконечник, как якорь. Гарпун привязан к канату, который ведет к лебедке. Кажется, все в полном порядке.

Рэйчел наблюдала за Джеком, ветер развевал ее белокурые волосы.

– А это что? – поинтересовалась она. – Зачем гарпун?

– На случай, если я должен буду им воспользоваться, – отрезал Джек.

– Но не забывай... – она замолчала, поняв, что в данный момент спор окажется безрезультатным.

В главной каюте Кэмпбел осматривал небольшой арсенал: несколько металлических контейнеров с ручными гранатами, ящик брусков динамита со специальным шнуром для подводного использования, два пистолета, дробовик, Магнум-44, ящики со снаряжением. Джек достал ветошь, масло и шомполы и начал разбирать и чистить оружие.

– Мы идем с миром, ты помнишь? – сказала Рэйчел, наблюдая за ним.

– Конечно, – с отсутствующим видом ответил Джек и посмотрел на часы. – Включи усилитель, хорошо?

Она включила и снова вернулась к нему:

– Ну и к чему все это оружие? Гранаты – я понимаю, а остальное...

– На случай.

– Это все, что ты можешь сказать? – раздраженно спросила Рэйчел. – Джек, я не позволю тебе убить это животное...

Из усилителя донесся слабый писк.

– Вот и он, точно по расписанию, – сказал Кэмпбел.

– Именно здесь ты ожидал его обнаружить? – удивилась Рэйчел. Он кивнул. – Почему здесь?

– Потому что в этом месте мы убили его подругу. У кита есть задатки режиссера, тебе не кажется? Он хочет начать последний акт в том же месте, где началась эта драма.

Они вышли на палубу, Кэмпбел взял с собой бинокль. В четверти мили впереди шхуны он увидел плавник с зазубриной. Робишо прозевал его. Плавник быстро скользил навстречу шхуне.

– Впереди плавник! – наконец заорал Робишо.

– Всем приготовиться отразить атаку! – взревел Кэмпбел.

Кит шел со скоростью тридцать узлов, в три раза превосходящей скорость «Бампо», дистанция быстро сокращалась. По какой-то необъяснимой причине кит начал описывать круг за пределами радиуса действия ружья. Кэмпбел прицелился, надеясь выстрелить. Он выпустил одну пулю.

– Джек! – закричала Рэйчел. – Мы договаривались не нападать первыми.

– Надеюсь, тебе присудят Нобелевскую премию мира, – фыркнул он и выстрелил еще раз.

– Мы так не договаривались! – кричала она.

– Ты что, хочешь, чтобы эта проклятая тварь подошла ближе? – как бы в ответ на это кит нырнул.

– Ради всего святого, прежде чем пытаться убить его, узнай, что он хочет!

– Хорошо, снижай скорость, – сказал Джек Умилаку в рулевую рубку.

Индеец подчинился. «Бампо» еле ползла вперед.

Кэмпбел ждал с Магнумом в руках. Прошли минуты, но плавник не появлялся, будто кит вообще исчез. Может быть, он... может, удачный выстрел... Нет! Кит невредим, и Джек знал это.

Послышался писк.

– Рэйчел, ради Бога... – она подбежала к гидрофону и надела наушники.